Всеволод Нестайко - Необычайные приключения Робинзона Кукурузо

• Название: Необычайные приключения Робинзона Кукурузо
• Автор: Всеволод Нестайко
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1980

Дополненное и переработанное издание первой части трилогии о приключениях «тореадоров» из Васюковки — веселых и изобретательных сельских мальчишек-одноклассников.

---

Никогда я не грёб так отчаянно — лодка летела, как ракета. Всё время я панически оглядывался — не гонится ли за мной он. Нет. Погони не было видно… Опомнился я лишь тогда, когда пристал к берегу возле села. Я всё время дрожал от напряжения, от усталости, от страха. Но, несмотря на усталость, по селу я тоже не шёл, а почти всю дорогу бежал — в полной безопасности я мог чувствовать себя только в своём дворе. Мокрый конец одеяла (я всё-таки замочил его) шлёпал меня по спине, словно подгонял… Как бревно, упал я в сено у сарая и долго лежал не двигаясь, словно без сознания,— приходил в себя. В голове одна за другой проносились картины только что пережитого. Что же случилось?.. Кто это был?.. Неужели Кукурузо погиб? Что делать?..

Может, разбудить отца, всё рассказать, собрать людей и — туда… А если Кукурузо не погиб? Если моя стычка с незнакомцем (теперь я уже почти гордился ею) разбудила его и дала возможность благополучно избежать встречи со злодеем? Но я не был уверен в этом. И тогда, если я приведу людей, тайна Кукурузо раскроется и выйдет, что я изменил… О нет! Изменить другу — ни за что! Я никогда не пойду на измену. Всё, что угодно, только не это. Но что мне делать? Что же делать?.. Долго я мучился, но так ничего и не смог придумать. Наконец усталость и сон одолели меня и я уснул…

Ночное приключение было такое неправдоподобное, что когда я утром проснулся, то подумал — не приснилось ли это мне…

Но вот ко мне подошла мать, склонилась:

— Ну как спалось на дворе, сынок?.. О, чего это у тебя одеяло мокрое? Разве ночью дождь был?

— Да это… это… я… воды захотелось, кружку сюда взял и разлил нечаянно.

Хорошо, что мать спешила доить корову и не стала допытываться.

Ночное приключение вспомнилось мне во всех подробностях. Но теперь оно почему-то не казалось мне таким ужасным, как ночью. Может, потому, что утро было солнечное и весёлое, а, как вы знаете, все ночные страхи проходят утром. Ночью всё кажется страшнее оттого, что темно и тихо и люди спят. А утром светит солнце, щебечут птицы, гремят вёдрами женщины у колодцев и всюду люди. Я был бодр и полон энергии. На остров, немедленно на остров! Узнать, как же там, живой ли…

Умывшись на скорую руку, я побежал в хлев. Мать ещё доила корову.

— Мама! — крикнул я.— Дайте молока, пожалуйста, скорее, потому что я бегу.

— Куда это ты? Сейчас завтракать будем.

— Да я потом. Я не хочу. Я молока только. Я с ребятами договорился на рыбалку.

— Ты хоть хлеба возьми.

Выпил я одним залпом стакан молока, отрезал большой кусок хлеба — за пазуху и на улицу со всех ног. За ворота выбежал и с разгона прямо на деда Вараву налетел — чуть с ног не сбил. Он даже пошатнулся.

Тю на тебя! — буркнул сердито.— Ишь разогнался — как заяц с чужого поля.

— Извините!.. Здравствуйте, диду!

— Здоров. Куда это тебя несёт? Людей с ног сбиваешь.

— Да я на речку, на рыбалку с ребятами уговорился.

— Проспал? — уже сочувственно и вместе с тем укоризненно спросил дед.

— Ага!.. Так я побегу! Извините! — А сам думаю: «Эх, не знаете вы, ничего не знаете, куда я спешу. Если бы знали, не то б запели».

Глава XI Настоящий пират

С волнением подплывал я к острову. И чем ближе подплывал, тем сильнее билось моё сердце: живой или неживой, живой или неживой…

И вдруг — ого-го-го-го-го!.. Я увидел Кукурузо. Живой и невредимый стоял он на берегу, высунув из кустов голову, и радостно улыбался мне. Только нос у него был облупившийся, и правую щёку наискось пересекала свежая царапина. Но что такое царапина на щеке такого геройского хлопца, как Кукурузо? Ничто! Когда я пристал к берегу, мне хотелось броситься и обнять его на радостях, но я сдержался. Я лишь толкнул его в плечо и спросил:

— Ну как? Как ты тут?

— Ничего,— шлёпнул он меня по животу и сразу добавил, взявшись рукой за щеку и покачивая головой: — Тут такое было-о-о…

— Что?! — спросил я как ни в чём не бывало, словно и не подозревал ничего.

— Да всё равно, ты не поверишь, подумаешь, что я вру…

— Ну?

— Пираты на меня напали ночью. Вот тебе и ну! Дрался я. Так дрался, как никогда в жизни! Думал, что погибну. Вот видишь…— Он ткнул пальцем в царапину на щеке, потом задрал рубаху и показал синяк на боку.

— Ну? Ну? — с нетерпением спросил я.— Как же это было?

— Погоди. Я всё по порядку…— И Кукурузо стал рассказывать мне то, что вы уже знаете.

Когда же он дошёл наконец до описания драки с незнакомцем — как тот лягнул Кукурузо, как затем упал на него и начал царапаться,— у меня в животе вдруг что-то засмеялось, прощекотало в горле и вырвалось изо рта коротким хихиком. Кукурузо обиженно хмыкнул:

— Ты что — дурной? Тебе, конечно, смешочки. Попробовал бы ты.

— А ну повтори ещё, как всё было — про эту драку,— попросил я.

Кукурузо повторил. Я покачал головой, вздохнул и сказал:

— Это я был.

Кукурузо уставился на меня как баран на новые ворота, потом молча сложил кукиш и поднёс к моему носу:

— На!

Я отвёл его кукиш и повторил:

— Это точно был я… Смотри.— Я отвернул штанину и показал на ноге под коленом здоровенную ссадину.— Твоя работа.

И я рассказал ему всё, что случилось со мной этой ночью. Кукурузо только глазами хлопал.

— Так выходит, что это… что это… мы с тобой дрались?.. А мне показалось, что был кто-то здоровенный такой…

— А мне, думаешь, нет. Прямо великан!

Мы глянули друг на друга и захохотали.

— Вот здорово!..

— Вот это да!

— И как я мог не узнать тебя?

— А я?

— Хоть бы слово сказал.

— А ты чего ж как воды в рот набрал?

— С перепугу.

— «С перепугу»!

— А незнакомец, значит, и не вылезал из лодки?

— Не вылезал.

— А куда же он делся потом?

— Исчез куда-то. Уехал. Я на дерево со страху махнул — всю ночь, как обезьяна, на ветке просидел, до рассвета. И глаз не сомкнул. Только как рассвело, вниз спустился да подремал немного.

— А чего он приезжал, как ты думаешь?

— А я знаю? Уж не в гости ко мне, во всяком случае.

— А ты слыхал, как в воду бултыхнулось что-то?

— Слыхал, конечно. У меня в животе даже тенькнуло.

— Может, это убийца какой-нибудь жертву свою утопил. Или вор клад прятал… А?

— Кто его знает. Пошли глянем, что там делается.

— А ты разве не смотрел ещё?

— Не успел. Только собрался — как ты приехал. Да и с берега плохо — там камыши густые очень. На лодке надо.

Мы сели в лодку и начали огибать остров, приближаясь к тому месту, где ночью был незнакомец. И хоть было утро и светило солнце, сердца наши бились тревожно — мы не знали, что нас ждёт там, за камышами. А что, если в самом деле что-то ужасное… Я грёб, а Кукурузо сидел на носу, всматриваясь вперёд. Лодка медленно огибала прибрежные камыши. Мне из-за камышей ещё ничего не было видно, когда Кукурузо вдруг воскликнул:

— О!.. Всё ясно!

Я нажал на весло и через секунду увидал сам: на тёмной воде гигантским пунктиром белели поплавки большой рыбачьей сети.

— Так вот оно что! Вот что шлёпнулось в воду! Ты прав, Кукурузо. Это был пират. Всамделишный пират. Браконьер.

О, мы знали, мы хорошо знали, что это такое — браконьер! Браконьер — это не охотник, это не рыбак, это злодей, убийца. Я помню, как однажды зимой дед Варава привёз домой на санях смертельно раненного лосёнка. Какой-то браконьер подстрелил его, но заметил охотников и сбежал. Лосёнок лежал неподвижно, и лишь губы у него вздрагивали, будто он хотел что-то сказать, и глаза глядели со смертельной тоской, казалось, вот-вот заплачут. Я и сейчас вижу эти глаза. Как ни старался дед Варава — спасти лосёнка было уже невозможно…

Мы ненавидели браконьеров. Ловить рыбу большой сетью было браконьерством. Это не была спортивная ловля. Это было хищническое, разбойничье истребление рыбы. Мы хорошо знали это.

— Ну что? Что ты скажешь? — спросил Кукурузо.— Кто это мог быть?

— Не знаю. Неужели кто-то из нашего села?

— Во всяком случае, браконьер. Это факт. Что же будем делать?

— Не знаю. Ехать в село сообщить? Не успеем. Он вот-вот приедет выбирать. Раз ночью ставил и на рассвете ещё не выбрал, значит, с минуты на минуту приедет. Это точно. Может, он уже плывёт где-то тут, за камышами.

— И мы будем стоять и смотреть?

— А что же ты ему сделаешь? Не позволишь? Да он нас тут утопит, как котят. Никто и знать не будет. И не услышит и не увидит…

— Заяц ты пугливый!

— Ты очень храбрый! Всю ночь на ветке просидел, как курица на насесте.

— Конечно, если ты будешь тары-бары разводить, так он приедет, и мы ничего не успеем.

— А что ты хочешь успеть?

— «Что, что»!.. Давай хоть рыбу выберем и выпустим, чтоб ему не досталась…

— А если он нагрянет?