Борис Березовский - Искусство невозможного (в 3-х томах)

• Название: Искусство невозможного (в 3-х томах)
• Автор: Борис Березовский
• Издательство: Издательство Независимая Газета
• Жанр: Публицистика
• ISBN: ISBN 5-86712-173-9, ISBN 5-86712-174-7

Трехтомник (Искусство невозможного) составлен из материалов, опубликованных в СМИ в период 1992 - августа 2003 года. Принцип размещения материалов - тематический, а внутри разделов - хронологический. Кроме (прямой речи) - статей, интервью и заявлений самого автора, в издание также включены публикации, отражающие реакцию на деятельность Б. А. Березовского, и хронология значимых событий его жизни.

---

21 мая 2003 г. Аргументы и факты, Москва

НА ОЧЕРЕДИ – СПС?

Корр.: Почему с предложением создания оппозиционного блока вы обратились именно к СПС?

БЕРЕЗОВСКИЙ: Понимаете, идеология — это убеждения, а политика

— это искусство возможного, искусство компромиссов. Я уже не раз говорил, что сегодня у нас ясная цель — не допустить конституционного большинства приверженцев нынешней власти в парламенте. Для этого необходима консолидация всех здравомыслящих сил — и правых и левых. Особенно важно поднять на это правые силы, и СПС здесь я считаю одной из основных действующих сил на правом фланге. Поэтому после создания реальной функционирующей демократической партии «Либеральная Россия» необходим блок с СПС, поскольку если это получится, то тогда уже и все остальные правые силы примкнут к нему. Необходимо создание реальной эффективной оппозиции. Без этого невозможно функционирование ни одного действительно демократического государства.

Ментально руководство СПС, я думаю, согласно с идеей создания оппозиционного блока. Некоторые из них — я не буду называть фамилии, чтобы не навредить, — приезжали в Лондон и говорили со мной об этом. Но они боятся, боятся ответных действий Кремля, который в сегодняшней России решает все. Зато основная часть СПС, на уровне рядовых членов, «за» объединение. Поэтому, возможно, появится необходимость реструктурировать «Союз правых сил». Из пяти сопредседателей многие в душе понимают всю важность создания оппозиционного блока, но, я повторюсь, боятся.

Вы заметьте: все первоначальные заявления Б. Немцова по любому событию являются очень грамотными и точными. Но потом, по прошествии некоторого времени, он начинает отходить от главного, «вилять». Конечно, ведь пройдет ли СПС в следующую Думу

— напрямую зависит от администрации президента. Поэтому они боятся «переходить ей дорогу». Чубайс находится в двояком положении: он и сопредседатель СПС, и глава правления РАО ЕЭС. Поэтому ему тоже приходится «вилять». Но Анатолий Чубайс абсолютно полно понимает всю необходимость объединения либеральных демократических сил. Ради союза СПС и «Яблока» он даже согласился выйти из СПС. Но Явлинский, предав демократические принципы, отказался от объединения.

— Как понимать заявления Ирины Хакамады о невозможности союза с вами?

— Хакамада — не политик, она — конъюнктурщик. Поэтому ее заявления

— это не политический шаг, а именно следствие конъюнктурной оценки ситуации. А это именно то, о чем я уже говорил, — боязнь принятия резких конкретных решений, направленных не в угоду существующему строю. В этом и состоит проблема — руководство СПС связано страхом перед властью, в отличие от рядовых членов.

Нелли Орлова

26 мая 2003 г. Грани.Ру, Москва

СОРОК ДНЕЙ БЕЗ ЮШЕНКОВА

Убили моего соратника по политике. Это, без сомнения, политическое убийство, так же как в случае с Головлевым. Мне кажется, что в какой-то степени убийцы достигли того, к чему стремились. Больше людей испугалось. Это я ощущаю по членам партии «Либеральная Россия».

Его выбрали именно потому, что не может быть и разговоров о том, что деньги, коррупция имели здесь место. Это ясное послание обществу следующего содержания: мы убили человека, который не соглашался с политикой сегодняшней власти. Убили политика, не согласного с сегодняшним режимом.

К сожалению, это не первое убийство демократического деятеля. Мы помним и Старовойтову, и Головлева. Самое страшное, что это не конец.

Партия переживает глубокий кризис, но он стал меньше, чем был раньше. Как ни парадоксально, убийство Юшенкова консолидировало партию и одновременно выявило лицемерие той ее части, которая пыталась под либеральными лозунгами пересаживаться в автомобили. Партия оказалась перед выбором: испугаться или сплотиться.

Будет ли найден убийца — вопрос к ФСБ, к президенту: ведь это он создавал вертикаль власти, на вершине которой мыслил себя самого. Он теперь за все в ответе. Вопрос к нему. Пусть отвечает.

Борис Березовский

2 июня 2003 г. Совершенно секретно, Москва

НОВАЯ МАСКА ОЛИГАРХА

Специальный корреспондент «Совершенно секретно» Леонид Велехов — из лондонского «логова» Бориса Березовского.

ВЕЛЕХОВ: Прозвище «великий и ужасный» клеили нескольким деятелям ельцинской эпохи, но приклеилось оно к вам. note 440 Откуда, как вы сам считаете, такая демоническая слава?

БЕРЕЗОВСКИЙ: Еще в 1994 году я понял, что от политики никуда не уйти. Капитал — неотъемлемая часть политики в любой стране мира. Более того, капитал нанимает на работу власть и формирует политическое влияние в стране. Проведя много времени в Англии, с моей точки зрения, самой демократической стране мира, я лишь утвердился в этом мнении. Капитал — это же не просто денежный мешок, а концентрированный потенциал нации.

Поняв это, я приложил в 1995 году немало усилий, чтобы Центральное телевидение было акционировано. Мне было ясно: предстоит серьезная борьба за власть (что и получилось годом позже) и нужно быть во всеоружии. Благодаря ОРТ я приобрел огромное влияние и стал вызывать бешеную ненависть абсолютно у всех — у правых и левых, у реформаторов и консерваторов. Но среди тех, кто меня невзлюбил, была особая каста, которая называется КГБ. Начиная с 1996 года, когда при моем активном участии Коржаков и Барсуков лишились своих постов, спецслужбы бросили на борьбу со мной колоссальный ресурс. Последняя по времени провокация — вброс на один из интернетовских сайтов так называемой прослушки моих телефонных разговоров с Немцовым, Зюгановым, Прохановым и еще не-

сколькими людьми. В отличие от предыдущих случаев, на этот раз не просто взяли мой разговор и «дополнили» его своими вставками, исказившими суть, а сочинили все от начала до конца. А одна центральная российская газета с многомиллионным тиражом перепечатала это с припиской, что, по мнению редакции, документ подлинный. Меня, повторяю, это не задевает: я и в суд-то один-единственный раз подал за клевету — на журнал «Форбс». Это было здесь, в Лондоне. И журнал признал, что опубликовал про меня ложь. Адвокаты «Форбса» мне потом рассказали, что это было первое дело, проигранное журналом за полвека его существования. В российский суд, я считаю, идти абсолютно бессмысленно. Поэтому в отношении «прослушки» я принял другое решение: предлагаю авторам провокации премию в один миллиард рублей — из них сто миллионов пойдет газете, опубликовавшей «прослушку», а девятьсот — в фонд президентской кампании Путина. Они получат ее при двух условиях. Первое — представят подлинную запись. Второе — независимая международная экспертиза подтвердит ее подлинность. ФАПСИ, которое прослушивает все телефонные разговоры в нашей стране, теперь подчинено ФСБ, так что запись, если она существует, должна быть где-то там. Подчеркиваю: это официальное предложение провокаторам.

Что со мной можно сделать? Убить? Пытались, но безуспешно. Остается либо еще раз попытаться, либо дискредитировать, что они и делают. Вот и вся гносеология лейбла «ужасный».

— Вы говорите, что КГБ-ФСБ был вашим главным противником, а вместе с тем именно вы приложили такие усилия, чтобы к власти пришел человек из спецслужб. Насколько вообще основательны слухи, что вы «сделали» Путина? Если да, то как возникла сама идея сделать из неизвестного человека лидера нации?

— Да, сегодня я считаю спецслужбы, как вы сказали, своим главным противником. И врагом номер один либерального вектора развития России. Но, к сожалению, я пришел к этому выводу не сразу. Долгое время главным злом я считал коммунистическую партию и последовательно с ней боролся, начиная с 1995 года. Если я и сделал в жизни какую-то серьезную политическую ошибку, то именно эту — неверно выбрал цель борьбы. Но когда я это понял, было слишком поздно. Хотя признаюсь: и сегодня, если бы вновь повторилась альтернатива 1999 года — Примаков или Путин, — безусловно снова выбрал бы Путина.

Вы упрекаете меня, что я говорю о демократии, а сам взял «с улицы » никому не известного человека и сделал из него президента.

Не надо заблуждаться: все принципиальные решения в период правления президента Ельцина принимал он сам. Его личными решениями было начать войну в Чечне, подавить путч 1993 года, приватизировать большинство принадлежащих государству компаний и так далее. Он не боялся ответственности. Другое дело, что у него была масса советчиков. В том числе и я в бытность заместителем секретаря Совбеза, а потом исполнительным секретарем СНГ Борис Николаевич чаще всего не соглашался с моими предложениями. А потом, после обдумывания, нередко звонил на следующий день и говорил: «Борис Абрамович, я принимаю ваше предложение». Он недаром написал в своей книге: «Я никогда не любил Березовского, но считаю его верным сторонником президента и демократических реформ… » Но, конечно, он ошибался, запаздывал с решениями. Это как раз и произошло в случае с Путиным.