Сергей Коржик - Порубежье

• Название: Порубежье
• Автор: Сергей Коржик
• Жанр: Фэнтези

Наш современник, простой ростовский деревенский парень, двадцати пяти лет отроду, после того как получил довольно сильно по голове, очнулся в VII веке. Но ему к жизненным трудностям не привыкать, если надо, и на тракторе в поле мог попахать, и в кузне, помогая деду, молотом помахать, так что и здесь не пропадёт!

---

— Общественный труд на мою пользу, очень полезен.

Проехал «на промзону», сегодня прибыла очередная партия кирпича, и каменщик, мешая глину с песком и известью, готовился уложить очередные три ряда. В общем, для окончания домны нужно было приблизительно пять сотен кирпичей. Пора было задуматься над механизмом мехов для продувки воздухом расплавленного чугуна. До электродвигателя было ещё лет семьсот и я просто вспомнил устройство обыкновенной водяной помпы из мультика про «кошкин дом», система рычагов толкала два поршня и они попеременно качали воду из бочки. Тот же принцип я использовал для воздуходувки, правда цилиндры должны были выдолбить из брёвен в два обхвата диаметром и высотой в человеческий рост. Показал полотно пилы Перваку и объяснил, что хочу получить в конце переделки, дал ему пару дней на доводку изделия его отца и уехал домой. Война войной, а обед по расписанию.

Дома меня встретил дядька и сказал, что из молодежи, что пришла к нему учиться воевать можно подготовить пять десятков лучников, ибо все они охотники и стреляют из лука с детства, вот только луки у них слабенькие и выстрел на сотню шагов почти предел.

— Да сотня шагов, это очень плохо. На твой взгляд дядька, у них, что силы не хватает натянуть тетиву посильнее или всё–таки сами луки негодящи.

— Да нет боярич, парни здоровые. Луки негодящи, однодревки, надо искать доброго лучника. Я могу этим заняться, твой охотничий лук я же сделал. Но сразу скажу дело это не быстрое, пока дерева нужные найдёшь, пока они высохнут как надо, пока из них плечи выстругаешь, пока роговые пластины выпилишь, да всё это жилами обмотаешь, да рыбьим клеем склеешь, и осень и зима пройдёт. А нам же не один и не два нужен, а хорошо бы сотню лучников вооружить, да нож ему, да топорик боевой. Такому войску любой удивится и друг и ворог.

— Погоди, дядька. Ерофей же хвалился, что добрый лучник. Вот уже вас двое да учеников возьмёте по четверо, вот вас уже десяток, да из тех же лучников найдите потолковей, вот и вывернемся. А что время уйдёт, так нам не завтра в бой. Мне вот тоже не терпится домну запустить, да железа выплавить, а уж как я хочу быстрей доскопилку запустить, просто кипятком писаю. Вечером на чаепитье позови его, послушаем как стройка идёт, и как с луками решать дело будем.

Вечером, старейшины каждый встал, назвал себя и сказал, за что взялся отвечать. Ерофей доложил, что рубка леса, корчевание пней, заготовка брёвен для домов идёт полным ходом.

— Надо бы боярич, ещё людишков на рубку и ошкуривание поставить.

— Так–то оно так, да с топорами у нас небогато Ерофей. Каждый день Первак по паре топоров, да по паре скобелей делает, у нас железом тоже небогато, а мне ещё много деталей из железа на доскопилку надобно. Так что старайтесь обойтись, чем есть. Вот еще сегодня, он принесёт пилу двуручную и пока с инструментом всё.

Вот он кстати идёт. Сегодня мы расположились чаёвничать на улице поэтому Первака шедшего по берегу протоки я заметил первым. Кузнец подошел. поклонилсяи протягивая мне пилу сказал:

— Вот боярич, всё сполнил как ты наказывал, и зубья поправил и ручки сделал. Вот ещё топор и скобель.

— А пошли Первак испытаем новую пилу. Мы отошли от стола шагов десять к ближайшей лиственнице, я взялся за ручку, вторую ухватил кузнец.

— Так, Первак. Не спеша, не дёргая, вот давай пока приложим к дереву тыльную сторону пилы, теперь я тяну, потом ты, я, ты. Не дёргай! Плавно. Я, ты. Переворачиваем пилу, Я тяну, ты тянешь, я, ты, я, ты. Пила вонзила зубья в древесину и грызла её как оголодавший бобёр, вот уже полотно скрылось в толще дерева, вот прошли половину его.

— Стоп, сказал я, — Ерофей, дай ка топор. Дерево я собираюсь ронять не абы как, а вот в эту сторону, поэтому с этой же стороны делаю засечку, а с другой подбиваю клин. Он приподымет дерево и не даст зажать полотно пилы, и когда мы дойдём пилой до засечки, свалит дерево туда куда надо. Так и произошло, дерево начало кренится, мы выдернули пилу из распила и отскочили. С шумом и треском дерево упало.

— Отлично, теперь отмеряем какую нам нужно длину и пилим уже лежащее бревно. Ну ка Ерофей с старейшиной. Плавно, не дергайте, запиливаетесь и пошли, и раз и два, и раз и два, и вот уже первое отпиленное бревно упало на землю.

— Каково Ерофей?

— Изрядно боярич. Нам бы пил таких да поболее.

— Пока не запустим доменку и кузню, поболее не будет. Нет железа. Бери вот пилу, и скобель. Топор я оставлю, может кого за умную мысль, или за пользу какую, наградить надо будет. Что Первак, руду то копают? Сколько привезли?

— Два плота груженных сплавили, пока разгрузили на берегу, десяток мальцов корзинами таскает её к доменке да складывают в кучу.

— Таак! Домна потихоньку растёт, руду подвозят. А что там у нас с углём?

— Спрошу боярич, обязательно спрошу и доложу.

— Ну что, на сегодня все свободны, а вас тётя и тебя Любава прошу остаться. Есть разговор.

— Тётя, — начал я разговор. Меня зовут Алёша, моё родовое имя Кожемяка. Мои предки мяли кожу и торговали ею. Но в одной из битв мой предок заменил павшего вождя и защитил наш город. Теперь о вашем роде. Любава вошла в мою семью и тоже стала Кожемякиной. Вы тётя и все кровные родственники Любавы будете носить фамилию Лебедевы, остальные должны взять новые фамилии, охотники — Зверевы, рыбаки — Рыбаковы, Медогоны — Пчёлкины, кузнецы — Кузнецовы. Новая семья, получившаяся от допустим парня Зверева и девушки Пчёлкиной получает фамилию парня. Предупреждаю, фамилия должна звучать по–русски, так как я их называю, разберёмся с фамилиями, и я дам вам имена. Вот теперь всё, ко мне вопросы есть?

— Зачем? Немногословная тётка задала вопрос на миллион.

— Самое дорогое, чем я делюсь с родом лебедя, это тётя, знания, еще немного времени и вы будете жить в тёплых домах, а не в землянках, в доме у вас будет очаг, который не только согреет вас в стужу, но вы сможете в нём готовить пищу. Медогоны найдут пчёл, мы возьмём у них соты с мёдом, мёд съедим, а из сот выплавим воск, из которого сделаем свечи, и вечером у нас будет свет, не от лучины, а от более безопасного и яркого огня свечи. Мы построим возле каждого дома птичник, и у вас появятся на столе яйца, птица быстро набирает вес, если вдруг охотник пришел без добычи, то курица заменит её. И вот так тётя, по мелочи, по шажку, мы станем жить лучше. А фамилии нужны, потому что я вас путаю, меня ведь никто не путает ни с кем. Кожемяка — звучит гордо! вот каждая семья пусть стремится к тому же. Фамилия должна звучать! Трудолюбием ли, удачливостью ли, смелостью и отвагой, да мало ли чем. Но звучать! Вот где-то так.

— Если кто хочет послушать пару песен, можете остаться, да, и налейте мне горяченького узвару.

Я взял свою гитаристую гуслю, подтянул струны, и запел:

— Призрачно все в этом мире бушующем,
Есть только миг, за него и держись.
Есть только миг между прошлым и будущим,
И именно он называется жизнь!
Вечный покой- сердце вряд ли обрадует,
Вечный покой — для седых пирамид.
А для звезды, что сорвалась и падает,
Есть только миг, ослепительный миг.
Пусть этот мир вдаль летит сквозь столетия,
Но не всегда по дороге мне с ним,
Чем дорожу, чем рискую на свете я?
Мигом одним, только мигом одним.
Счастье дано повстречать иль беду еще,
Есть только миг, за него и держись.
Есть только миг между прошлым и будущим,

В будущем, эту песню, сочинит поэт Дербенёв, вряд ли, спев её сейчас, я отниму у него его авторство, этой песне видимо, суждено родится ещё раз.

Спеть что ли и Любавушке? Глотнув горяченького напитка я обернулся к ней, и тронул струны,

— Вдоль по улице метелица метет,
За метелицей мой миленький идет;
Ты постой, постой, красавица моя,
Дозволь наглядеться, радость, на тебя!
На твою ли на приятну красоту,
На твое ли что на белое лицо.
Ты постой, постой, красавица моя,
Дозволь наглядеться, радость, на тебя!
Красота твоя с ума меня свела,
Иссушила добра–молодца меня.
Ты постой, постой, красавица моя,
Дозволь наглядеться, радость, на тебя!

Вечер пролетел незаметно. Еремей исполнил пару моих песен, потом пошли шутки–прибаутки, загадки–отгадки. Я привнес игру в слова, где следующее слово начинается с последнего звука, ибо с буквами был напряг.

— Вот блин! Ещё и азбуке их учить и счёту. А научу ка я Любаву и тётку, а там потребую с них:

— Знания в массы. Еремей ну ка подойди ко мне. Надо мне Еремей вырезать из бересты буквицы. Есть ли у тебя способный к этой работе ученик?

— Есть боярич. Завтра же с утра, как солнце встанет, пошлю его к тебе.

— Бересты пусть возьмет, да поболее.

Утро я убил на объяснения, вырезание первых букв, потом удостоверившись, что пацан постоянно шмыгавший носом, понял чего я от него хочу, написал весь алфавит на отдельном куске бересты. Не особо заморачиваясь, я написал его печатными буквами, романов им не писать, а на письмишко им и этого хватит.