Сергей Коржик - Рей Ван Орж - Маг и Воин

• Название: Рей Ван Орж - Маг и Воин
• Автор: Сергей Коржик
• Жанр: Фэнтези

Читателю. Клянусь Пегасовым Пером, Что борзо пишет сию книгу, что замышляю я интригу меж храбрецом и подлецом. Что мой герой пером и шпагой покроет имя своё славой. И не одна, его любя, заплачет девичья душа. Предупреждаю «Герценов» и «Белинских», автор не в ладах с знаками препинания, и прямой речью. Кого коробит от моего слога, проходите мимо! (Автор)

---

— Пол ара на пол ара.

— А цветное стекло в столице достать можно?

— Можно, но дорого оно. Десять серебра ар на ар.

— Его режут из полосы или льют по формам.

— Его привозят из Нанта, листами и режут на размеры у них в лавке.

— Значит, посчитаешь, сколько стекла надо будет на окна и двери, поделим на количество цветов, которое у них есть, и закупим листами. Нарезать его на куски не велика хитрость. Если получатся отходы, я знаю, что сними делать. Теперь ты, — я обратился к мебельных дел мастеру, — у тебя ведь сохранились какие ни будь рисунки мебели, которую ты делал на заказ?

— Так оно и есть Ваша Милость. Вы скажите, что вам надо, мы на вид может, и придурковато выглядим, но всё же разумение кой какое имеем.

— Книжные шкафы делал?

— А как же, и во всю стену и до потолка вышиной. Фасад полирован, тыл крашен, дверцы под стекло.

— Видишь эту стену? Вот во всю длину и высотой с твой рост с поднятой рукой, что бы сам мог достать книгу, не становясь на стул. Ясно?

— Ясно Ваша милость, а стекла простые или цветные?

— Цветные.

— Под этой стенкой, мне нужен прилавок, тоже полированного дерева, Но не от стены до стены, а с проходом для продавца. Прилавок с внутренней стороны должен иметь полки и дверцы, которые их закрывают. Фасады можно крашеные. Под этой стенкой, мне нужны два низких столика и по паре мягких кресел возле них. Цвет всей мебели в этом зале должен быть одним. Теперь в этой комнате, рабочий стол, стул, около окна, грубый, но аккуратный. Два шкафа по обеим сторонам, один с полками, для книг, второй для одежды, Сундук, в мой рост, с ровной крышкой, здесь будет спать продавец. Дверь в подвал — сплошная, в подвале стол, ещё проще, чем на верху, стул. Всё! Завтра с утра жду с предложениями по заказу и предварительно посчитанной ценой. Договорились?

— Договорились Ваша Милость.

— А вот теперь, можно и мокко выпить.

Как всегда его мне подал сам Жиндер. На этот раз он гордо выставил передо мною сахарницу, маленькую ложку, небольшой нож, масло и булочку.

— Браво Жиндер! Именно так и должен выглядеть заказ. И сколько теперь стоит у вас этот заказ?

— Для вас Ваша Милость навсегда даром, для остальных, серебряк. Публика к нам ходит не бедная, так что серебряк в самый раз.

Прошлый раз, я обещал тебе рецепт угощения.

— Было такое Ваша милость, я весь внимание.

— Это надо показывать, пойдём на кухню. У тебя лёд есть?

— У меня ваша милость большой ящик для льда, там я храню молоко, сливки, масло.

— Ну и отлично. Прикажи всем удалиться, останемся только мы с тобой. Это должно быть секретом для других. Сделаем небольшую порцию, для себя и немного на пробу для клиентов, потом я расскажу, как его можно продавать. Наверно придётся делать отдельную кухню для его приготовления. За разговорами мы и не заметили, как закончили смешивать последние ингредиенты.

— Вот теперь ставь кастрюлю на лёд. Часа через четыре, будет готово. Подашь мне его на стол по моей просьбе. Запомнил, что и как?

— Запомнил Ваша Милость.

— Теперь слушай, вкус ему можно придать любой. добавишь, щепотку баниты(ванили) получишь банитовый вкус, и так далее. Его можно замораживать шариками, предварительно вставив в шарик палочку. Потом клиент берётся пальцами за палочку и ест его маленькими кусочками. В жару, такое лакомство будет улетать тоннами. Но для этого, надо изготовить ледяные ящики на сотню порций, и развозить их по городу. Привёз на людное место, выгрузил ящик с лакомством, продал, и ждёшь повозку, которая собирает ящики. Приехал на кухню, загрузил лёд и новую порцию угощения и снова на своё место. Надо приучить людей, к месту, где торгуют «Мороженным», так его назовем. Ящики само собой надо ярко раскрасить, нарисовать любимых детских кукол, лошадок, потому, что основным нашим покупателем будут дети, поэтому и цена, должна быть соответствующая. Имей в виду, лед тает, мороженное тоже, медяк ему цена хорошая. С ящика два серебра в день, в год три золота, если у тебя десяток ящиков, то тридцать золота, ну и дальше считай сам, столица большая, проглотит сотню ящиков в день и не заметит.

— Ваша Милость! Если дела пойдут именно так, как вы говорите, то я перед Матерью клянусь, что поделю доход надвое, что бы вы там себе не говорили!

— Именно так и будет Жиндер.

Вернулись в зал. Публика, увидев меня за своим столом начала передвигать свои столы, усаживаясь амфитеатром вокруг меня.

— Жиндер, прикажи подать мне бутылку графского, рюмку, и пошли за моим сатуром, пока бегали за сатуром я налил себе рюмку, выпил, и сказал.

— Сегодня друзья мои, я хочу рассказать вам историю о двух влюблённых. История придумана не мною, автор мне не известен, её я услышал в какой–то харчевне у бродячего музыканта. Мне, конечно, пришлось её доработать, что бы вам было понятно о чём речь,(Ну хотя бы перевести с русского), дело было не в нашем королевстве и даже не в соседнем, но тем не менее такая история была. Итак, слушайте: я проиграл вступление, отложил сатур в сторону, встал, и глядя в зал, нашёл там пару глаз которые внимали мне, и начал читать повесть обладательнице этих глаз:

— Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте… Временами я снова брал в руки сатур, и музыка заменяла слова. Зал затаив дыхание внимал мне, казалось, они перестали дышать. Я декламировал повесть разными голосами, то робкая Джульета обращалась к Ромео, то голосом Ромео, я отвечал на вызов брата своей возлюбленной. Но вот прозвучали последние слова, проиграны последние аккорды. Тишина. Я опустился на стул, налил себе ещё рюмку, и звук льющегося вина как будто разбудил моих слушателей. Наваждение спало, народ бросился к сцене, я жестом остановил их, указав на сатур, и на зал дал, понять, что концерт только начался. Зеленоглазая слушательница оказалась не далеко от стола, и я обратился к ней.

— Не соблаговолит ли прекрасная фея, скрасить вечер поэту и музыканту своим присутствием.

— Почему бы и нет, однако я не одна, с подругой, вам не помешает ещё одна девушка за столом?

Матери ради, как я должен обращаться к вам?

— Ванесса Ирида Нант.

— А вашу подругу?

— Она если захочет, сама вам представится.

— Тогда зовите за стол, разрешите вас угостить «Феей Ночи»?

— Сделайте одолжение.

— Ирида сходила в зал и привела свою подругу, довольно густая кисея скрывала лицо её подруги.

— Тайны. Какие могут здесь быть тайны? Ну, возможно дефект лица, например, — ответил я сам себе.

— Угощайтесь, сказал я, когда принесли заказ. Может ванессы желают чего либо, покрепче? Вина, например? Глоток ликёра?

— Мы еще маленькие, и нам родители запрещают пить с незнакомыми мужчинами.

— Ага, маленькие? Маленькие такие аппетитные пупырышки спереди, побольше, сзади, всё это я, конечно, комментировал про себя, но за свои глаза я ответственности не нёс, а они выдали меня с головой.

— И нечего пялиться, Сьерж, вы обещали продолжение концерта.

— Понимаете ванессы, нельзя просто так встать и глядя пустыми глазами в зал, от тарабанить текст. Мёртвое слово, оно не имеет отклика у живых. Вот прошлую вещь я прочитал вам, ванесса Ирида, мне интересно, что вы почувствовали?

— Я как будто оказалась рядом с этими событиями, я видела, как Джульетта выпила яд и упала на грудь своего любимого. Я едва не разрыдалась. Вы очень одарённый чтец и актёр.

— Следующую вещь я исполню для вас ванесса…?

— Зовите меня Оженой ван Бара.

— Тогда для вас Оженна, следующая вещь, её я тоже услышал, где-то а юге, то ли в Рабате, то ли в Соло.

Берега, берега, берег этот и тот,
Между ними река — моей жизни…

Песню уже слышали, и припев подхватили всем залом, мне оставалось аккомпанировать поющим. Каждый куплет я как бы посвящал Оженне, к концу песни, когда прозвучали слова.

В первый раз я любил, и от счастья был глуп
В первый раз пригубил — дикий мед твоих губ…

Глаза её томно закрылись, а губы наоборот призывно приоткрылись, я наклонившись сорвал поцелуй с её губ. И мгновенно ощутил хлёсткий ожог пощёчины.

Из–под вуали на меня смотрели гневные глаза, а голос способный заморозить море, произнёс:

— Никто не смеет дотрагиваться меня, без моего на то разрешения. Вам, ясно, ван?

— Более чем, ванесса Бара.

Романтика, дитя Любви и Безалаберности, исчезла, оставив после себя сироту Безнадёжность. Осталось умолять о прощении, прибегнув к заранее прибережённому сюрпризу. По времени, мороженное, должно быть уже готово, я щёлкнул пальцами, следивший за мной краем глаза Жиндер понял сигнал, и вот перед девушками на стол поставили по вазочке с тремя белоснежными шариками, слегка облитыми клубничным сиропом.

— Угощайтесь Ванессы, угощение называется мороженное, его автор, сидит напротив вас, — Жиндер не удержался и выдал тайну происхождения лакомства. Девушки сначала несмело, затем распробовав вкус, начали глотать его полными ложками.