Леонид Волков - В стародавние годы

• Название: В стародавние годы
• Автор: Леонид Волков
• Издательство: АРМАДА
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-87994-108-6

Ярослав Владимирович (или Ярослав Мудрый; ок. 978 — 19 или 20 февраля 1054, Вышгород) — Ростовский князь (987—1010), Новгородский князь (1010–1034), великий князь Киевский (1016–1018, 1019–1054).

Ярослав Владимирович — сын крестителя Руси князя Владимира Святославича (из рода Рюриковичей) и полоцкой княжны Рогнеды Рогволодовны, отец, дед и дядя многих правителей Европы; в крещении получил имя Георгий (или Юрий — более поздняя форма имени Георгий, широко распространённая в древнерусском языке, в XI–XII веках оно имело вид Гюрьги). Вошла в историю работа князя «Русская правда», ставшая первым известным сводом законов на Руси.

---

— А скажи мне, Черный, — спросил как-то раз Святополк своего слугу, — не слышал ли ты, согласились ли Судислав, Брячислав и Мстислав признать Ярослава великим князем?

— О Мстиславе никаких вестей нет, — отвечал Черный, — и неведомо, знает ли даже он о том, что делается в Киеве. Что же касается Брячислава и Судислава, то они пока, кажется, стоят тихо и против Ярослава не злоумышляют.

— Вот если бы удалось пробраться к Мстиславу и поднять его против Ярослава, — задумчиво проговорил Святополк… — Да как к нему проберешься!..

— А по-моему, княже, — заметил Якша, — на Мстислава рассчитывать нечего: он любил Бориса и Глеба, и если узнает, что ты приказал умертвить их, пойдет не за тебя, а против тебя. Нам нужно всецело рассчитывать на Болеслава и папу, а о Судиславе, Брячиславе и Мстиславе не стоит и думать, нечего нам надеяться и на волхвов: люди перестали их слушаться.

— Может быть, и так, — согласился Святополк. — Главная моя надежда только на вас, слуги верные. Я делаю все, чтобы склонить Болеслава идти скорей на Киев. Помогайте мне. Убеждайте Фридриха и Рейнберна…

Но один из «верных слуг» Ярослава, Черный, недолго прожил в Кракове. Во время бегства из Киева он простудился, прибыл в Краков уже больным. Вскоре его не стало.

XIII

Была весна 1017 года. В один из последних майских дней в Кракове, тогдашней польской столице, расположенной в верхнем течении Вислы, было необычайное движение. Польский князь Болеслав объявил в этот день поход на Русь. В то время, как по улицам города разъезжали всадники, крича: «На Русь, на Русь!» — в краковском княжеском замке, построенном на Вавельском холме, в одной из уединенных его комнат в присутствии Болеслава и Клотильды Святополк приносил клятву перед епископом Рейнберном и патером Фридрихом — в том, что он подчинит Русь папе римскому и сам будет верным слугою его по возвращении ему великокняжеского киевского стола.

Когда обряд присяги был закончен, Болеслав сказал:

— За мою дочь сватались много князей и принцев, но я отдал ее за тебя. Я полагал, что наши земли, составив одно целое, станут непобедимыми, но ты не оценил той жертвы, которую я принес тебе: ты не перестал пьянствовать. Вместо того чтобы думать о себе и жене, об отплате мне добром за мою жертву, ты пьянствовал, проводил время в пирах, и твои братья чуть было не лишили тебя великокняжеского стола. А ведь стол этот достался тебе только благодаря мудрым советам епископа Рейнберна и патера Фридриха. Ты не сумел удержать его в руках. Ты не сумел разделаться со своим главным врагом Ярославом: послал убийц за ничтожным Святославом Древлянским — и не сумел помешать Ярославу, этому хитрому и ловкому человеку, собраться с силами. Уступая просьбам дочери и Рейнберна, я делаю последний опыт — иду вместе с тобой на Ярослава, чтобы возвратить тебе великокняжеский стол. Но помни, если ты не образумишься, я больше помогать тебе не стану. Клотильда, — обратился он к дочери, — пойдем ко мне: мне надо поговорить с тобою!

Болеслав вышел с дочерью, а вслед за ними вышли и Рейнберн с Фридрихом. Святополк остался один. Через некоторое время он позвал Якшу.

— Знаешь ли, — сказал он Якше, — что этот старый латинянин говорил мне? Он упрекал меня в пьянстве… Я молчал… Я ведь на все молчу теперь. Я понимаю, чего он хочет. Он говорит, что принес мне в жертву свою дочь, но нет, он лжет, заведомо лжет: он выдал ее за меня затем, чтобы прибрать меня к своим рукам. Он хочет провозгласить себя королем, и папа обещал ему королевский титул, если он удалит греческое духовенство с русской земли и подчинит ее папе. Он хочет, чтобы великий князь киевский подчинился ему на правах вассала, как королю. Я понимаю все это, но делаю вид, что не понимаю. Он должен помочь мне вернуть великокняжеский стол, и я молчу Но когда этот стол будет в моих руках, заговорю, громко заговорю..

Святополк, сильно взволнованный, замолчал.

— Не сообщали ли тебе чего из Киева? — добавил он, немного успокоившись.

— Печенеги напали на Киев и причинили много убытков но в конце концов Ярослав отогнал их.

— А как ты думаешь, Якша, — Болеслав не скажет мне правды: — не его ли рук было дело это — нападение печенегов?

— Возможно. Я слышал об этом. Печенеги клялись Ярославу не нападать на Русь в течение пяти лет, и обыкновенно они держат клятву. Видно, что-то особенное побудило их совершить нападение.

— Ах да! — проговорил Святополк. — Помнишь ли, как несколько месяцев тому назад вдруг исчез патер Фридрих. Тогда сказали, что он поехал к германскому императору, а между тем один из Болеславовых холопей, которого мне удалось подкупить, говорил мне, что патер ездил к печенегам. Да… Болеслав не доверяет мне, требует от меня откровенности, а между тем скрывает от меня и свои планы, и многие свои действия. Он боится меня. Он думает, и в этом не ошибается, что я, сев на великокняжеский киевский стол, не захочу подчиняться ему; поэтому он хитрит со мною. Он думает, что я действую помимо него, скрывая от него свои действия, что я уже теперь делаю шаги к тому, чтобы, овладев столом, отказаться от всякого подчинения ему, а потому и он скрывает свои шаги. Я верю тебе, Якша, и говорю с тобой откровенно, но помни же, что этот разговор должен остаться между нами.

— Ты, кажется, имел не один случай убедиться, княже, что я тебе верный слуга.

— Я же вознес тебя, Якша. ведь ты был ничтожным тиуном а теперь — мой ближний боярин, и вот увидишь какими наградами и почестями я осыплю тебя, когда возвращу себе киевский стол. А нет ли, Якша, у тебя сведений от волхвов, что делают язычники на Руси? Ведь они знают приверженность Ярослава к христианству они знают, что Ярослав примет все меры, чтобы скорее совсем уничтожить язычество, а я обещаю им, что для меня язычник и христианин — все одно.

— Пока нет у меня сведений о язычниках, но, конечно они за тебя В этом тебе сомневаться нечего, но много ли их? Люди чтут мудрую Ольгу, принявшую христианство чтут твоего покойного отца, крестившего Русь, люди говорят, что если эти умнейшие княгиня и князь приняли христианскую веру, то, значит, это хорошая вера.

— Все-таки не следует пренебрегать и язычниками. Оставь меня теперь, Якша, я напишу письмо волхву древлянскому и попрошу потом тебя отослать его с верным человеком…

В то время, когда между Святополком и Якшей происходил этот разговор, в другой комнате замка в присутствии Рейнберна Болеслав давал наставления своей дочери.

Он говорил ей, что она должна всячески влиять на мужа, чтобы он слушался его, Болеслава.

— Польша, — говорил он, — должна простираться от моря Балтийского до моря Черного. Без морей Польша не может существовать. А чтобы раздвинуть свои границы до морей, она должна завладеть Русью. В этом моя цель. Я возвращу теперь киевский стол Святополку, но он должен слушаться меня. Мало-помалу я приберу его к рукам, в чем мне поможет епископ и в чем ты тоже должна помочь мне.

— Ты знаешь, — ответила Клотильда, — что я послушная дочь и сама люблю послушание. Я и за Святополка пошла, предварительно взяв с него обещание, что он будет слушаться меня. Только, как и сам видишь, часто он забывает об этом обещании.

— Но ты должна заставить его быть покорным, женщина всегда сумеет найти средства для этого, а притом и я, и епископ Рейнберн, и патер Фридрих всегда готовы тебе дать советы, как поступить со Святополком в случае, если бы ты сама не знала, что делать.

— Я помню твои советы и наставления, отец, — отвечала Клотильда. — Это может засвидетельствовать епископ Рейнберн.

— О, конечно, — сказал Рейнберн, — ты можешь быть спокоен за твою дочь и уверен в том, что твои пожелания будут исполнены.

— Верю, — ответил Болеслав, — но помни, Клотильда, что Святополк не должен знать, каковы мои цели! Он должен теперь думать, что я помогаю ему вернуть киевский стол без всяких расчетов, — не забывай этого!

Раздался сильный стук в дверь.

— Кто там? — крикнул Болеслав.

— Твой верный слуга Калина с очень важным известием.

— Войди!..

Вошедший, кланяясь в пояс, сказал:

— Прибыли гонцы с известием, что Ярослав идет осаждать Берестье[8].

— Теперь Ярослав мне не страшен, — сказал спокойно Болеслав. — Когда император был на его стороне, он был опасен, но император германский теперь на моей стороне и сам советовал мне ускорить поход на Ярослава. Недели через две соберутся люди, и все будет готово, тогда пойдем в поход, о котором сегодня объявлено, а теперь у Берестья наших много, и сейчас же я пошлю туда подмогу. Пусть Ярослав пока справляется с Берестьем, а тем временем мы соберемся с силами и пойдем на него. Если я выиграю этот поход, в чем не сомневаюсь, будущее Польши обеспечено навсегда.

XIV