Олег Курбатов - Военная история русской Смуты начала XVII века

• Название: Военная история русской Смуты начала XVII века
• Автор: Олег Курбатов
• Издательство: Квадрига
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91791-146-5

Смутное время в Российском государстве начала XVII в. — глубокое потрясение основ государственной и общественной жизни великой многонациональной страны. Выйдя из этого кризиса, Россия заложила прочный фундамент развития на последующие три столетия. Память о Смуте стала элементом идеологии и народного самосознания. На слуху остались имена князя Пожарского и Козьмы Минина, а подвиги князя Скопина-Шуйского, Прокопия Ляпунова, защитников Тихвина (1613) или Михайлова (1618) забылись.

Исследование Смутного времени — тема нескольких поколений ученых. Однако среди публикаций почти отсутствуют военно-исторические работы. Свести воедино результаты наиболее значимых исследований последних 20 лет — задача книги, посвященной исключительно ее военной стороне. В научно-популярное изложение автор включил результаты собственных изысканий.

Работа построена по хронологически-тематическому принципу. Разделы снабжены хронологией и ссылками, что придает изданию справочный характер. Обзоры состояния вооруженных сил, их тактики и боевых приемов рассредоточены по тексту и служат комментариями к основному тексту.

---

Во все концы страны бесстрашные тайные «проходцы» понесли из Москвы патриаршие грамоты, объявлявшие о коварстве Сигизмунда, разрешавшие паству от присяги королевичу Владиславу и содержавшие страстный призыв идти освобождать столицу от поляков уже «по нынешнему зимнему пути». Тот единодушный порыв, с которым на обращение Гермогена откликнулись города Русской земли, стал одним из наиболее прекрасных и возвышенных моментов истории преодоления Смуты. Речь теперь шла не о победе сторонников какого-либо царя — война приобретала религиозный смысл, вид всенародного восстания во имя защиты истинной веры и спасения православного государства.

Надо сказать, что патриарх был не одинок в своих взглядах на происходящее и принятое решение было поистине «соборным», очевидным для многих людей. Так, ростовский митрополит Филарет Никитич, глава посольства к королю, тоже рассылал по городам грамоты о замыслах поляков и с призывом «отложиться на время» от Московского государства — пока не был взят под стражу и отвезен с другими знатными послами в Литву. Смоленские помещики в январе 1611 г. составили грамоту, в которой утверждали, что поляки королевича на царство давать и не собирались, а затеяли обманом овладеть Московским государством. Сходные мысли были высказаны в «Новой повести о преславном Российском царстве» (начала 1611 г.), автор которой, из знатных людей, уверенно писал о намерении польского короля покорить все Русское государство и обличал изменников-бояр в пособничестве иноверцам. Обе повести содержали сходные призывы идти освобождать столицу и всю страну, даже не имея от патриарха «словесного по-веления и ручного писания» — видимо, воззвания Гермогена были авторам еще не известны[169].

8.2. Сбор и поход земских ратей к Москве

Одним из первых собрал войско рязанский воевода Прокопий Ляпунов. Энергичный и властный, он давно уже стал серьезной политической фигурой Смутного времени: в 1605 г. переворот в пользу Лжедмитрия I в войске под Кромами, предрешивший падение Годуновых, удался благодаря его усилиям; присоединение его к войску Пашкова, а затем «отъезд» в стан Шуйского сильно повлияли на ход войны с повстанцами в 1606 г.; борьба с «тушинцами» во время осады Москвы обеспечила столице прочную поддержку Рязанщины и помогла царю Василию продержаться до подхода русско-шведской рати. При этом Ляпунов продолжал вести собственную политическую игру: зимой 1609/1610 г. он решил заменить непопулярного царя талантливым кн. Скопиным-Шуйским; после смерти последнего открыто выступил против Василия и инициировал переворот в пользу кн. В. В. Голицына. Однако, свергнув Шуйского, москвичи присягнули Владиславу. Прокопий вначале присоединился к ним, отняв Пронск у «тушинцев» уже во имя королевича, но после смерти Вора обратился к боярам с требованием ясного ответа: ждать ли приезда королевича? Одновременно он заявил о неприятии власти Сигизмунда III и начал очищать рязанские пригороды от сторонников Семибоярщины.

В ответ московские власти попытались подавить его сопротивление всеми возможными силами, обратившись за помощью к Заруцкому, Сапеге, Струсю и черкасам. В поход, правда, выступил лишь воевода И. Н. Сумбулов с русским отрядом и запорожцами Наливайки, которые осадили Ляпунова в Пронске. Неожиданно на выручку «мятежнику» подоспела рать зарайского воеводы стольника кн. Д. М. Пожарского, который разгромил Сумбулова и выручил Ляпунова[170]. Таким образом, еще до получения воззваний Гермогена рязанцы начали воевать с новой московской властью и собирать войско для похода.

После смерти Вора большая часть верных ему городов присягнула Владиславу, включая правительство в Калуге, во главе с кн. Д. Т. Трубецким. Присягнул поначалу и «боярин» И. М. Заруцкий в Туле, который не сумел склонить повстанцев принести клятву на верность только что родившемуся «Маринкиному сыну» — Ивану «Дмитриевичу». Однако восстание Ляпунова и грамоты патриарха Гермогена подвигли бывших «тушинцев» вновь отвергнуть соглашение с Семибоярщиной и присоединиться к общему земскому движению. В перспективе и кн. Трубецкой, и Заруцкий, наверное, рассчитывали получить какие-то выгоды, но в тот момент просто возобладало чувство единения, которое и привело к созданию так называемого «первого подмосковного ополчения».

Особенно ярко это проявилось в одном малоизвестном эпизоде начала освободительного движения, когда член Семибоярщины талантливый полководец кн. И. С. Куракин с русско-польским отрядом направился против восставшего Владимира. Князь Иван, судя по его действиям, видел единственную возможность прекращения Смуты в подчинении России королю Сигизмунду, почему одним из немногих прежних бояр решительно воевал за короля и королевича. Его «полк» атаковал Владимир и был близок к успеху, когда на помощь земцам подоспел от Суздаля казачий отряд Андрея Просовецкого, недавно прибывший из Псковской земли. Куракин был отбит, а среди потерянных им пленных оказался кн. Иван Борисович Черкасский — будущий глава правительства царя Михаила Федоровича. Вскоре войска Куракина неудачно попытались взять Александрову слободу[171], но затем за недостатком сил ушли в столицу.

Суть событий января-февраля 1611 г. заключается в том, что прямые обязанности временного боярского правительства (ввиду явной королевской «неправды») решили выполнить сами «миры», сообщества служилых и посадских людей в городах и уездах. «Варварский народ» не стал рабски слушать боярских указов из Москвы, на что рассчитывал Сигизмунд III: в считанные дни города договорились о совместных действиях, привычным уже образом собрали и снабдили ратных людей и двинули их в поход. Речь теперь шла не о победе сторонников какого-либо царя — война приобретала освободительный характер, вид всенародного восстания во имя защиты истинной веры и спасения православного государства. Итак, к Москве двинулись следующие рати: «рязанские городы и Сивера» с П. П. Ляпуновым из Коломны; бывшие под данные «Дмитрия Ивановича», в том числе и казаки Заруцкого, из Калуги, а из Шацка — полковник-поляк Иван Кернозицкий с мордвой, черемисами, темниковскими и алаторскими служилыми людьми и татарами; из Мурома с воеводой кн. В. Ф. Литвиновым-Мосальским — «муромцы с окольными городы»; из Суздаля и Владимира воевода А. Измайлов с ратными людьми и атаман А. 3. Просовецкий с «волжскими казаками» и черкасами; из Романова, кроме русских людей, местные мурзы и татары; из Нижнего Новгорода — «понизовые люди» (в том числе поместные немцы и литва) с кн. А. А. Репниным; из Костромы, Галича и Ярославля — дворяне с «черными людьми». Таким образом, в ополчение вошли и остатки прежних служилых разрядов русского войска (дворяне и дети боярские, служилые иноземцы и татары, стрельцы и «посоха»), и многочисленные станицы «вольных казаков», и пришлые казачьи отряды с Дона, Волги и Запорожья; общий порыв захватил даже некоторых поляков, остававшихся в России еще со времен Первого самозванца.

Пестрота состава отразилась и на образе действий подходящих к Москве ратей. «Тушинцы», особенно казаки, обычно бились «огненным боем» под прикрытием подвижного обоза: конница их не могла тягаться с польскими латниками; Ляпунов также выступил из Серпухова с «гуляй-городом», но «черные люди» его войска в массовом порядке вооружились и длинными пиками; такое же оружие, пользоваться которым ратники научились еще в войске Скопина-Шуйского, имелось и в поволжских полках. Но, главное, к московским стенам двинулась многочисленная пехота с «огненным боем» и артиллерией, что должно было дать ополчению превосходство в уличных боях над кавалерийским, по преимуществу польским гарнизоном столицы.

8.3. Московское восстание 19 марта 1611 г

Еще до подхода полков в Москву тайно проникло некоторое количество ратных людей и воевод, в том числе кн. Д. М. Пожарский, для подготовки восстания. К обороне готовился и Гонсевский: в качестве головы Стрелецкого приказа он заранее разослал из столицы по разным городам стрельцов, а затем приказал ставить пушки на ворота и стены Москвы. В Страстной вторник 19 марта 1611 г., когда обстановка была уже накалена до предела, ссора солдат с извозчиками на рынке в Китай-городе привела к кровопролитию и вызвала всеобщее восстание. Конные шляхтичи оказались бессильны в уличных боях, однако «немецкие» мушкетеры полковника Борковского (бывшие солдаты Делагарди, перешедшие к полякам при Клушине) с большим успехом атаковали плохо обученных и вооруженных горожан. Особенно упорно сопротивлялись кн. Пожарский на Лубянке и Сретенке, стрелецкие слободы у Тверских ворот и в Замоскворечье и И. М. Бутурлин у Яузских ворот. На следующий день поляки, по совету верного Сигизмунду боярина М. Г. Салтыкова, зажгли деревянные строения Москвы, и пожар заставил повстанцев отступить. Огонь уничтожил Замоскворечье, Белый город и вообще почти всю столицу. Восстание было подавлено буквально накануне подхода ополченцев.