Владимир Хотиненко - Новые русские бесы

• Название: Новые русские бесы
• Автор: Владимир Хотиненко
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4438-0900-7

«Бесы» – злободневный роман Федора Михайловича Достоевского. Гениальное пророчество Федора Михайловича о том, что «Иваны, не помнящие родства», люди, ненавидящие русскую жизнь и не признающие национальные особенности России, могут привести страну к гибели, актуально, как никогда.

Борьбу с «бесовщиной» в наши дни продолжает крупнейший режиссер Владимир Хотиненко, автор таких шедевров как «Зеркало для героя», «Мусульманин», «72 метра», «Поп», «Достоевский», и многих других. Последняя работа Хотиненко – сериал «Бесы» по роману Достоевского.

Подобно великому русскому писателю, Хотиненко не побоялся резко и честно бросить в лицо русскоязычной «бесовщины» гневные слова обличения. В своей книге он смело срывает с либералов всех мастей и направлений фиговый листок «общемировых ценностей», и в то же время показывает путь спасения – русскую православную традицию, русскую культуру, русскую цивилизацию.

Хотиненко не обходит стороной и ситуацию на Украине: он пишет, почему отказался снимать фильм по книге Турчинова, и.о. президента Украины, и что дало присоединение Крыма к России.

---

В. РАММ: А были цензуры изъятия из сценария или из фильма? Как реакция ВМФ на этот проект?

В. ХОТИНЕНКО: Один из самых фантастических моментов работы над этой картины следующий. Заявляю. Сценарий тому самому начальству, которое так обсуждается, не нравился. Он им не нравился.

В. РАММ: А по каким соображениям не нравился?

В. ХОТИНЕНКО: По идеологическим. Вопрос другой. Они помогали нам так, как будто это было их любимое детище. Этот вопрос разрешить невозможно. Поэтому все разговоры о цензуре здесь практически неуместны. Да, может быть, до сих пор что-то может нравиться или не нравиться. Но мы им, все вместе, обещали, что мы не будем ерничать, мы постараемся показать настоящих людей. И мы, я думаю, это сделали, и поэтому наша совесть чиста. Конечно, не хотелось бы, чтобы какие-то эпизоды там появлялись, но мы их тем не менее сняли. И сняли на базах, никто не стоял возле нас и не говорил: «Не-не-не, вы что? Это нельзя». Пару раз сказали: «В эту сторону не надо, пожалуйста, снимать». Вот и все. Там что-то было, наверное.

В. РАММ: Фильм «72 метра» еще замечателен тем, что очень здорово в нем применены современные кинотехнологии. Действительно, ощущение той мины, которая ползет, подкрадывается к лодке, сама лодка… Фильм о фильме. Я думала об этом. Кажется, что все это снято под водой. Это все современные компьютерные технологии. И это вкрапление было новостью в работе? Как все это сделать, чтобы эта компьютерная графика стала одушевленной, живой, как будто настоящая? Это у нас такие талантливые ребята?

В. ХОТИНЕНКО: Да, теперь я могу твердо сказать. После опыта картины «72 метра» могу уверенно сказать, что у нас уже есть очень талантливые ребята, способные делать графику на каком угодно уровне. В этой картине это обязательно входило в задачу. Вы знаете следующую проблему, что даже если наша картины пробиваются в прокат, то это либо боевики какие-нибудь… А такое кино еще не находит места. Даже вроде иногда дадут возможность показать, а народ почему-то не смотрит. Мы постарались в этой картине оснастить ее и техническими средствами, придать ей признаки блокбастера.

К. ЛАРИНА: Современного кино.

В. ХОТИНЕНКО: Да, яркого современного кино с блестящими актерами. Если сейчас это кино не смотрят, я тогда просто перестану вообще что-либо понимать… Что же касается нас самих, нам нужно было понять, почему люди идут служить в подводный флот.

С. ГАРМАШ: Почему они не уходят оттуда, почему они там живут, как, какими силами, что их там держит. Такой эпизод. Подходит к нам во время съемок молодая девушка, жена офицера. Естественно, ей интересно. Она что-то спрашивает про кино, про Москву и вдруг говорит: «А у нас с мужем есть дом в средней полосе России. Там у нас родственники, свой дом». Я думаю, почему она это говорит. «И мы туда поехали с мужем два года назад». Я говорю: «Ну?» – «Мы не смогли». Я спрашиваю: «И что, вернулись?» – «Да, конечно, вернулись». – «Почему?» Ответ, такой взгляд… Нужно видеть, какой при этом ответе идет взгляд. Она говорит: «Тянет сюда».

В. ХОТИНЕНКО: Знаете, я до этого никогда не был в Мурманске. Мы попали в золотую осень. Я обалдел! Пока мы ехали из аэропорта в Мурманск, это необыкновенная красота и тайна! Это, я думаю, тоже имеет большое значение.

С. ГАРМАШ: Безусловно.

К. ЛАРИНА: Я, кстати, там была, и в Мурманске, и в Североморске. Мы туда ездили с концертами, еще когда я училась в институте. Мы были и на подводных лодках, и знакомились мы с замечательными ребятами, которые там служат. Я с Сережей соглашусь, что есть какая-то мистика в преданности этому выбору. Это даже профессией не назовешь, это какой-то выбор человека. Правда?

С. ГАРМАШ: Безусловно.

К. ЛАРИНА: В этом есть какая-то мистика, и абсолютно неважно, что творится со временем, какая это страна, великая держава или Россия. Это неважно для этих людей, потому что этот выбор они делают совсем на другом уровне.

В. ХОТИНЕНКО: Ведь это, наверное, сродни… Про моряков, может, и немного снято картин, а про любовь очень много. И что, кто-нибудь рассказал про эту тайну что-нибудь нам? Рассказать-то рассказали, но тайну кто-нибудь разгадал? Нет. Потому что есть вещи неразгадываемые. Мы просто можем к ним обращаться, ими подпитываться, крутить в руках, как тайну, с разных сторон на нее смотреть, но разгадать не сможем. Я думаю, природа этого их выбора такая же. Это, в общем, любовь.

С. ГАРМАШ: Я хотел добавить. Действительно, может показаться невероятным, но у меня ощущение, что на сегодняшний день там действительно нет случайных людей. Случайный человек там не задержится.

К. ЛАРИНА: А там есть дедовщина?

С. ГАРМАШ: Не знаю.

В. ХОТИНЕНКО: Я думаю, на лодках это вообще невозможно.

С. ГАРМАШ: А вы знаете, что на лодке есть вещи, которые не существуют нигде? На лодке все едят из одного котла, в отличие от надводного флота. На лодке нет звания, они не обращаются по званиям, а обращаются по имени-отчеству.

В. ХОТИНЕНКО: Кстати, на кораблях тоже.

С. ГАРМАШ: Для моряков это было невероятное событие, что мы приехали туда и снимаем про них. Потому что давным-давно никто туда не приезжал и о них не снимал. И они даже как-то не верили. Поэтому они делились какими-то историями, случаями, мы их выслушивали. И старший, и младший офицерский состав. Но самое потрясающее, что когда они рассказывали какие-то истории, которые ты слушаешь, разевая рот, они так спокойно… «да, было в Атлантике, легли на грунт, трое суток».

В. РАММ: А будет премьера в Североморске, в Гаджиево?

В. ХОТИНЕНКО: Я думаю, должна быть…

К. ЛАРИНА: Кино выходит в прокат. Мы призываем всех это кино посмотреть. Спасибо большое. Удачи вам.

2004 г.

Патриотизм как критерий художественности

(Интервью В.И. Хотиненко для радио «Эхо Москвы». Ведущая К. Ларина)

К. ЛАРИНА: Добрый день. Сегодня очень красивая тема – патриотизм как критерий художественности. Эксперты в области патриотизма у нас в студии – это Владимир Хотиненко, режиссер, и Виктор Ерофеев, писатель. Добрый день. Виктор Ерофеев уже собаку съел на этой теме. Как и Владимир Хотиненко. Но разные подходы к этой теме. Хотя я так освежила в памяти у одного фильмографию, а у другого литературное творчество и поняла, что если у Владимира Хотиненко раз на раз не приходится, то с Ерофеевым понятно все. Там пробы негде ставить. Сплошное вредительство, очернительство и разрушительство. Уже сам факт участия в «Метрополе», абсолютно антигосударственном предприятии. Уже достаточно.

В. ЕРОФЕЕВ: Не будем путать.

К. ЛАРИНА: Сейчас будем шить дело тебе.

В. ЕРОФЕЕВ: Антигосударственное и антипатриотическое – это разные вещи.

К. ЛАРИНА: Замечательная статья «Поминки по советской литературе», в которой все и сказано, в том числе про патриотизм. Если говорить про Владимира Хотиненко, то я выписала себе кино любимые. Раз на раз не приходится. И потом все очень относительно. «Зеркало для героя». Конечно же, никакое не патриотическое кино. Абсолютно антисоветское. Такие фильмы и уничтожили нашу великую родину.

В. ХОТИНЕНКО: Нет. Тут бы поспорил.

К. ЛАРИНА: «Мусульманин» – сплошное очернительство. Ну что это такое? У тебя там русский человек…

В. ХОТИНЕНКО: При желании черное можно назвать белым и белое – черным, или стакан либо наполовину полным, либо наполовину пустым.

К. ЛАРИНА: Это понятно. Но есть вещи абсолютные. Вот «72 метра», конечно, абсолютно патриотическое кино. «Гибель империи» – опять вопрос. С другой стороны, если со стороны белых, то конечно, патриотическое. Со стороны красных – уж извините. Так что, самое интересное, я, конечно, все шучу. На самом деле мои гости прекрасно помнят время, когда количество патриотизма измеряло ценность художественного произведения. Сколько в нем патриотизма заложено, столько и стоит. Стоит в буквальном смысле этого слова. И по гонорарам, и по различным льготам, и по наградам, премиям сталинским, ленинским, брежневским, государственным и так далее. Давайте мы начнем вот с чего. Когда патриотическая тема становится востребованной, в какие времена? Владимир, Виктор?

В. ЕРОФЕЕВ: Я хочу вот что сразу сказать. Я тут не совсем с тобой согласен. Дело в том, что патриотическая тема у нас звучала в той литературе, которая совершенно не была государственной, была свободной. Она очень мне далека и чужда, но нельзя ни признать, что и у Распутина, и у Астафьева, у Белова патриотическая тема России звучала очень ярко.

В. ХОТИНЕНКО: «Ода огороду». Это патриотическая? Это потрясающая литература.

В. ЕРОФЕЕВ: И с гонораром там было более-менее прилично. Но власть очень обижалась. Так что можно сказать, что есть советский патриотизм, есть государственный патриотизм, а есть любовь именно к стране. Не к государству. Государство в России любить сложно. Это надо быть или извращенцем или конформистом. А что касается страны, я думаю, что мало кто из наших российских людей не любит Россию. Потому что Россия – действительно рай для творческого человека. И удивительные люди. И удивительные творческие возможности. Я, например, патриот русского искусства. Русской литературы. Ну, куда же тут денешься? Великая литература, великое искусство. Вот сидит режиссер, я его тоже патриот. И так далее. То есть получается, что патриотизм, если он не казенный, не квасной, то это нормальное, абсолютно естественное явление. А вот если он квасной, тогда правильный совершенно вопрос начинает делиться: если я русский патриот, почему тогда я не должен уважать эстонского или, например, финского патриота? Или китайского. Тогда начинается столкновение интересов, и тут должны возникать какие-то или дипломатические отношения, или хулиганство. А вот что касается искусства… Я люблю русское искусство, но если появится другой человек и скажет: я его не люблю, я ему скажу: знаешь, ты лучше пойди, посмотри фильмы, почитай и вообще погляди балет, послушай оперу – и тогда будем снова говорить. Вот тут такие нюансы.