Лилия Дворянская - Мой ангел [СИ]

• Название: Мой ангел [СИ]
• Автор: Лилия Дворянская
• Жанр: Детектив

Это история искренних чувств: от детской дружбы до настоящей любви. И история преступления: от ненависти до убийства. Только несостоявшийся историк и состоявшийся следователь сможет добраться до сути.

---

Дима оставил автомобиль неподалеку, во дворе одного из домов, вышел из него вместе с Костей и они последовали в темный, грязный, пахнущий кошками подъезд дома, из окон которого наилучшим образом просматривался вход в кружок. Расположившись у подоконника, заваленного шелухой от семечек, пустыми деформированными алюминиевыми банками и сигаретными окурками на одном из верхних этажей, они следили из пыльного подъездного окна, как спустя некоторое время ко входу подошел Николай и позвонил в звонок, затем беседовал по переговорному устройству, снова позвонил, махнул рукой и расстроено зашагал прочь.

Павлов с Троховым выждали еще немного времени после ухода Крылова, покинули свой пост в грязном подъезде, дошли до автомобиля и в соседнем дворе посадили Николая в машину. Тот сразу начал рассказывать:

— Я позвонил в дверь и сообщил, что хочу записать к ним своего сына. Меня спросили, как я о них узнал? Ответил, что однокласснику сына попала в руки их листовка, и мой Славик теперь тоже хочет заняться туризмом. Видимо мне не поверили, сообщили, что набор закончен и отключились. Когда я повторно позвонил в дверь, пригрозили, чтобы я не хулиганил, иначе у меня будут неприятности. Поэтому мне пришлось уйти.

— Просто неприступная крепость какая-то…, - протянул Костя, — не нравится мне это, ой не нравится. Что дальше делать будем?

— Думать, — ответил ему Дима с кривой усмешкой.

Высадив коллег у входа в метро, сам он направился в архив, где для него была подготовлена информация об интересующей его семье Кошей.

— 25-

Забрав в архиве очередной ответ на запрос, Дмитрий расположился в своем автомобиле и начал читать. На этот раз в документе было следующее:

Карл Фридрих фон Кош, родился в 1898 году в Санкт-Петербурге, в семье купца второй гильдии Витольда фон Коша. Национальность — немец. Преподавал в городской гимназии историю и немецкий язык, увлекался живописью. В 1923 году женился на дочери аптекаря Аиде Вейгер, 1900 года рождения. Немке. В 1924 году у них родилась дочь Софья, которая умерла в возрасте 4 лет от воспаления легких, в 1929 году родилась вторая дочь Ирма.

В 1941 году Карл фон Кош оставил семью в Ленинграде, перебрался в Ленинградскую область и перешел на сторону немцев, числился сотрудником Гатчинского СД под фамилией Кохель.

Супруга скончалась в марте 1942 года от сыпного тифа. Дочь Ирма была эвакуирована с другими детьми, оставшимися без попечения родителей, в апреле 1942 года в Краснодарский край, погибла от бомбежки эшелона по пути следования, в результате авианалета.

Карл Кош-Кохель арестован и расстрелян в 1948 году.

Остальная информация оказалась засекреченной.

— И это все? — разочаровано подумал Дмитрий, пробежав глазами листок еще раз, — Если все умерли, то кому понадобились его картины? А может дело не в картинах? Тогда в чем?

Он закрыл глаза, откинулся на спинку водительского сидения и, вытащив из ворота, цепочку с маленьким крестиком, покрутил его между пальцев и мысленно произнес:

— Если я не распутаю это дело, то, как посмотрю в глаза Мите и Геле. Ох, Геленька, помоги мне.

Шел седьмой месяц блокады Ленинграда. Больных было много, свободных мест в госпитале уже не оставалось. В инфекционном отделении больные лежали рядом с умершими, которых не успевали уносить.

По коридору сновали санитарки в белых халатах, старшая медсестра раздавала указания хмурым пожилым мужчинам с носилками:

— Из третьей заберете двоих, из пятой еще одного.

До нее доносился громкий разговор из-за одной запертых дверей. Вслушиваться она не стала, времени на это не было.

— Я хирург, понимаете хирург, — доносился из кабинета главного врача возмущенный мужской голос, — я не инфекционист, не терапевт. Отправьте меня на фронт, там я большую пользу принесу, чем здесь.

— Дорогой, мой, Николай Сергеевич, — устало ответил ему второй мужской голос, — Вы, прежде всего врач, а у нас и так специалистов не хватает. Поэтому мы все делаем одно общее дело — спасаем наших пациентов. Ну, хорошо, — выдохнул усталый голос, — еще пару месяцев, а там посмотрим.

Дверь резко распахнулась и из кабинета стремительно вышел среднего роста жилистый мужчина тридцати с небольшим лет в белом халате и шапочке. Широко шагая, он быстро шел по коридору. На пороге третьей палаты, где лежали больные сыпным тифом, в его рукав вцепилась девочка-подросток лет двенадцати или тринадцати:

— Доктор, пожалуйста, спасите мою маму, — молила она, — она умирает!

— Что ты тут делаешь?! — возмутился он, — Уходи сейчас же, здесь заразные больные.

— Пожалуйста, помогите ей! — не отпускала его девочка.

— Я делаю все, что могу, — отмахнулся он и добавил, чуть мягче, — Иди домой!

Девочка не уходила, она сняла и трясущимися руками развязала свой заплечный мешок.

— Вот, — показала она ему содержимое, — у меня есть продукты, я отблагодарю. Только вылечите маму.

Доктор посмотрел на лежащее в мешке продовольствие, глаза его сузились и он процедил сквозь зубы:

— Немедленно убирайся и никому никогда не показывай то, что лежит в твоем мешке! Настя! — уже крикнул он находившейся неподалеку медсестре, — выведи посторонних, не место здесь детям!

Немедленно подбежавшая Настя заохала и, обняв девочку за плечи, повела в сторону выхода, приговаривая.

— У нас очень хороший доктор. Он обязательно поможет твоей маме. Его зовут — Савицкий Николай Сергеевич, запомни это имя.

Девочка выкрутилась из-под ее руки и заявила, что она знает, где выход и дойдет туда самостоятельно.

Вечно занятая медсестра, напутствовала ее "надеяться на лучшее" и, развернувшись на каблуках, помчалась по своим делам.

Девочка огляделась, вернулась к больничной палате и заглянула сквозь приоткрытую дверь, туда, где лежала ее мать. У постели матери стоял тот самый доктор, которого она просила о помощи, и разговаривал с молоденькой санитаркой.

— Аида Кош у нас во Дворце пионеров хоровой кружок вела, — щебетала санитарка, — мы песни разные пели, как же мне этого сейчас не хватает. Я очень петь люблю.

— И что пели? — поинтересовался доктор.

— Ну, наши советские песни пели, еще народные. А сама она романсы любила. У нее муж в первые дни войны на фронт ушел и говорят, что без вести пропал.

— На фронт значит ушел… — протянул доктор и сухо сообщил стоявшей рядом санитарке, — в общем, допелась она, Наташа, не жилец больше. И не смейте тратить на нее лекарство, его и так не хватает.

Наташа понимающе посмотрела на доктора и ничего не сказала.

Девочка за дверью побледнела, залилась слезами и бросилась прочь из больницы.

Уже на улице, пробегая через заснеженный парк, она поскользнулась и упала лицом в рыхлый мартовский снег. В истерике девочка колотила по снегу руками и ногами не переставая твердить при этом "Ненавижу, ненавижу, ненавижу…". Взяв себя в руки, она утерла снегом опухшее от слез лицо и пошептала "Николай Сергеевич Савицкий, да я твое имя теперь на всю жизнь запомню".

— 26-

Несколько дней рыжий стажер Кости Трохова с чрезвычайным усердием и внимательностью следил за туристическим кружком, поэтому к концу недели у того, появилось большое количество фотографий с изображениями людей входящих и выходящих из здания бывшего детского сада.

Собравшись в кабинете Трохова, Дмитрий с Константином склонились на столом и заинтересованно разглядывали разложенные на нем снимки, напечатанные на цветном принтере.

— Смотри, вот этот, — ткнул Костя пальцем в одну из фотографий, где был изображен высокий худощавый мужчина лет пятидесяти с острыми чертами лица, в очках и длинном черном пальто, — по описанию Егора похож на Эдуарда Олеговича, руководителя их кружка.

— А этот, — перевел он палец на другой снимок с широкоплечим, спортивного вида молодым мужчиной с короткой стрижкой, в темных джинсах и укороченной кожаной куртке черного цвета, — скорее всего его заместитель, Михаил. По наблюдениям моего парня, днем кружок посещает человек шесть подростков от 12 до 14 лет.

Костя сложил вместе несколько фотографий и их протянул Дмитрию:

— Вот они все, можешь посмотреть, — произнес он, передавая снимки и продолжая рассказывать, — А поздно вечером собирается совсем другая публика, с которой даже я не хотел бы оказаться один на один в темном переулке. Он показал на фотографии, запечатлевшие крепких накаченных парней в темной одежде и спрятанными под капюшонами лицами.

— Может подключить федеральные структуры? — предложил Дмитрий, внимательно рассматривая снимки один за другим.

— А какие у нас доказательства?! — возразил ему Костя, — Те двое теперь уверяют, что напали на Митю из-за внезапно возникших личных неприязненных отношений. Представляешь?! Вот… — выругался Трохов, — У нас нет ничего, кроме версий и предположений, а этого недостаточно, сам понимаешь…