Павел Шумил - Этот мир придуман не нами

• Название: Этот мир придуман не нами
• Автор: Павел Шумил
• Жанр: Фэнтези

Перед вами роман о нелегкой жизни и героических буднях героев дальнего космоса

(ЗАЧЕРКНУТО)

Это производственный роман о трудовых буднях маленькой группы прогрессоров, несущих свет знаний толпам диких…

(ЗАЧЕРКНУТО)

(ЗАЧЕРКНУТО, ЗАЧЕРКНУТО, ЗАЧЕРКНУТО)

Однажды в далекой-далекой галактике… (Блин! Уже где-то было…)

К черту! Потом что-нибудь придумаю. Итак…

---

— Кто хочет говорить со мной? — мужской голос.

— Это я, Миу! Кто говорит со мной?

— Миу? Я Бугорр. Рад тебя слышать.

— Я хотела узнать, что случилось со звонилкой Шурра. Той самой, которая у тебя в руках.

— А, понятно. Твои ребята забрали ее у легионера. Звонилку, оружие, кошелек, доспехи. Добро не должно пропасть в пустыне. Я отложу ее в сторонку. Пусть Шурр прилетает и забирает.

— Спасибо, Бугорр! Привет Татаке.

Даю отбой и набираю следующий номер. Звонилка ювелира тут же отзывается. Розовая точка опять в оазисе. Почему я не удивляюсь?

— Кто хочет говорить со мной? — разумеется, голос Бугрра.

— Бугорр, это снова Миу, — смеюсь я. — Опять добро из пустыни не должно пропадать? Сколько у тебя звонилок?

Опять не спится. Совсем день с ночью поменялись местами. Завтра с папой увижусь! Не через стенку кокона, а по-настоящему. Ему столько рассказать надо! И о самых главных вещах посоветоваться. Вот, например, рабыне лгать нельзя. А играть можно. "Весь мир театр, а мы — актеры." Сколько раз в последние дни играла кого-то, и каждый раз меня за это хвалили. Но ведь лгала, если вдуматься! Это что выходит? От своего имени лгать нельзя, а от чужого — можно? Стоит только начать играть — как в театре — и любая ложь сойдет за правду? Нет, с папой об этом лучше не говорить. Еще запретит театр под страхом смертной казни…

Даже настроение упало. Опять тайну раскопала. Можно ли об этом с хозяином говорить? Стас учил: "Перед важным разговором подумай, чем он закончится. Хорошо подумай! Может, и говорить не о чем." А хозяин велел всегда слушать Стаса.

Хозяин говорил, что живет в придуманном, невозможном мире, основанном на лжи и тайне. Что у них людей программируют как я планшетку. Сравнивал их мир с нашим, называл наш мир чистым, настоящим, а их — придуманным. Но если их мир придуман как пьеса в театре, то лучше на эту тему с хозяином не говорить.

Что получается? С папой — нельзя, с хозяином — нельзя. С остальными тем более нельзя! Для начала придется все объяснять, а это значит — тайну выдать. Разве что, со звездами посоветоваться… Как надо жить? Честно, по совести, или играть так, как мне удобнее? Весь мир — театр…

Утром проснулась — что обидно, не помню, как вчера решила жить. Честно, или как в театре. Вот беда!

— Проснулась, полуночница? — ласково спрашивает меня Паола. — Приводи себя в порядок и идем завтракать.

За несколько вздохов накинула одежду. — Я готова!

Планерка после завтрака была короткой. Главное дело на сегодня — проконтролировать принятие присяги девятым легионом. Где и как — еще вчера оговорено. На главной городской площади, в торжественной обстановке, при большом стечении народа.

Впервые после отлета железного дома увидела на экране Багирру. Она вошла, положила руки на плечи Петру, что-то шепнула ему на ухо. Потом подняла глаза на экран, увидела меня, улыбнулась и приветливо подняла ушки. Оглянулась на дверь и торопливо убежала. Я поняла, что с Петром у них все в порядке.

После планерки Стас попросил меня взять экран и уединиться где-нибудь для разговора. Взяла ноут, который не от пирамидки, а от химлаборатории, и опять поднялась на вершину.

— Ты этого знаешь? — спросил Стас и вывел на экран портрет селянина.

— Нет…

— А этого?

Не сразу узнала в воине селянина с предыдущего снимка. Зато узнала, когда сделан снимок. Во время битвы в пустыне, с регистратора байка.

— А теперь посмотри, что было утром, — и пустил видео. В оазисе поймали этого воина-селянина. Он прятался в траве-пустырнике рядом с болотом в дальнем конце оазиса. Шурр с Пурртом не смогли его найти, потому что прятался среди стада. С высоты в инфракрасных очках сразу не разберешь, кто там в траве лежит. А когда народ вернулся в оазис, мальчишки увидели следы сапог, рассказали старшим, и его поймали.

Но тут неожиданно на защиту легионера поднялись селяне, которые привезли скот в оазис. Оказывается, этот воин спас молочное стадо. Он каждый день его доил. Если не доить, молоко перегорит в вымени, и его больше не будет. Останется только забить скотину на мясо.

— Постановили, что судьбу парня тебе решать. Ты у нас провидица, — усмехнулся Стас. — Если сочтешь его опасным, убивать не обязательно. Можно отправить куда-то далеко, хоть на другой конец света. В общем, подумай.

Подошло время идти будить Владыку. Паола сказала, что корабль тесный, сразу все в нем не поместятся. Первыми идут лекарь, Трруд, Шурртх и я. Богдан тоже не поместился.

Мы прошли в небольшую круглую комнату, в центре которой на металлическом основании стоял кокон с папой. А вдоль стены шел поручень, совсем как в танцевальном зале.

— Зафиксируйтесь, сейчас я уменьшу гравитацию до одной десятой от привычной, — сказала Паола. Но только я знаю слово "гравитация".

— Делайте как я, — пояснила громким голосом, встала спиной к поручню и демонстративно взялась за него двумя руками.

— Начинаю, — произнесла Паола, и мы стали легкими-легкими. В первые секунды стало страшно, а потом весело. Паола подождала, пока мы освоимся, сняла крышку с кокона и засунула ее в стену. Не подумала бы, что в стене шкафчик. Щелей совсем не видно. Но Паола достала оттуда простыню и накрыла Владыку до пояса. Я хихикнула. Лучше папе не знать, что мы его голышом видели. А Паола тем временем сняла с папы дыхательную маску и поднесла к его лицу пшикалку.

— Сейчас проснется.

И действительно, через несколько вздохов папа открыл глаза и оглядел всех нас.

— Владыка, не двигайся! Не напрягайся. Вокруг тебя только друзья, врагов нет, — выпалила я, чтоб папа не вскочил. — Ты был ранен. Если будешь шевелиться, раны могут открыться. Как ты?

— Ничего не болит, и чувствую себя легко и бодро, — удивленно ответил папа. — Как долго я лежал без сознания?

— Ты спал несколько дней, Владыка. Лекари дали тебе сонного зелья, и ты спал, пока они врачевали твои раны. И еще два дня. Познакомься, это Паола. Гениальная целительница! Если б не она, ты был бы трупиком.

— Трупиком я себя не чувствую. Очень хочется в комнату уединенных размышлений. И вообще, где я?

— В моем доме, — улыбнулась Паола. — Владыка, что ты помнишь последнее?

— Последнее? Я лежу, уже светает. Жутко чешется спина, но шевелить рукой и ворочаться больно из-за сломанных ребер. Тут ко мне подходит рыжая сиделка, достает из-за спины нож и бьет в грудь. Пуррт бросается на нее, но не успевает остановить ее руку. Нож входит мне в бок, и я умираю. Думал, что умираю.

— Сиделка? Амарру? Точно не Пуррт?

— Смеетесь? Пуррт спас меня от удара в сердце.

— Владыка, мы думали, это Пуррт напал на тебя, а Амарру хотела тебя спасти.

— Надеюсь, вы не убили паренька? Он достоин награды.

— Нет, он здесь рядом, за стенкой.

Оттолкнувшись от поручня, Шурр бросается к выходу. Спешу за ним. Дверь перед нами открывается, мы вылетаем из корабля, впереди Шурр, чуть позади — я. И пребольно падаем на землю. Сказочная легкость пропадает, тела внезапно обретают вес. Мне еще не так больно, я на Шурра упала.

— Братик, ты не ушибся?

— Слезь с меня!

Вскакиваю и бегу в тот угол, который облюбовала себе Амарру. Она и сейчас там сидит. Увидев меня, поднимается и на ладошках протягивает мне охотничий нож иноземцев. Хватаю его… и не знаю, что делать. Амарру принимает позу покорности. Отдает свою жизнь в мои руки.

Подбегает Шурр и встает рядом. Смотрит на нож в моих руках. Вытирает кровь из разбитого носа.

— Не смей! Сначала судить.

Отдаю ему нож и, всхлипывая, бреду назад, к папе.

Пуррт уже сидит на стуле рядом с коконом папы. Паола, встав на колени, бинтует его ступню специальным эластичным бинтом.

— Так зачем ты взял вину на себя? — спрашивает папа.

— Долг чести. Ктарр сейчас далеко, не может сам защитить ее. Я обещал Ктарру беречь жизнь Амарру. Глупо вышло. Это была моя мечта — убить тебя. Но еще в Амфитеатре приметил, Миу просто светится от счастья, когда видит тебя, Владыка. Решил выяснить, почему. Стал следить за вами. А Амарру подумала, что я выбираю момент. Надумала убить тебя чтобы спасти меня.

— Действительно глупо, — развеселился отец. — Ничего глупее я в жизни не слышал! Убить Владыку чтоб сохранить жизнь рыжему рабу! Нет, какая наглость, но какой размах! Этот случай войдет в анналы истории!

— Владыка, у меня есть слова для тебя! — воскликнула я, упав на колени.

— Говори, рыжая.

— Эти слова только для тебя, мой властелин, — склонилась еще ниже.

— Кхм… Оставьте нас наедине, — удивился папа.

— Папа, не убивай Амарру. Она не знала, что ты — мой отец. Теперь знает, и будет верно служить тебе.

— Она знает, что ты моя дочь, и ты просишь сохранить ей жизнь? Ты понимаешь, что речь идет о выборе между ее и твоей жизнью?