Сергей Михеенков - Лидия Русланова. Душа-певица

• Название: Лидия Русланова. Душа-певица
• Автор: Сергей Михеенков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-235-03688-8

Есть такая русская пословица: от сумы и от тюрьмы не зарекайся. В жизни героини этой книги были и сума, и тюрьма, а ещё в ней были верность и предательство, нищета и богатство, и радости и горя было немерено. Но главное, что сопровождало её с малых лет и до последнего вздоха, — это поистине всенародная любовь. Писатель Сергей Михеенков рассказывает об уникальном явлении в русской культуре, о том, как сирота из поволжской деревни Даниловки Прасковья Лейкина, просившая Христа ради во дворах богатых саратовских домов, удивительным образом превратилась в гениальную певицу, непревзойдённую исполнительницу русских народных песен Лидию Русланову. Такая судьба просто не могла не породить легенд и даже небылиц. Новая биография, написанная на основе воспоминаний её близких, друзей и родственников, открывает многие неизвестные страницы жизни великой певицы.

знак информационной продукции 16 +

---

Что касается бриллиантов и коллекции картин, то это — тема особая.

Взятие трофеев было узаконено приказом Сталина от 9 июня 1945 года. Солдатам разрешили отправлять домой определённое количество посылок, а также иметь ручную кладь при выезде к месту жительства после демобилизации. Генералам — бесплатно по «мерседесу» или «опелю», офицерам — по мотоциклу или велосипеду. Офицерам продавали по низким ценам ковры, меха, сервизы, фотоаппараты. Полковники могли купить автомобиль.

Трофейная лихорадка захватывала армию-победительницу, как заразная болезнь. Разъедала дисциплину и дух, разлагала особо прочные, казалось бы, её звенья — офицерство.

Самые стойкие, для кого суворовские заветы были превыше всего, пытались лечить «больных» порохом и свинцом. Известны жестокие меры командующего 1-м Украинским фронтом маршала Конева, который приказывал расстреливать насильников и мародёров перед строем. И эти меры имели действие. Конев вспоминал, что, когда однажды заглянул в «тридцатьчетвёрку» одного из своих гвардейских корпусов, то из-за барахла не увидел в боевой машине танкистов. В бой идти в таких машинах было нельзя, и он тут же приказал командиру корпуса привести технику и вооружение в боевое состояние.

Александр Твардовский позже напишет:

По дороге на Берлин
Вьётся серый пух перин…

И уже если обратились к поэту, то и доверимся ему. Вот что дальше в этой же главе «Книги про бойца» пишет проницательный поэт. Напомню: солдаты идут по немецкой земле, к Берлину, и встречают соотечественницу, женщину, солдатскую мать.

Стой, ребята, не годится,
Чтобы этак с посошком
Шла домой из-за границы
Мать солдатская пешком.

Нет, родная, по порядку
Дай нам делать, не мешай.
Перво-наперво лошадку
С полной сбруей получай.

Получай экипировку,
Ноги ковриком укрой.
А ещё тебе коровку
Вместе с приданной овцой.

В путь-дорогу чайник с кружкой
Да ведёрко про запас,
Да перинку, да подушку, —
Немцу в тягость, нам как раз…

— Ни к чему. Куда, родные? —
А ребята — нужды нет —
Волокут часы стенные
И ведут велосипед.

Как видите, Василий Тёркин со своими товарищами свой суд судил и «мать солдатскую» одаривал не со своего плеча — с немецкого. Но этот трофей был справедливым. Потому что немец отнял у людей гораздо большее. Грабил, жёг, насиловал, убивал. Не всё, украденное и порушенное оккупантом, можно было восстановить даже за счёт богатой Германии.

Горе побеждённым, говорили древние римляне. Немцы римскую культуру знали хорошо. И себя считали духовными наследниками Римской империи. Горе побеждённым!

Но 44 велосипедных насоса и 47 банок гуталина…

Ну да бог с ними, со шнурками и насосами. Не устояла душа победителя, не удержалась в рамках заветов великого Суворова.

Пора перейти к вещам и предметам более, так сказать, благородным…

Глава двадцать третья БРИЛЛИАНТЫ, ИЗУМРУДЫ, ЖЕМЧУГА…

«Материалами следствия вы изобличаетесь в том, что во время пребывания в Германии занимались грабежом и присвоением трофейного имущества в больших масштабах…»

Коллекционированием дорогих вещей Русланову увлёк Михаил Гаркави. Собрание живописи русских художников конца XIX — начала XX века она тоже в основном сформировала до войны. Люди, бывавшие в её довоенной квартире, отмечали несомненный вкус, с которым певица разместила на стенах коллекцию картин. Она гордилась своими приобретениями (живописью) и с удовольствием демонстрировала их гостям. Говорила:

— Они помогают мне петь, навевают настроение. Об этих полях, об этих лесах и реках, об этих малявинских русских женщинах я и пою.

Всего у Руслановой в её коллекции было 132 картины. Следователи МГБ при аресте составят примерный реестр. Из него-то и узнаем мы, что в собрании певицы было четыре работы Михаила Нестерова, пять — Бориса Кустодиева, семь — Константина Маковского, пять — Ивана Шишкина, четыре — Ильи Репина, три — Василия Поленова, две — Валентина Серова, три — Филиппа Малявина, две — Михаила Врубеля, три — Константина Сомова, три — Ивана Айвазовского, по одной картине Василия Верещагина, Виктора Васнецова, Василия Сурикова, Павла Федотова, Василия Тропинина, Исаака Левитана, Ивана Крамского, Карла Брюллова, Генриха Семирадского, Григория Мясоедова, Константина Юона и др.

В последние годы, когда пресса увлеклась публикациями «разоблачительного» характера, касающимися известных лиц нашей отечественной истории, некоторые издания и авторы не забыли своею милостью и нашу героиню. Писали, не дрогнув ни единым нервом, вот такое: «У генерал-лейтенанта Владимира Крюкова и его жены, певицы Лидии Руслановой конфисковали …132 картины русских художников, ранее похищенных нацистами из советских музеев…»

Можно допустить (хотя следователи МГБ не смогли доказать ни одного случая незаконного приобретения), что некоторую, незначительную, часть своего собрания живописи Русланова действительно привезла из Германии. Документы на покупку картин она хранила всю жизнь и впоследствии, когда вернётся из тюрьмы и добьётся полной реабилитации, почти всю коллекцию вернёт. За исключением нескольких работ, разворованных «по дороге» из МГБ в Третьяковку, по всей вероятности, следователями. Правда, несколько работ она подарит Третьяковке — видимо, в благодарность за то, что сохранили всё остальное.

К сожалению, нет полного каталога картин собрания Руслановой. Да и само собрание постепенно распалось. А здорово было бы сейчас собрать всю её коллекцию и выставить где-нибудь на Крымском Валу. На такую выставку народ пошёл бы с превеликим удовольствием.

Как не раз уже упоминалось, Русланова очень любила всё русское, исконное, что напоминало ей о старине, о добрых обычаях русского народа. Очень близка её русской душе была живопись Виктора Васнецова. Его поэтичные фольклорные мотивы будили её воображение. Васнецовские сюжеты и палитра буквально звучали в ней родными мелодиями. И вот однажды она приобрела, наконец, одну из картин столь обожаемого ею художника. И какую! «Алёнушку»! Сироту бесприютную. Печальную фигуру девочки-крестьянки, пригорюнившейся на берегу пруда. Будто своё даниловское детство внесла в московскую квартиру. Правда, это была не та знаменитая «Алёнушка». Та, большая «Алёнушка», оригинал, висела в Третьяковской галерее. Приобрела она этюд, последнюю подготовительную работу.

Васнецов часто повторял свои картины. Много повторов у полотен «Витязь на распутье», «Богатыри». Но вот «Алёнушка»… Она — одна. И подготовительный этюд, вполне завершённый, тоже один.

Замысел картины созрел у художника в 1880 году, когда он с братом Аполлинарием жил в селе Ахтырке близ подмосковного имения заводчика и мецената Саввы Морозова. Сам Васнецов впоследствии вспоминал: «Не помню точно, когда впервые зародилась у меня „Алёнушка“, как будто она давно жила в моей голове, но реально я увидел её в Ахтырке, когда встретил одну простоволосую девушку, поразившую моё воображение. Столько тоски, одиночества и чисто русской печали было в её глазах, что я прямо ахнул, когда встретился с нею. Каким-то особым русским духом веяло от неё».

«Алёнушка» — «сидящая на берегу пруда девочка, задумавшаяся о своей горемычной сиротской доле». Так определили искусствоведы простой сюжет этого шедевра русской живописи.

Должно быть, именно это сиротство, эта трогательная печаль и волновали нашу героиню.

Руслановой порой говорили, что это — не совсем удачная копия, подделка под вариант подлинной «Алёнушки». У этюда действительно много существенных отличий от знаменитого оригинала. Васнецов не повторял свой знаменитый шедевр. Но Русланова чувствовала ту незримую силу, ту энергию, которая исходила от полотна и которую невозможно было подделать, копировать. И потому в подлинности руки Васнецова была уверена. Интуиция и на этот раз её не подвела.

В своё время Виктор Васнецов по завершении работы над «Алёнушкой» предложил Павлу Третьякову купить картину (оригинал) за две тысячи рублей. Но тот даже на письмо не ответил. Вскоре картину купил А. И. Мамонтов — за 500 рублей. А в 1900 году совет Третьяковской галереи перекупил работу уже за восемь тысяч рублей. В тот же год «Алёнушка» побывала на Всемирной выставке в Париже. Её цена сразу поднялась на несколько порядков выше. С тех пор она в Третьяковке.

В 1967 году музей-заповедник «Абрамцево» приобрёл у Руслановой подготовительный этюд «Алёнушки». Условия сделки неизвестны. Коллекцию свою она ни от кого не прятала. Иногда отдавала картины на выставки, проводимые Московской организацией Союза художников.