Билл Брайсон - Краткая история быта и частной жизни

• Название: Краткая история быта и частной жизни
• Автор: Билл Брайсон
• Издательство: ACT
• Жанр: Культурология
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-083335-1

Билл Брайсон — автор мирового бестселлера «Краткая история почти всего на свете». После феноменального успеха этой книги, посвященной «большим» проблемам — рождению Вселенной, развитию планеты Земля, происхождению жизни, — он решил сосредоточиться на, казалось бы, более мелких вопросах, которые, тем не менее, чрезвычайно близки большинству из нас: на истории частной жизни, быта и домашнего уюта. Рассказ о житейских мелочах и предметах домашнего убранства превращается в историческое повествование, уводящее нас в глубокое прошлое человеческой культуры.

---

Большинство же людей продолжало пользоваться ночными горшками, которые хранились в особых шкафчиках в спальне. Иностранные гости часто приходили в ужас от привычки англичан хранить ночные горшки в шкафчиках непосредственно в столовой; когда женщины выходили из помещения, мужчины доставали горшки и пользовались ими. В некоторых комнатах для отправления естественных потребностей имелся специальный стул, стоявший в углу.

Французский путешественник Моро де Сент-Мери, посетивший Филадельфию, был совершенно потрясен, когда увидел, как некий американец помочился в цветочную вазу (предварительно вынув из нее цветы). Другой французский турист примерно в то же время написал, что попросил у хозяев гостиницы ночной горшок, но ему предложили «воспользоваться окном, как все остальные». Француз все же настоял, чтобы ему дали какую-нибудь посудину, и удивленная хозяйка принесла гостю чайник, попросив вернуть его утром к завтраку.

Забавно наблюдать, как жители разных стран взаимно ужасались туалетным привычкам иностранцев. Французы жаловались на дикие нравы англичан и американцев, а последние в свою очередь поражались порядкам, принятым во Франции. Французы мочились в камины и испражнялись на лестницах. «Такая практика существовала в Версале даже в XVIII веке», — пишет Марк Жируар в своей книге «Жизнь во французском сельском доме». Версаль славился тем, что в нем имеется сотня ванных комнат и триста ночных горшков, однако ими почему-то редко пользовались, и в 1715 году был издан специальный указ, предписывавший убирать фекалии из дворцовых коридоров «не реже одного раза в неделю».

Большинство нечистот в конце концов оказывалось в выгребных ямах, но последние обычно плохо чистили, и их содержимое частенько просачивалось в соседские резервуары с водой. Ямы переполнялись и разливались. Сэмюэл Пипс описывает один из таких случаев в своем дневнике:

Спустившись в подвал… я вступил в огромную кучу дерьма… Я понял, что в конторе мистера Тернера переполнилась выгребная яма и его фекалии попадают в мой подвал — крайне неприятно.

Труд золотарей, чистивших выгребные ямы, пожалуй, был самым незавидным. Они работали бригадами по трое-четверо. Один человек — вероятно, младший в бригаде — спускался в яму и черпал нечистоты ведрами. Второй стоял у края ямы и принимал ведра. Третий и четвертый относили ведра к стоявшей наготове тележке. Все это было не только крайне неприятно, но и опасно. Чистильщики могли задохнуться или даже взорваться, поскольку работали при свете масляных фонарей в сильно загазованной среде.

В 1753 году журнал Gentleman s Magazine описал такой случай: некий ассенизатор спустился в подвальный туалет одной лондонской таверны и сразу же почувствовал слабость, столь сильной была вонь. «Он успел позвать на помощь и рухнул ничком», — рассказал журнал. Другой золотарь, бросившийся спасать товарища, тоже потерял сознание. Затем на помощь пришли еще два человека: они не стали заходить в подвал, однако им удалось слегка приоткрыть дверь и выпустить некоторую часть газов. Когда удалось вытащить двоих рабочих наружу, один из них был уже мертв, а второй еще жив, но спасти его тоже не удалось.

Поскольку золотари заламывали высокую цену за свою работу, выгребные ямы в бедных районах убирались плохо и часто переполнялись, что неудивительно с учетом лондонской демографии. Во многих лондонских районах царила невообразимая скученность.

В районе Сент-Джайлс, где находились самые страшные трущобы, изображенные на гравюре Уильяма Хогарта «Улица джина», всего на нескольких улочках ютилось 54 000 человек. Согласно одному источнику, 1100 человек жили в 27 зданиях — это больше 40 человек на дом. В районе Спиталфилдс, расположенном дальше к востоку, инспекторы обнаружили, что в одном из домов живет 63 человека, у которых было всего девять кроватей — по одной на семерых. Такие районы стали называть трущобами (slums). Первым это слово употребил Чарльз Диккенс в письме 1851 года.

Разумеется, такое количество народа производило огромное количество нечистот — никакие выгребные ямы не могли с ними справиться. В одном вполне типичном докладе инспектор записал, что посетил два дома в Сент-Джайлсе, где подвалы были на три фута заполнены человеческими фекалиями. Во дворе слой экскрементов составлял шесть дюймов и были специально положены кирпичи (по нескольку штук один на другом), по которым жителям приходилось прыгать, чтобы пробраться к себе домой.

В Лидсе в 1830-е годы в ходе проверки бедных районов выяснилось, что многие улицы «утопают в нечистотах». Одна улица, где жили 176 семей, не убиралась в течение пятнадцати лет. В Ливерпуле одна шестая часть населения ютилась в темных подвалах, куда легко могли просочиться помои. Разумеется, отходы человеческой жизнедеятельности были лишь одной составляющей огромных гор отбросов, которые образовывались в густонаселенных и быстро растущих промышленных городах.

Река Темза в пределах Лондона была настоящим накопителем нечистот: испорченное мясо и потроха, дохлые собаки и кошки, пищевые и промышленные отбросы, человеческие экскременты и прочее — все сбрасывалось прямо в реку. Крупный и мелкий рогатый скот ежедневно пригоняли на Смитфилдский рынок, где он превращался в бифштексы и бараньи ребрышки. По дороге на рынок животные оставляли на улице 40 000 тонн навоза в год. Конечно, были и другие животные: собаки, лошади, гуси, утки, цыплята и свиньи, тоже производившие немало подобного добра.

В это море грязи и нечистот вливались и отходы производителей клея, кожевников, красильщиков, свечных фабрикантов и химических предприятий всех видов. Большая часть гниющих нечистот в конечном счете попадала в Темзу, откуда их (в лучшем случае) уносило течением в море. Однако во время штормов течение иногда поворачивало вспять и тащило обратно немалую часть отходов. В общем, река представляла собой «поток жидкого навоза», как выразился один обозреватель.

В книге «Путешествие Хамфри Клинкера» Тобиас Смоллетт писал, что «человеческие экскременты — наименее неприятная часть отбросов», ибо река содержала также «всевозможные лекарства, минералы и яды, используемые на производстве, гниющие останки животных и людей, содержимое всех ванн и коллекторов».

Темза была настолько токсична, что во время строительства туннеля в Ротерхите, когда он дал течь, в образовавшуюся дыру вместе с речной водой хлынули концентрированные газы; они воспламенились от ламп проходчиков, и рабочим пришлось в панике бежать не только от бушующей воды, но и от облаков едкого дыма.

Притоки Темзы зачастую были хуже самой Темзы. В 1831 году течение реки Флит «практически остановилось из-за обилия грязи». Даже озеро Серпентайн в Гайд-парке стало таким зловонным, что посетители старались приближаться к нему только с наветренной стороны. В 1860-х годах со дна озера был откачан слой нечистот в пятнадцать футов глубиной.

И вот ко всему этому ужасу добавился туалет со сливом, и в результате началась настоящая катастрофа. Самый первый ватерклозет был построен Джоном Харрингтоном, крестником королевы Елизаветы. Когда в 1597 году Харрингтон продемонстрировал крестной свое изобретение, королева выразила бурный восторг и немедленно установила такой туалет в Ричмондском дворце. Но это было новшество, сильно опередившее свое время; прошло почти двести лет, прежде чем Джозеф Брама, краснодеревщик и специалист по замкам, в 1778 году запатентовал первый сливной туалет современной конструкции. Постепенно подобные устройства завоевали популярность, но первые образцы работали неважно. Иногда случалось, что вода не сливалась в унитаз, а, наоборот, извергалась из него обратно, вызывая настоящий потоп и заставляя перепуганного хозяина прыгать по щиколотку в нечистотах. Эта опасность существовала до тех пор, пока не было изобретено U-образное колено и сифон — емкость в нижней части унитаза, которая после каждого смывания снова заполняется чистой водой, отделяющей унитаз от канализационной системы. До этого в туалете стоял невыносимый запах, особенно в жаркую погоду.

Проблема была решена одним из самых прославленных и необычных людей в истории — Томасом Крэппером (1837–1910), который родился в бедной семье в Йоркшире и, как считается, пришел пешком в Лондон, когда ему было всего одиннадцать лет. Он стал подмастерьем водопроводчика в Челси.

Крэппер изобрел классический и до сих пор остающийся в употреблении в Британии унитаз с верхним бачком, вода из которой сливалась, когда пользователь дергал за цепочку. Получился чистый, лишенный запахов и на удивление надежный агрегат. Его производство сделало Крэппера очень богатым и знаменитым. Иногда говорят, что именно от фамилии изобретателя пошло просторечное словечко crap («дерьмо»), однако на самом деле оно появилось в английском языке значительно раньше. Слово же crapper в значении «туалет» — это американизм, которого до 1922 года не было в Оксфордском словаре. То, что это слово звучит так же, как фамилия изобретателя, — всего лишь забавное совпадение.