Роберт Хайнлайн - Чужак в чужой стране

• Название: Чужак в чужой стране
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Издательство: Глаголь
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1992
• ISBN: ISBN 5-7312-0010-6

Роберт Хайнлайн (1907–1982) — один из известнейших американских писателей-фантастов. Роман «Чужак в чужой стране», ставший бестселлером сразу же после выхода в свет, в остросюжетной, сатирическо-гротесковой форме отражает проблемы, волновавшие Америку 60-х годов: споры вокруг религии и появление «неопророков», движение хиппи, «сексуальная революция», политические махинации и др.

В серии «Лауреаты премии «ХЬЮГО» роман «Чужак в чужой стране» (вместе со вступительной статьей) соответствует второму тому «Премии 1962 года».

---

— Конечно, если можно.

— Отлично. Секундочку, милый, я приведу себя в пристойный вид.

— Джубал, вернулась она, облаченная в мантию типа той, что носит Энн, но с рукавами в стиле «крылья ангела» и с эмблемой Майка — девять концентрических кругов и условное Солнце над сердцем. Это их традиционное облачение, Джилл и остальные жрицы носят такое же, разве что наряд Пэтти — с наглухо закрытым воротом, она прикрывает картинки. Еще на ней были носки и сандалии.

Изменилась, Джубал! Сразу появилось ощущение большого достоинства. И я увидел, что она старше, чем я предполагал, хотя и не выглядит даже близко к тому возрасту, на который претендует. У нее великолепный цвет лица, и как у него рука поднялась покрыть татуировкой такую кожу?!

Я тоже оделся, она попросила меня пока не обуваться, взять ботинки с собой. Мы прошли через все Гнездо, вышли в коридор, обулись и спустились по винтовой лестнице на пару этажей. На возвышении стоял Майк. Никакой кафедры, обычный лекционный зал. Большой символ Всех Миров на дальней стене. Рядом с ним стояла женщина, на расстоянии я подумал было, что это Джилл, но это оказалась вторая жрица — Доун Ардент.

— Как-как?

— Доун Ардент, урожденная Хиггинс, если желаете все знать.

— Я с ней встречался.

— Знаю, а еще прикидываетесь, что удалились на покой, козел вы эдакий. Она от вас без ума.

— Та Доун Ардент, о которой я говорю, не может меня помнить, мы встречались мельком пару лет назад.

— Она вас помнит. Собирает всю ту чушь, что вы пишете под всеми псевдонимами, какие ей удается отыскать. Спит с ними. От них ей снятся чудесные сны. Так она говорит. Но ведь они все знают про вас, Джубал. В той гостиной лишь один предмет роскоши — ваш стереопортрет в цвете, в натуральную величину. Можно подумать, что вам отрубили голову и выставили там, до того похоже, и ухмылка ваша жуткая на месте. Дюк тайком вас снял.

— Ах он паршивец!

— Это Джилл его попросила.

— Так вдвойне паршивец!

— А ее подговорил Майк. А теперь держитесь, Джубал. Вы — святой покровитель Церкви Всех Миров!

— Не может быть! — в ужасе воскликнул Джубал.

— Может, может. Майк считает вашей заслугой то, что вы ему все сумели отлично объяснить, и он понял, как применить марсианскую теологию к землянам.

Джубал застонал. А Бен продолжил:

— В придачу ко всему, эта Доун считает вас красавцем. Если не считать этого заскока, она весьма умна… совершенно очаровательна. Но я отвлекся. Заметив нас, Майк крикнул: «Привет, Бен! Позднее!»— и продолжил свое представление.

Джубал, это нужно слышать. Он вовсе не похож на проповедника и никакой особой одежды не носит, просто хорошо сшитый белый костюм. Послушать его — точно удачливый продавец автомобилей… Шутил, притчи рассказывал. Суть проповеди — нечто вроде пантеизма. Одна притча старая, помните, о земляном черве, ползущем в земле, и вдруг он встречает второго червя, говорит ему: «О, ты прекрасна! Выходи за меня замуж!» А тот отвечает: «Дура, я же твой собственный хвост!» Вы ее слышали?

— Слышал?! Да я ее сочинил!

— Не думал, что шутка настолько стара… А Майк ловко ее использовал. Он считает: когда вы встречаете еще кого-то, кто грокает, будь то мужчина, женщина или бродячая кошка, вы видите «свой хвост». Вселенная — это то, что мы состряпали сами на скорую руку, да и забыли о том.

Джубал угрюмо промолвил:

— Солипсизм, пантеизм — ими можно объяснить что угодно. Вышвырнув любой факт, вызывающий неудобство, примирить все теории, включая факты и заблуждения. Все равно что сладкая «вата»: один вкус, а жратвы нет. Никакого удовлетворения, все равно что кончать рассказ словами: «…и тут мальчик упал с постели и проснулся».

— Не ругайте меня, лучше спорьте с Майком. Поверьте, он убеждает. Сделав паузу, он спросил: «Может, вас утомила моя длинная история?» А те все завопили в ответ: «НЕТ!» Он держал их в руках. Начал уверять, что у него голос садится, да и вообще пора творить чудеса. А потом устроил несколько потрясающих трюков, вам известно, что он выступал в бродячем цирке? Был фокусником.

— Мне известно, что он ездил с цирком, но неизвестно пока, как он там опозорился.

— Трюки классные, даже меня надул. Им хватило бы и самих фокусов, но он заворожил их своей болтовней. Наконец он замолк, потом произнес: «От Человека с Марса ждут чудес… вот я и творю чудеса на каждой встрече, я ведь не могу перестать быть Человеком с Марса, раз я там родился. Чудеса могут случаться и с вами, если вы сами того пожелаете. Однако, если вы хотите увидеть нечто большее, вам нужно вступить в Круг. Тех, кто пожелает учиться, я приму позднее. Карточки вам раздадут».

Пэтти мне все объяснила. «Милый мой, это простые зрители, лопухи. Они пришли сюда из любопытства, а может, их заманили те, кто уже достиг первого из внутренних кругов». Оказывается, Майк устроил там девять кругов, и никому не говорят, что есть другие круги, пока они не созреют. «Майк все делает сам, — говорила Пэтти. — Ему это дается так же легко, как дыхание. Он проверяет желающих, отбирая тех, кто нам подходит. Вот почему он усаживает их рядком, там, за решеткой, — Дюк, Майк сообщает ему, кто нам может сгодиться, где этот человек сидит и все прочее… А тех, кто не нужен, он выставляет. Потом Доун получает диаграмму от Дюка и вступает в дело.

— Каким образом?

— Я не понял, Джубал. Есть дюжина способов выбрать нужных людей из толпы, если Майку известно, где они, и у него есть возможность подать сигнал Дюку. Пэтти уверяет, что Майк — ясновидящий, и я не стану отрицать эту возможность. А потом они собирают пожертвования, но даже это он делает не в церковном стиле. Но он уверяет, что никто не поверит в их церковь, если они не будут собирать деньги. Помоги мне Бог, они пускают по рядам корзинку, полную денег, а Майк сообщает им, что все это получено на предыдущем богослужении, если кто-то разорился или голоден, пусть берут. Но если желают сделать взнос — пусть дают. Или то, или другое, или положи туда что-нибудь, или возьми себе. Я так понял, он нашел еще один способ помочь другим — да и себе — избавляться от денег.

— Ну, если ему удается вести себя верно, то люди должны дать больше, — задумчиво промолвил Джубал. — А немногие, возможно, берут, но совсем мало.

— Не знаю, Джубал, Пэтти утащила меня оттуда, когда Майк передал бразды Доун. Она отвела меня в закрытую комнату, где шла служба для тех, кто достиг седьмого уровня, для тех, кто принадлежал к его церкви уже несколько месяцев и продолжал продвигаться вперед. Если это можно назвать продвижением.

Джубал, мы перешли с одной службы на другую, приспособиться оказалось довольно сложно. Во внешнем круге была не столько служба, сколько лекция, да наполовину развлечение — ну, а тут почти что колдовской обряд. Теперь Майк облачился в мантию, он казался выше, аскетичнее, собраннее, глаза его сверкали. Там было сумрачно, играла музыка, от которой мурашки шли по коже, но все же под нее хотелось танцевать. Мы с Пэтти устроились на кушетке, напоминавшей постель… О чем была служба, не знаю. Майк пел что-то по-марсиански, они отвечали ему на том же языке, лишь выкрикивая по-английски: «Ты Бог! Ты Бог!», а потом добавляли какое-то марсианское слово, но если я попытаюсь его воспроизвести, у меня горло заболит.

— Это? — тут Джубал что-то прокаркал.

— А? Похоже. Джубал… и вы попались? Вы что же, издевались надо мной?

— Нет, меня обучил Махмуд — говорит, жуткая ересь. По его убеждению. Эти звуки Майк переводит на английский как «Ты есть Бог». А Махмуд уверяет, что это и перевести невозможно. Вселенная, заявляющая о самосознании… или же «признаем свою вину» — без намека на раскаяние… и еще дюжина смыслов… Махмуд говорил, что и по-марсиански-то не понимает смысл слова, разве что, по его мнению, оно ругательное и самое худшее к тому же… больше похоже на вызов Сатаны, чем на благословение Божие. Продолжай. Что там еще было? Просто кучка фанатиков, вопивших по-марсиански?

— Нет, Джубал. Они не вопили, и на фанатиков не похожи. Временами они еле шептали. Потом слегка возвышали голоса. Там был какой-то ритм, мелодия вроде кантаты… но не похоже было, чтобы все это отрепетировали заранее. Скорее они напоминали единое существо, напевающее себе под нос все, что взбредет в голову. Джубал, вы же видели, как фостериты доводят себя…

— Да, к сожалению.

— Так вот, здесь неистовство иного рода. Все так спокойно, расслабленно, будто засыпаешь. Но вместе с тем напряженно, и это напряжение все возрастает. Джубал, вы бывали на спиритическом сеансе?

— Конечно, я перепробовал все, что мог, Бен.

— Значит, вы знаете, как может нарастать напряжение, притом что никто не двигается и слова не говорит. Больше похоже на такой сеанс, чем на «возрождение» или даже на самую обычную спокойную церковную службу. Но ничего тихого — в них был заключен сильнейший шум.