Марк Ньютон - Город холодных руин

• Название: Город холодных руин
• Автор: Марк Ньютон
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-389-09898-5

На севере мира, замерзающего под красным умирающим солнцем, стоит город Виллерен. В нем процветает коррупция, преступные группировки делят сферы влияния, в подпольных гладиаторских боях сражаются порожденные больным воображением гибридные существа, а люди пропадают не только с улиц, но и из своих домов. А со стороны моря Виллерену угрожает загадочный враг, оставляющий за собой горы изувеченных тел…

Именно сюда бежал следователь Румек Джерид, стремясь укрыться от мести канцлера Уртики, захватившего власть в столичном Виллджамуре. Сюда же пробирается низложенная императрица Джамур Рика со своей сестрой Эйр и ее возлюбленным. Самые невероятные союзы становятся возможны в городе, осажденном врагами, раздираемом внутренними противоречиями и напичканном магией по самые крыши…

---

Марк Чаран Ньютон Город холодных руин

Камаль, моей матери,

которая никогда не отпускала

своих сыновей с пустыми руками

…Что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени?

Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита

Пролог

Он появился глубокой ночью – паук, ростом выше солдата. Улица за улицей извлекая из своего нутра тугую шелковую нить, он преодолевал с ее помощью самые высокие стены, лепился к самым узким карнизам. Две, затем четыре лапы – и стена осталась позади; шесть, восемь лап, вверх по лестнице дозорной башни, и вот уже открылся прекрасный вид на крыши Виллирена. Плотная шероховатая шкура паука удерживала пузыри воздуха, и теперь, когда рев прибоя зазвучал вдали, он сделал выдох.

Внизу по мостовой, цокая каблуками, прошла парочка, оба вполне подходящего размера, но… «Нет, не эти», – подумал паук и скользнул по каменной лестнице вниз, туда, где можно было встать на горизонтальную поверхность и откуда наблюдателю открывались новые перспективы. Косо летел снег, его большие пушистые хлопья становились постепенно мелкими и колючими, придавая еще больше задумчивой сосредоточенности и без того мрачным улицам.

Оказавшись в тени, паук помешкал.

Людей, бредущих по улицам и переулкам, он чувствовал по изменениям химического состава воздуха, по малейшим вибрациям, исходившим от них, так что, где бы они ни находились, спрятаться от него им не удалось бы. Ловко переступая лапами, паук подобрался к козырьку, сооруженному недавно из крепкого, надежного камня. Снова потянулась нить, и вот паук повис, удерживаемый лишь своим шелком, словно танцор перебирая лапами на ветру. Под ним тянулись переулки; пересекаясь, они складывались в одну большую сеть, размеры ячеек которой были выверены с математической точностью. За последний час народу внизу стало заметно меньше, лишь немногие горожане продолжали бросать вызов холоду, оставаясь еще на промозглых улицах.

Он почти физически чувствовал их страх.

Надо было выбрать одного из них – не слишком молодого, но и не старого. Весь мир рассыпался для паука на возможности и перспективы, когда он, двигаясь по спирали, начал контролируемое падение к земле.

Удаляясь во тьму, паук пустился на поиски свежего мяса.

«Кто это там визжит, надрывается?» – подумал Хауст. Точно не банши, ведь вопль прервался так внезапно, точно кричавшему перерезали глотку. Может быть, кто-то зовет на помощь? Его собственные чувства были обострены до предела, страх нарастал. В ночном небе, вскрикивая и рассекая крыльями воздух, нарезали круги птеродетты.

Черт подери, только этого мне и не хватало в мое дежурство. Вот ведь незадача: лежал бы уже давно в койке, а лучше – сидел бы с офицерами в столовой, лакал бы дешевую водку, так нет, все этот придурок командующий со своей идиотской общественной безопасностью. Патрулировать улицы, поддерживать в жителях уверенность в том, что власти контролируют ситуацию, вселять спокойствие в граждан, уменьшать их скептицизм по отношению к вооруженным силам. В данный момент Хаусту было плевать на всю эту чушь, равно как и на то, что сам он был ночным гвардейцем, а значит, обладал рядом полезных преимуществ. Никакие преимущества не могли изменить того факта, что он замерз как собака и отморозил яйца.

Снежинки плясали вокруг факелов, пламя которых окрашивало их снизу, делая похожими на снопы искр, летящих из-под кузнечного молота. Однако это не добавляло им привлекательности, особенно сейчас, накануне Оледенения, когда белая гадость на улицах и так всем обрыдла.

В этот час прохожих на улицах почти не осталось. Последним, кого он видел, был человек с накинутым капюшоном, который старательно ковырялся в зубах, пробегая мимо. Один вид упорядоченно стоящих домов, сама их современность вызывала чувство протеста. Бесцветные лабиринты. Повернешь за угол, покажется, будто ты только что был здесь, повернешь за второй, подумаешь, что заблудился. Дома в этой части города строили, явно не заботясь о красоте, и он был рад, что не живет здесь.

Хауст прослужил в Ночной Гвардии всего несколько месяцев, но уже считал себя героем. Переведенный в элитное воинское подразделение империи из Третьего драгунского полка, бригады Волка, где он показал себя отличным лучником, Хауст вдруг очутился на окраине Бореальского архипелага, в городе, готовящемся к войне. Высокий, красивый, светловолосый, он мнил себя неуязвимым. А почему бы и нет? В конце концов, быть ночным гвардейцем и быть непобедимым – это почти одно и то же. Командующий-альбинос сам выбрал его из многих других, чтобы сражаться с ним бок о бок. Такое продвижение по службе значило, что он один из лучших и его карьера будет теперь идти лишь в гору. Ночами ему снились сны, в которых голоса говорили ему, что он избран. С такими вещами не шутят.

Плотнее завернувшись в темный плащ, он резко рванул с места и переулками пошел на разведку. Не больше мили отделяло его от Старого квартала – прежнего центра города, лежавшего позади плохоньких гостиниц и закрытых бистро. Прямо из мостовой вырастали арки из огромных китовых костей. Эти памятники тысячам безымянных рыбаков, которые за много веков городской истории ушли в море и не вернулись, указывали на то, что древний Виллирен был, по крайней мере, намного значительнее нынешнего. А еще это был квартал Ониксовых Крыл: три пары огромных крыльев, футов по двести в высоту каждое, наводивших на мысли скорее о рептилиях, чем о птицах, отстояли друг от друга футов на сто, отмечая вершины треугольника.

Снова раздался вопль, но откуда именно, понять было сложно. Черт меня побери, до чего жуткое место! Что-то шевельнулось у него над головой: может, гаруда? Почему же ему так страшно? Ведь он же военный, в конце концов, а значит, он в превосходной физической форме.

Внезапно навстречу ему выскочили кошки – сначала одна, две, потом четыре, а потом он сбился со счета. Кошки текли рекой, переулок стал ее ложем, когти скребли по камню, зверьки иногда натыкались друг на друга и вдруг кончились, пропали вдали, их поток разлился по более широкому пространству улицы.

– Здесь есть кто-нибудь? – окликнул он.

Ответом ему послужило эхо его собственного голоса, и тут у него случился приступ головокружения: сама ткань улицы изменилась в одно мгновение. Символ казарменного уюта – бутылка дешевой водки – показался ему вдруг бесконечно далеким.

Повернув за угол, он что-то увидел и подошел ближе. На мостовой лежало совсем молодое тело, рассеченное вдоль: грудная клетка расколота, органы выпали наружу. Странно, но тело выглядело так, словно оно было мертво не первый день, по крайней мере явно дольше, чем с того момента, когда Хауст услышал первый ужасный крик. Приглядевшись, он заметил еще кое-какие детали: рана была не чистая, к краям пристали какие-то волоски, тонкие, но жесткие, длиной примерно в палец. Рядом с телом лежал тесак, окровавленное лезвие серебристо мерцало в темноте. В свете городских факелов виднелся пар, вытекавший из подземной отопительной системы наружу, в ледяной вечерний воздух.

Кто это сделал?

Откуда-то сзади послышался звон кованых сапог по булыжнику, и он немедленно обнажил саблю. Никого пока не видя, он пошел вдоль четкой линии домов вперед, навстречу звукам. Камешек упал с угла одного дома – «Что за черт?» – но все же никто не появился. Остановившись, Хауст воспользовался своими усиленными чувствами. По переулку, шагах в ста от него, прошла на мягких лапах кошка. Где-то впереди сверкнул на земле обломок меча. Откуда-то с юга ветерок донес голос джорсалирского жреца, возносящего молитву.

Удар по голове погрузил Хауста во тьму…

Разбудил его металлический лязг, жуткий звук, производимый острыми лезвиями, которыми проводили друг по другу, и он тут же обнаружил, что лежит навзничь в темной комнате. Почему-то ему показалось, что комната находится под землей, ниже уровня города: то ли воздух в ней был какой-то особенный, то ли низкий сводчатый потолок напоминал склеп. На периферии его зрения в темноте тускло отсвечивали кинжалы, ножи и короткие мечи, развешанные вдоль стен.

Внезапно раздался звонкий голос:

– Добро пожаловать на мою скотобойню.

– Ты кто такой? – задохнулся Хауст.

Человек был одет в белую сорочку, жилет, черные штаны до колен, на голове цилиндр – наряд из тех, что предпочитали эксцентричные чудаки-завсегдатаи подпольных театров Виллджамура. Худощавый, с жиденькими усиками, он улыбался – улыбка не сходила с его лица. По правую руку от него стояло что-то черное вроде громадного паука, но с двумя почти человеческими глазами. Существо то и дело вставало на дыбы, поднимая в воздух шесть передних конечностей и потирая ими друг о друга, пока две нижние отрывисто цокали по каменному полу.