Александр Юрченко - Книга катастроф. Чудеса мира в восточных космографиях

• Название: Книга катастроф. Чудеса мира в восточных космографиях
• Автор: Александр Юрченко
• Издательство: Евразия
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8071-0256-8

Настоящая книга посвящена исследованию восприятия катастроф и загадочных природных феноменов в Средние века При дворах правителей имелись специализированные группы астрологов, в чьи обязанности входил запуск сценариев восстановления коллективного психического равновесия, нарушенного катастрофами Иногда астрологи занимались строго обратными вещами. В военной магии применялись широко известные практики вызывания дождя и снежной бури. Они принимались большинством и были предметом критики со стороны меньшинства.

---

Видимо, мы так и не узнаем, что же вызвало удивление у Ибн Джубайра: ошибка бедуина, перепутавшего дни звучания литавр, или само явление. Бедуин по простоте душевной чуть было не разрушил священную легенду, ибо пески могли звучать только в особый для мусульман день — пятницу.

Ясность вносит рассказ марокканского путешественника Ибн Баттуты. В 1326 г. он совершил паломничество в Мекку. Священный путь из ал-Мадины в Мекку был исполнен высшего смысла, ибо здесь Аллах уничтожил поборников язычества: «Холм милосердия, на который опустились ангелы, расположен слева, если двигаться по направлению к ас-Сафре. Напротив Холм барабанов, похожий на длинную гору песка. Здешние жители утверждают, что каждую пятничную ночь они слышат, как отсюда доносится звук, похожий на барабанный бой. Навес, под которым Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и да помилует, провел день в Бадра, вознося молитвы своему Господу, Великому и Всемогущему, находится у подножья Холма барабанов и прямо перед ним место, где опустилась на колени верблюдица Посланника Аллаха, да благословит его Аллах и да приветствует» (Ибн Ваттута, с. 187).

§ 32. О свойствах джиннов

Арабский писатель, теолог и полемист ал-Джахиз (776–869) в сочинении, посвященном предсказаниям у арабов, персов и индусов, сообщает о джиннах неожиданные вещи. Джинны, существа по природе невидимые, являются взору предсказателей, то есть контакт с иным миром не выглядит опасным. На самом деле считалось, что даже тень джинна делает человека безумным{98}. Образ джиннов двоится, если не сказать больше. И дело не в конфликте представлений ученых и бедуинов. Фигура джинна использовалась для описания пограничных ситуаций между наблюдаемыми явлениями и невидимыми связями. Их воздушные или огненные тела указывают па тонкие энергии, пронизывающие мироздание. Короткое досье на джиннов не позволит разрушить научный миф о том, что мы имеем дело с пережиточными формами домусульманских мифологических представлений. 

«У народов и племен [существуют] всякого рода предвидения, физиогномические наблюдения, предчувствия, поверья, гадания и способы познания будущего, — пишет ал-Джахиз, — Больше всех занимаются предчувствиями арабы; у них плохие предвидения и неправильные предположения. Они сообщили об этом в своей поэзии, гадании и поговорках. И они утверждают, будто джинны и гули предстают перед ними, и будто джинны сообщают им о событиях в стихах, рассказываемых, слушаемых и понимаемых ими. И поступают они сообразно этому. И [все это] осуществляется у них в гадании по движению птиц, в крике птиц, во встрече с хищным зверем, во [встречных] справа и слева, впереди и сзади, во встрече со змеей, ехидной, червем, разными мелкими насекомыми, в крике воронов, ворковании голубей, свисте джиннов, шуме камней, журчании вод, разлитии потоков, рассматривании туч и облаков, руководительстве звездами, познании созвездий, дождей, грома, молнии и тому подобном, не имеющемся у других народов»{99}. 

Ал-Джахиз ставит джиннов в ряд внешних явлений, стихийных по своей природе и случайных по существу. Для предсказателей же все перечисленные явления неслучайны. Ал-Джахиз с рациональной позиции оценивает то, что относится к сфере иррационального. В этом случае мы вновь сталкиваемся с нерешаемой проблемой, поскольку предсказания, полученные от джиннов, не могут быть проверены человеком, не верящим в подобные контакты.

В одном из современных словарей так определяется природа джиннов: «Джинны (от араб, джанна “сходить с ума, приходить в ярость”) — в доисламской и мусульманской мифологии разумные существа (наряду с ангелами и людьми), созданные из чистого, бездымного огня»{100}. Из этого определения не совсем ясно, идет ли речь о жреческой или народной мифологии. Мы знаем, что думали о джиннах ал-Бируни и Ибн ал-Араби; размышления этих ученых свидетельствуют о разработанной научной концепции джиннов. А как эта тема воспринималась людьми, далекими от философии?

Ответ мы найдем в замечательном диалоге между Бузур-гом ибн Шахрияром и путешественником, вернувшимся из Индии. «Удивительную историю рассказал мне один моряк, долгие годы проживавший в Индии и в других далеких странах, — сообщает Бузург ибн Шахрияр. — Люди, побывавшие в Индии, не раз говорили ему, будто в Верхнем Кашмире, в местности Тарнарайин, есть долина, покрытая рощами и садами, и вода в ней проточная. Джинны имеют там свой рынок: слышно, как они кричат, продавая и покупая, а тела их не видны. В тех краях уж давно известно об этом месте. “Не слыхал ли ты, что этот рынок постоянный или временный?” — спросил я своего собеседника. “Я не спрашивал об этом”, — ответил он» (Бузург ибн Шахрияр, с. 108). Своим вопросом о рынке джиннов Бузург ибн Шахрияр дает понять читателю, что он разгадал невинный розыгрыш моряка о чудесах Кашмира. Однако между собеседниками есть согласие: две особенности джиннов — невидимость и способность говорить — не подлежат сомнению.

Иногда эти огненные существа изображались в камне, то есть становились видимыми. По свидетельству персидской космографии нач. XIII в., в одном из городов Туниса, а именно «в Кайраване есть каменный храм. В нем стоит трон из бирюзы. На троне изображены четыре джинна, они держат друг друга за руки и ведут меж собой беседу на непонятном [языке]. Они — неживые, но разговаривают. Причину того никто не знает, кроме Всевышнего» (Чудеса мира. 142). Считалось, что у джиннов есть даже свой город на земле. «Вабар — город где-то в Йемене. Одно из местопребываний адитов. Когда они погибли, Аллах всевышний дал их землю в наследство джиннам и никто из людей не жил здесь» (ал-Бакуви. I. 47).

Ученых людей мало заботили скептицизм и насмешки тех, кто был далек от истинного понимания вещей. Но если уж дело доходило до полемики, то вот какие аргументы звучали в метафизическом споре о природе джиннов: «[Существование] джиннов и шайтанов, — пишет ал-Бируни, — признавало большинство мудрецов, как, скажем, Аристотель, который приписывает им воздушность и огненность и называет их человеческими существами, или, например, Яхья-математик[46], который признавал [джиннов], а также другие ученые, которые, описывая [злых духов], говорили, что это скверные души и что эти души блуждают, расставшись с телом, и не могут вернуться туда, откуда вышли, ибо они лишены познания истины и постоянно пребывают в смятении. Я полагаю, что Мани в своих книгах указывал именно на нечто подобное, хотя его указание высказано в неясных словах и выражениях» (ал-Бируни. Хронология, с. 258).

Согласно персидской астрологической системе, злые джинны иногда вторгались в земные дела. Тем самым найдено было объяснение нередким вспышкам массового психического безумия или наваждения. «О днях соединения и противостояния Солнца и Луны говорят, что они несчастливые. Что касается дня соединения, то в этот день джинны и шайтаны испытывают страсть к зловредному смешению с обитателями мира, от чего возникает безумие и умопомешательство. В такой день происходит отлив морей, убывают воды потоков и у самцов голубей бывают припадки падучей» (ал-Бируни. Хронология, с. 252).

Ал-Масуди рассказывает о том, как в 898 г. халифу ал-Му'-тадиду стал являться призрак в разных обличьях. Когда слухи об этом распространились, люди из окружения халифа стали высказывать разные предположения. «Некоторые говорили, что к ал-Му'тадиду пристал злобный демон, является ему и мучит. Некоторые говорили, что верующий джинн увидел злодеяния и кровопролитие, в которых пребывает [ал-Му'тадид], и явился ему, не давая [творить преступления] и удерживая от злодеяний. И некоторые считали, что это слуга [халифа], полюбивший одну его невольницу. Осуществил он философическую хитрость при помощи некоего особого снадобья. Положил он его в рот свой и стал недоступен зрению. Таковы были предположения и рассуждения» (ал-Масуди, с. 453–454).

В космогонии суфия Ион ал-Араби первым элементом, воспринявшим начало движения сфер, был элемент огня, который образовал эфир. «В этом элементе образовался мир джиннов и демонов, среди которых те, кому суждено райское блаженство, и те, кто обречен на адские мучения…. Аллах вложил в их руки мир воображения и обольщения, а для самого главного среди них Он установил на море трон в соответствии со Своими словами: “И был Его [Аллаха] трон на воде”. Это есть трон наваждения. В его руку Аллах вложил способность переносить в реальный мир любую вещь из мира воображения и наоборот, вводя тем самым в заблуждение людей откровения в их откровениях, а людей рационального рассуждения в их доводах. В его руку с позволения Аллаха Всевышнего вложены ключи к подозрениям, сомнениям и иллюзиям, дабы испытать ими Его рабов» (Ибн ал-Араби. Путы для готовящегося вскочить, с. 156–158). Величайшей напастью для демонов и джиннов явилось увеличение числа хвостатых звезд, которые стали камнями, побивающими демонов. Каждая вспышка пламени в сфере эфира — это сожжение еще одного непокорного джинна.