Александр Юрченко - Книга катастроф. Чудеса мира в восточных космографиях

• Название: Книга катастроф. Чудеса мира в восточных космографиях
• Автор: Александр Юрченко
• Издательство: Евразия
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8071-0256-8

Настоящая книга посвящена исследованию восприятия катастроф и загадочных природных феноменов в Средние века При дворах правителей имелись специализированные группы астрологов, в чьи обязанности входил запуск сценариев восстановления коллективного психического равновесия, нарушенного катастрофами Иногда астрологи занимались строго обратными вещами. В военной магии применялись широко известные практики вызывания дождя и снежной бури. Они принимались большинством и были предметом критики со стороны меньшинства.

---

Случайная выборка событий не даст возможности проникнуть в тайну явления. А другой выборки у нас и быть не может. К тому же возникает сомнение в достоверности уже выбранных сюжетов. Мы имеем дело с воображаемой реальностью. Единственный вопрос, которым следует задаться, почему военный натиск ассоциировался с ветром. Ответ очевиден. Ветер, поражающий врага в лицо, зримо свидетельствовал об участии в битве небесного войска.

Согласно сасанидскому военному трактату, полководец должен был расположить войско к бою так, чтобы солнце и ветер приходились в тыл, — правило известное и рекомендуемое также византийцами{43}.

Фирдоуси полагал, что в битве между Искандером и Дарием греки одержали победу над персами не силой оружия, а благодаря вмешательству природных (или, что то же самое, божественных) сил. Ход сражения и судьбу персов решил ветер. Мистическая пыль, застилающая глаза персидским воинам, заставила Дария дрогнуть.

На поле семь дней от зари до зари
Сражались неистово богатыри.
На утро восьмое вдруг ветер подул,
Пыль черную к самому небу взметнул,
И свет для иранцев затмился, лишь прах
Стоит у них темною тучей в глазах.
И, дрогнув. Дара обращается вспять,
И следом за ним устрашенная рать.

Фирдоуси. Шахнаме. Т. 4. С. 382

Вот как выглядело это событие в «Александрии» Псевдо-Каллисфена: «Одновременно с сигналом трубачей подняли крик оба сошедшиеся войска, и завязалась превеликая битва. Сражались изо всех сил, долгое время упорно сопротивляясь на флангах; поражая друг друга копьями, переходили с места на место; оспаривая друг у друга победу, отходили то те, то другие. Александр и его воины оттеснили Дария и его окружающих и одолели персов силою; в смятении они схватывались друг с другом в гуще сражения, и многие пострадали от своих же соратников, многие и от противника. Ничего нельзя было разглядеть, кроме коней, повергнутых на землю после гибели их седоков, и в поднявшейся пыли уже нельзя было распознать ни персидского стрелка, ни македонского пехотинца или всадника. Воздух стал мутным, земли не было видно под кровавой грязью, и даже само солнце, скорбя о происходящем и не желая глядеть на столько мерзостей, затуманилось» (Псевдо-Каллисфен. История Александра Великого. I, 4){44}. С точки зрения древнегреческого писателя, пыль мешала обеим сражающимся сторонам и никак не способствовала победе, а ветер он вообще не упоминает. Следовательно, в «Шахнаме» мистическая роль ветра победы — мотив, привнесенный Фирдоуси в известный исторический сюжет.

Таким же образом поступил византийский церковный писатель Георгий Монах (IX в.), включив в свою всемирную хронику эпизод осады Иерусалима римскими легионами Тита: «Во время брани и осады иудеев внезапно приключилась сильная буря, которая посылаемое римлянами на них направляла прямо в цель, а посылаемое от иудеев тут же отклоняла в сторону. Римляне же увидев, что зрение иудеев помрачилось от бури, стали неожиданно нападать на них и беспрепятственно их убивали. Из этого многие [наконец] поняли, (что] это бедствие от Бога послано и от Божьего гнева они страдают» (Временник. 9.10.1). В других исторических сочинениях буря при осаде Иерусалима не упоминается.

Если верить византийскому историку Льву Диакону, во время решающей битвы руссов под предводительством князя Святослава с византийским войском произошло удивительное событие. Руссы, которые именуются в тексте скифами, с пронзительными воплями теснили ромеев. «Тогда император, увидевший, что фаланга ромеев отступает, убоялся, чтобы они, устрашенные небывалым нападением скифов, не попали в крайнюю беду; он созвал приближенных к себе воинов, изо всех сил сжал копье и сам помчался на врагов. Забили тимпаны, и заиграли военный призыв трубы; стыдясь того, что сам государь идет в бой, ромеи повернули лошадей и с силой устремились на скифов. Но вдруг разразился ураган вперемежку с дождем: устремившись с неба, он заслонил неприятелей; к тому же поднялась пыль, которая забила им глаза. И говорят, что перед ромеями появился какой-то всадник на белом коне; став во главе войска и побуждая его наступать на скифов, он чудодейственно рассекал и расстраивал их ряды. Никто не видал его, как рассказывают, в расположении войска ни до битвы, ни после нее, хотя император разыскивал его, чтобы достойно одарить и отблагодарить за то, что он совершил. Но поиски были безуспешны» (Лев Диакон. IX. 9). Мистическое появление всадника на белом коне в ореоле бури перекликается с темой небесных битв, когда сражения между людьми сопровождались сражениями между богами (см. § 9).

В мифологии войны образ ветра победы носил универсальный характер. Ветер свидетельствует о вмешательстве высших сил в ход событий, но прямо об этом не говорится. Историк VIII в. Ибн А'сам ал-Куфи описывает сражение между арабами и хазарами, которое произошло в 104 году хиджры (722/723). Противники сошлись и перемешались, «поднялась пыль, и наступил мрак. Но вдруг ветер подул в сторону хазар, и они бросились бежать. Муслимы преследовали их и убивали» (ал-Куфи, с. 18).

В 1259 г. монгольский улусный правитель Куремса, как всегда неожиданно, пришел с войной в земли Даниила Галицкого. Собрать дружину князю не удалось. В такой ситуации любой неуспех монголов выглядел как чудо. Согласно Галицко-Волынской летописи, «когда Куремса стоял у Луцка, Бог сотворил великое чудо. Луцк был не укреплен и не подготовлен к обороне. Сбежалось в него много людей, и была зима, и была высокая вода. Когда Куремса пришел к Луцку, то не мог перейти реку и хотел захватить мост. Горожане же разрушили мост. Тогда Куремса поставил пороки, желая их отогнать. Бог сотворил чудо, и святой Иоанн, и святой Николай: ветер был таков, что пороки повалило, ветер отбрасывал камни на самих татар. А когда они снова стали с силою метать камни, Божественной силой сломался порок их. И, не преуспев ни в чем, они вернулись в свои станы, то есть в степь»{45}.

В 1261 г. мелик Салих поднял мятеж против Хулагу-хана и запросил помощи у правителя Египта. Войско прибыло и попало в засаду, устроенную монголами. События развивались так: «Те стали твердо и оказали монголам сопротивление. Вдруг поднялся резкий ветер и ударил песком и камнями в глаза сирийцев, так что они перестали драться. Монголы кинулись на них и большую часть перебили, а остальные бежали» (Рашид-ад-дин. Т. III. С. 58).

Турецкий историк Кятиб Челеби (XVII в.) описывает сражение, в котором буря принесла победу Джанибеку, хану Золотой Орды. В 1355 г. Джанибек столкнулся с Эшрефом около Хоя. «Мелик Эшреф славился своей жестокостью. В его время некий справедливый человек по имени Кади Мухиаддин Барда бежал от жестокости [Эшрефа] к Джанибек-хану. А когда упомянутый хан оказал ему покровительство, мелик Эшреф с многочисленными воинами выступил против [Джанибек-хана]. Рассказывают, что когда он прибыл в Тебриз, то по воле всевышнего Судьи наступила глубокая темнота и поднялась ужасная буря. Все смешалось — воины и лошади. И когда войска мелика Эшрефа потерпели поражение, Джанибек-хан напал на него и убил» (Кятиб Челеби, с. 91). В полном соответствии с магическим сценарием, сражение выиграл всевышний Судья, лишивший противника зрения и обрушивший на него бурю.

В системе координат тюркской мифологии ветер был связан с Тснгри. Заклинатели (jadci) облагали силой над ветрами и дождями. Согласно киргизскому тексту заклинания ветра, обращение было адресовано черному ходже: «Ради единого господа, черный холодный ветер, явись и приди! Облако мое, у меня есть (до тебя) дело, незнаемое Адамом! У меня есть 66 языков! Через 88 горных переходов пришедшие сто облаков! Приди! Приди скорее выпущенной стрелы! Бело-пестрый камень я представил! Голубые глаза и лицо по приказу бога я зажмурил. Черный господин, единый господин, от тебя прошу помощи, прошу облака»{46}.

Выражение «ветер победы», воспринимаемое обычно как поэтический образ, отражало высшую, божественную реальность. Его внутренний смысл определялся необходимостью вписывать военные, как и другие значимые действия, в контекст мироустройства{47}. Со временем это выражение превратилось в фигуру речи, декоративное украшение. В «Зафар-наме» (Книге побед) Шереф-ад-дина Йезди (1424) оно уже используется как пышная метафора, истинный смысл которой напрочь утрачен. Речь идет о битве между Тимуром и Тохтамышем, имевшей место зимой 1388 г. Тимур не стал дожидаться сбора всех своих войск и выступил против численно превосходящего противника. Нойоны и эмиры настаивали на том, чтобы повременить. Дороги были засыпаны снегом по грудь лошадям. «На другой день, при восходе солнца, месяц победоносного знамени, взойдя на вершине холма Анбара, настиг неприятеля; раздался военный клич, и завязался бой. Когда огонь сражения запылал от вихря натиска храбрецов, то из отдушины Тимурова счастья стал дуть ветер победы, и враги, показав спину поражения, обратились в бегство. Многие из них погибли под рукою и ногою смерти, объятые ужасом; некоторые, страшась огненного меча, бросились в Ходженскую реку, и пыль их существования унес ветер тления» (Сборник материалов. Т. II. С. 156).