Джонатан Пауэлл - Новый Макиавелли

• Название: Новый Макиавелли
• Автор: Джонатан Пауэлл
• Издательство: Москва
• Жанр: Политика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-078678-7

Британский дипломат Джонатан Пауэлл, возглавлявший администрацию Тони Блэра с 1997 года — в едва ли не самое «горячее» десятилетие Великобритании, как с внешнеполитической, так и с внутренне-политической стороны, — решил проверить актуальность советов великого итальянца для СОВРЕМЕННЫХ политиков.

Результатом стала книга «Новый Макиавелли», ничуть не менее интересная, чем, собственно, ее гениальный предшественник — «Государь».

«Уроки практического макиавеллизма» для тех, кто намерен выжить и преуспеть в коридорах власти!..

«Государь» Никколо Макиавелли — библия для политиков.

Его читают и перечитывают, он не залеживается на полках книжных магазинов.

Но изменилась ли изнанка политической кухни со времен Макиавелли? Изменились ли сами закулисные правила, по которым новые «государи» управляют своими «подданными»?

Какими стали принципы нынешней политической, игры?

Насколько соотносимы они со стилем и почерком славной интригами эпохи Макиавелли?

И чего добьется тот, кто решит им последовать?..

---

Буш, даром что никогда не мог уразуметь, почему Тони так носится с урегулированием конфликта на Ближнем Востоке, обещал помочь нам, потому что мы поддержали его в ситуации с Ираком. Мы всячески умасливали Буша, чтобы открыл нам свой план до, а не после введения войск, и добились-таки обнародования соглашения между двумя странами. 26 марта 2003 года Буш сообщил Тони, что намерен устроить Ближнему Востоку хорошую встряску, потратить свой политический капитал, оставшийся после вторжения в Ирак, на урегулирование конфликта. А план — слабоват, можно бы и на большее замахнуться. Новая Мадридская конференция[214] в самый раз была бы. Короче, Буш пообещал приостановить появление новых израильских поселений на западном берегу Иордана. Сразу после вторжения приехав на саммит, который мы назначили в североирландском городке Хиллсборо (единственном месте на Британских островах, где можно было не бояться многочисленной антивоенной демонстрации), Буш заявил о своем намерении присвоить ближневосточному конфликту первую степень важности. На пресс-конференции после заседания он обещал посвятить этой проблеме столько же времени и сил, сколько Тони посвятил достижению мира в Северной Ирландии. А в частном порядке выразил желание назначить на Ближнем Востоке специального представителя и провести в Лондоне конференцию, аналогичную Мадридской. Впрочем, специального представителя Буш так и не назначил, даром что мы без устали напоминали ему об этом обещании.

В США мои друзья-демократы называли меня наивным человеком — еще бы, поверил, будто Буш станет добиваться мира на Ближнем Востоке — ему это надо? Сам же я считал, что такое намерение у Буша было, только он его не смог осуществить.

По мере того как премьерский срок Тони подходил к концу, все настойчивее звучали наши прогнозы о важной роли, уготованной ему на Ближнем Востоке. Бушу идея нравилась; он даже задал риторический вопрос: сможет ли Тони вести прямой диалог с организацией ХАМАС — дескать, нам, американцам, это не удалось. Я заикнулся о том, что на Санкт-Петербургском саммите Большой восьмерки (2006) Тони мог бы выполнять обязанности Джоша Болтена, главы администрации Буша. После саммита телеканалы вовсю крутили сюжетец с пресловутым «Эй, Блэр!»; на самом деле обращение было частью разговора, в ходе которого Тони убеждал Буша в необходимости посетить регион по поводу войны в Ливане, начавшейся, когда мы были на саммите, и постараться установить мир. К сожалению, ничего из этого не вышло.

А с нейтральной полосой в Ливане Тони просто влип. На саммите Большой восьмерки он вслух прочел текст, предположительно могущий заслужить одобрение французов, русских и американцев. После этого Тони уже не хотел публично призывать к прекращению огня, и не потому, что его устраивало кровопролитие, а потому, что для него реальное завершение войны было актуальнее озвучивания популярных идей. Наше влияние на израильтян, даже если бы имело место, еще не означало завершения ливано-израильского конфликта. В итоге Тони подвергся жесткой критике в Британии и в одночасье потерял поддержку своей партии. Американцы же, не дав ему разрешения посетить регион, не дали заодно и возможности сыграть роль в скорейшем урегулировании конфликта.

Мудрый премьер всегда предпочитает практические миротворческие действия роли декларанта внешней политики; сложность в том, чтобы соблюсти баланс между необходимостью показать соотечественникам и всему миру наличие у себя нравственных принципов — и опасностью угодить в немилость к одной из сторон конфликта, каковая немилость проистекает из твоего публичного выступления.

Ближе к концу 2006 года Конди Райс вспомнила о возможной роли Тони на Ближнем Востоке. Позвонила мне, осведомилась, интересно ли это будет Тони по уходе из Номера 10, и если интересно, то как к этой идее отнесется новый премьер, Гордон Браун. Джон Олдердайс, спикер Ассамблеи Северной Ирландии, задал пророческий вопрос: способен ли Тони стать Джорджем Митчеллом Ближневосточного миротворческого процесса. Олдердайс, конечно, имел в виду роль Митчелла в мирных переговорах в Северной Ирландии (Митчелл председательствовал в международной комиссии) и, видимо, позабыл, что Митчелл при администрации Обамы уже взял на себя роль посланника на Ближнем Востоке. Потребовалось несколько месяцев переговоров, чтобы связать «ближневосточный квартет» обещанием сделать Тони посланником; это удалось за считанные дни до его ухода с премьерского поста.

Человеку неискушенному может показаться, будто разрешить конфликт вроде палестино-израильского — как делать нечего. Гордон, например, убеждал Тони, что вся проблема — в экономике; дескать, наладилось бы у палестинцев с экономикой, так и с политикой сразу бы нормализовалось. Гордон даже отправил Эда Боллса в Ближневосточный регион, чтоб «налаживал». Спору нет, Палестина нуждается в экономической поддержке, но проблемы такая поддержка не решит. Политические и оборонные аспекты никто не отменял, охотники же до безболезненных урегулирований просто закрывают глаза на действительно сложные вопросы.

В мире хватает правителей, в компании с которыми британскому премьеру абсолютно незачем светиться; к таковым относится, например, Роберт Мугабе. Прибыв на похороны Римского папы Иоанна Павла II (апрель 2005-го), Тони с ужасом обнаружил, что им с Шери отведены места в первом ряду, бок о бок с Мугабе. Дело в том, что по ватиканскому протоколу гостей рассаживают в алфавитном порядке по названиям стран, а Зимбабве (буква «Z») идет сразу за Соединенным Королевством (буква «U»). К счастью, Мугабе еще не явился, и Тони успел слинять в задний ряд, где и сидел, несмотря на все попытки распорядителей водворить его на «протокольное» место. В том же 2005 году мы прибыли в нью-йоркскую штаб-квартиру ООН, где нас поджидало очередное столкновение с Мугабе. Очередное — ибо только что Джек Стро был пойман объективами за пожатием мугабской руки — тут же, в приемной штаб-квартиры. Едва наша колонна с эскортом остановилась, как Тони увидел у двери бахрейнского премьера и устремился к нему здороваться. А за спиной премьера маячил Мугабе, и сотрудник посольства, приехавший с нами, его засек. Мы с Найджелом Шейнуолдом бросились заслонять Мугабе собой. Тони поговорил с бахрейнским премьером, развернулся, чтобы идти в здание, но мы с Найджелом увлекли его в противоположном направлении, в оба уха шепча: «Только не оглядывайтесь». Так Мугабе упустил вторую компрометирующую фотосессию.

Неразумно в течение долгого времени избегать контактов со странами-изгоями вроде Ливии. Будучи в правительстве, мы немало усилий потратили на возвращение паршивой овцы Каддафи в международный загон, причем действовали посредством переговоров, а не силовых мер. Сначала мы пытались влиять через принца Саудовской Аравии Бандара, который в 1998 году запустил неспешный процесс; в результате Ливия согласилась выплатить компенсацию семьям жертв теракта под Локерби и выдала подозреваемого в его организации, а также взялась расследовать убийство Ивоны Флетчер[215]. Наша заинтересованность в успехе подогревалась разведданными о планах Каддафи обзавестись оружием массового поражения. В последний раз переговоры имели место, когда разведка бросила Лоуренса Аравийского; теперь Каддафи согласился общаться сразу после вторжения в Ирак. Внезапный унизительный захват Саддама способствовал усвоению посыла фразы «или мы договариваемся, или...». Первое сообщение о захвате Саддама я услышал в воскресенье утром от британского полковника Центрального командования, по его словам уполномоченного передать информацию. Я позвонил Тони после его возвращения из церкви в Чекере, сообщил новость, а затем набросал коротенькое официальное заявление, с которым Тони должен был выступить, когда информация о захвате Саддама будет обнародована. Черновик отправил Дэвиду Хиллу. К моему ужасу, Хилл не замедлил выдать его прессе. Таким образом, мы заявили о захвате Саддама прежде, чем о нем узнал Вашингтон. Буш проявил понимание, не сделал проблемы из того факта, что британский премьер первым выступил по телевидению — задал, так сказать, тон.

Первый контакт Тони с Каддафи состоялся по телефону; Каддафи тогда сказал, что очень рад беседовать с «вождем угнетенных» — видимо, в его представлении это был самый удачный эпитет для премьер-министра от лейбористской партии. В Триполи мы прилетели в марте 2004 года, приземлились на старой американской авиабазе, загроможденной поломанными «МиГами»; впрочем, если бы не «МиГи», авиабаза выглядела бы точно так же, как, пожалуй, выглядела в 1969 году, когда ее покинули американцы. Ливийцы потащили нас в резиденцию, где во время американской бомбежки погибла приемная дочь Каддафи — даром что мы не скрывали своего нежелания туда идти. Следующим номером программы была пустыня, где обнаружилось энное количество весьма затрапезных шатров, а также грузовики на дороге местного значения. Кроме того, среди уставших от ожидания журналистов бродило двадцать белых верблюдов. Тони спросил у Каддафи, что здесь делают верблюды; Каддафи отвечал: «Понятия не имею, вообще-то их тут не бывает». Оказалось, журналисты хотели местного колорита, вот ливийцы и натащили в шатры этнических занавесей и килимов, ну и верблюдов пригнали откуда-то. Каддафи провел нас в шатер и велел личному секретарю принести схему, объясняющую суть Джамахирии, этой системы правления, принятой после революции. Схема была распялена перед нами на подставке. Она представляла собой круг с многочисленными трудными для восприятия деталями.