Виолетта Горлова - Как пальцы в воде. Часть 2

• Название: Как пальцы в воде. Часть 2
• Автор: Виолетта Горлова
• Жанр: Детектив

Эта книга – продолжение остросюжетной детективной истории «Как пальцы в воде», написанной мастером детективного жанра Виолеттой Горловой. На этот раз читателей ждут еще более интригующие и загадочные повороты сюжета, мистические перипетии и ошеломляюще непредсказуемая развязка.

После убийства своей приятельницы, журналистки Лоры Кэмпион, и странной кончины профессора Алана Биггса частный детектив Марк Лоутон направляется во Францию, чтобы расследовать давнюю смерть актрисы Мишель Байю. Перед детективом стоит непростая задача, ведь с момента убийства прошло двадцать два года! Однако неожиданно Марк получает анонимное письмо с подсказкой. Только кто его автор: друг или враг?

«Как пальцы в воде – 2» – это настоящая находка для поклонников современного детектива и любителей острых приключений и интриг.

---

– Но мне не хочется развлекать какую-то старую деву.

– А тебе и не придется, – он плотоядно усмехнулся. – Она сделает это за тебя. Но ей нужна публика. – Фрэнк недовольно пожал плечами. – Ты же хочешь, чтобы мы продвинулись в расследовании, а у меня появилась кой-какая идея. – И запрокинув голову на спинку сидения и прикрыв глаза, он погрузился в раздумья.

Я тоже последовал его примеру. Вспомнив свой сон (мне снилась большая, полноводная река), я стал размышлять над зашифрованной перепиской Ларса с неизвестной Ниагарой и все больше приходил к тому же выводу, который озарил меня сразу же после пробуждения. Фрэнку я еще не говорил о своей версии этой переписки – слишком уж неправдоподобной она мне казалась. Мне хотелось ее тщательно обдумать, прежде чем выслушивать иронические замечания своего коллеги. Честно говоря, я опасался его насмешек.

Поднявшись в его квартиру и усевшись в гостиной, мы занялись работой. Фрэнк пытался добыть еще каких-нибудь сведений, а я позвонил Полин Форестье, которая не удивилась моему звонку, у меня даже возникло ощущение, что девушка его ждала. Она согласилась встретиться с нами завтра вечером. Я не настаивал на более раннее время, чтобы не заставлять ее нервничать, да и нам нужно было передохнуть: на меня поездки и перелеты действуют утомительно, к тому же до Тауэринг-Хилла нужно было еще доехать! Из телефонного разговора с миссис Старлингтон я узнал, что вердикт по факту смерти профессора Биггса, произошедшей от сердечной недостаточности по естественным причинам, не претерпел изменений, а вот возбуждать расследование других обстоятельств – возможного несанкционированного проникновения в его дом – не стали за недостаточностью улик. Профессор страдал старческой деменцией (хотя исследования его мозга не выявило серьезных патологий) и даже если он вел какие-то записи, то вряд ли они могли представлять какую-то ценность, тем более что их никто не видел, а мисс Форестье могла неправильно интерпретировать занятие старика. В любом случае улик для возбуждения дела оказалось недостаточно. Но Элизабет не была с этим согласна, считая, что нельзя исключать версию промышленного шпионажа, и сейчас этим делом занимались сотрудники внутренней безопасности ее компании. Минерва откровенно мне сказала, что среди работников холдинга завелся «крот». Затем я позвонил инспектору Теллеру, который мне по факсу переслал анкетные данные всех, у кого брали показания по факту двух смертельных случаев: с Лорой Кэмпион и Аланом Биггсом.

* * *

Любительница птичек поначалу показалась мне приятной и даже чуть стеснительной женщиной. Но спустя пять минут чириканье этой маленькой пухленькой дамы, похожей на раскормленного воробья, меня стало несколько напрягать, а затем – ужасно раздражать. Очень темные, почти черные, волосы мисс Терри были коротко подстрижены и торчали в разные стороны отдельными кисточками, хотя я предполагал, что над этой, «дикобразной», прической немало времени колдовал стилист-парикмахер. Впрочем, «обряд таинства» над своим лицом женщина, по-видимому, совершала самостоятельно. Лучше бы она этого не делала. (Действительно, каждый должен заниматься тем, что умеет лучше всего.) Маленькие карие глазки – «переростки-головастики» женщины вцепились в меня мертвой хваткой, пытаясь своим взглядом ощупать все мои части тела, заглянуть во все закрытые одеждой места. Я чувствовал себя подопытным экспонатом в умелых полных руках профессионального инквизитора.

От докучливого кудахтанья мисс Терри меня спас Фрэнк, громогласно объявив, что мы можем уезжать, а затем не очень-то вежливо он выпроводил женщину за дверь. Подхватив сумки, мы спустились в гараж. Погрузив все в машину, мы уселись в его желтый «ягуар» и вскоре выехали на Бонд-стрит.

Я плохо знаю Лондон, поэтому по дороге Фрэнк-водитель взял на себя еще и функции гида. По дороге он мне поведал различного рода факты, касающиеся этой части Мэйфейра. Насколько они достоверны, я не знал, впрочем, в правдивости отдельных излагаемых им сведений я был уверен, потому что они были наглядны в своей убедительности.

Bond Street принято делить на две части – старую, Old Bond Street, и новую, New Bond Street. И как говорят, британской аристократии ближе старая, а новым британцам, таким как, к примеру, Элтон Джон или Бритни Спирс, больше по душе новая. Фрэнк мне рассказал, что здесь шила свадебное платье певица Мадонна накануне своего превращения в миссис Гай Ричи. А в середине XIX века на этой улице открыл свою табачную лавку Филип Моррис, создатель табачной империи, в ассортименте которой есть сигареты с названием Bond Street. На Bond Street в 60-е годы XX века открыл свой первый парикмахерский салон человек, чья фамилия широко известна в мире, – Видал Сэссун. Об этой улице знают и ценители антиквариата, даже если они никогда не бывали в британской столице, – на ее восточной стороне находится аукционный дом Sotheby`s. Тон улице задают два самых первых дома, на одном из которых – вывеска «Часы Швейцарии», другой – ювелирный магазин De Beers. Далее следуют Cartier, Chanel, Tiffany, магазины трех самых престижных марок итальянской мужской моды – Giorgio Armani, Ermenegildo Zegna, Versace.

Мне еще ни разу не приходилось ездить с Фрэнком на его автомобиле, но Тодескини уверенно вел шикарный спорткар, хотя не менее уверенно он мне рассказывал и обо всех слухах, касающихся столичного бомонда.

Практически без проблем и пробок мы добрались до шоссе А 23, связывающее Лондон с Брайтоном. Дальнейшая дорога для меня не представляла особенного интереса, поэтому я погрузился в раздумья. Я был рад тому, что, несмотря на медленное течение своего расследования, оно хотя бы сдвинулось с мертвой точки. Часть пути я думал о том, кому могла помешать Лора на этот раз. Но вырулив на шоссе М 23, Фрэнк обратился ко мне с вопросом о времени очередной нашей трапезы, тем самым сбив меня с нужной мысли. А затем, следуя уже по прибрежному шоссе А 27, мы с ним дискутировали о вреде и пользе алкоголя и о таком понятии, как «эгоизм мозга», но потом все-таки перешли к обсуждению различных надуманных версий, которые сводились к одним и тем же вопросам: был ли дневник? Убит ли профессор? И кто стоит за всей этой историей? Не обошлось и без взаимных колкостей и подначек. В конце концов я посоветовал Фрэнку заняться организацией досуга для не бедных любителей хохмы и открыть клуб с названием, что-то вроде «приходи к нам постебаться» (после окончания расследования, конечно).

Было почти шесть вечера, когда мы повернули к западной части Тауэринг-Хилла, а спустя десять минут уже подъезжали к моему коттеджу. Миновав живую изгородь из бугенвилей, тянущуюся вдоль подъездной дорожки, и, чуть притормозив машину у ворот гаража, Фрэнк затем аккуратно въехал в просторное помещение, припарковал «ягуар» рядом с моей «мазератти» и заглушил двигатель.

Клео ждала меня у двери и то, что я вошел не один, похоже, ее совсем не удивило, а даже обрадовало. Во-всяком случае, внешне она вела себя радушно, не скрывая своей радости по случаю моего возвращения. Не выглядела моя подружка и похудевшей – значит, чувствовала, что я вернусь в нормальном состоянии. Убедившись в этом, Клео переключила свое внимание на Фрэнка. Тот погладил кошку, но на руки ее брать не стал, по-видимому, почувствовав, что животное пребывает в состоянии приятного эмоционального возбуждения и вряд ли усидит на месте. Так и случилось: Клео, уподобляясь своим диким собратьям, стала носиться по гостиной, прыгая с места на место, постепенно повышая высоту своих прыжков над уровнем пола.

Мы с Фрэнком отправились на второй этаж – каждый в свою комнату. И вскоре из-за стены «английской» гостиной послышался шум воды. Я тоже принял душ и, переодевшись в старые джинсы и рубашку, спустился вниз и отправился на кухню проверить ее «готовность» к приему гостей, хотя не сомневался, что миссис Риттер организовала к нашему приезду все по высшему разряду.

И я не ошибся: в холодильнике было столько всяких коробочек, контейнеров, баночек, что можно было безвылазно и беспрерывно длительное время заниматься бесстыдным чревоугодием. Но, вспомнив о «тяжелом заболевании» Фрэнка, решил, что такой запас провианта вполне уместен.

На подсобном столике лежало меню, написанное от руки миссис Риттер. В нем было подробно расписано, какому блюду соответствует конкретная цифра, указанная на приколотой к определенной посуде бирке.

Спустился Фрэнк. Он тоже переоделся в оранжевый махровый халат, на котором пестрели разноцветные геометрические фигуры. Из-под такого, необычного для него, одеяния, торчали мускулистые, поросшие рыжеватым волосом голени. Зрелище – не для слабонервных. Заметив мой пренебрежительный взгляд, Фрэнк ухмыльнулся:

– Я хотел надеть другой халат. – Он подошел к стеклянной двери, выходящей на террасу, и приоткрыл ее. – Только он желтый, как мой «ягуар», и на нем алеют крупные маки. Но я подумал, что Клео не понравится такой экстравагантный стиль.