Аркадий Жемчугов - «Крот» в окружении Андропова

• Название: «Крот» в окружении Андропова
• Автор: Аркадий Жемчугов
• Издательство: «Епифанов»
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-901587-13-3

«Крот» в окружении Андропова» — это переработанный и дополненный вариант книги «Шпион в окружении Андропова», вызвавшей широкий интерес среди читателей.

В книге рассказывается о советских разведчиках: о талантливых вербовщиках, первоклассных «агентуристах» — специалистах по работе с агентурой, о тех, кто самоотверженно трудился в «наружке» — службе наружного наблюдения, о легендарных «нелегалах», «двойных агентах», офицерах безопасности и прочих «бойцах невидимого фронта». Одни из них хорошо известны широкой общественности, имена и дела других упоминаются впервые. У каждого из персонажей книги своя, отличная от других судьба. По-разному, зачастую непросто, складывалась у них и карьера по службе, и будни, опять же зачастую небезоблачной, личной и семейной жизни.

Затрагивается в книге и тема предательства, без которого не обходится ни одна разведка мира.

---

И еще: «Его имя при жизни было окружено легендами. Агентура из иностранцев, с которыми он работал, неизменно сохраняла о нем самое высокое мнение. И что удивительно, многие из них соглашались на сотрудничество с советской разведкой только лишь благодаря личному обаянию этого Человека с большой буквы, силе его характера и умению убеждать, лишь потому, что видели в нем достойного представителя своей страны».

Агентурное дело № 83791

В середине марта 1938 года в нелегальную резидентуру НКВД в Лондоне прибыла новая сотрудница «Норма». Эта миловидная женщина, лет тридцати, с прекрасной фигурой и огромными карими глазами, вокруг которых еще не обозначились лучики мелких морщинок, уже имела богатый опыт работы с агентурой в ряде стран со сложным контрразведывательным режимом. В Лондоне ей предстояло восстановить прервавшийся шесть месяцев назад оперативный контакт с «Лириком», а главное — организовать для этого ценного агента автономный канал связи с Москвой. Встреча с ним была назначена на 3 апреля в кинотеатре «Эмпайр», на восточной стороне Лестер-сквера. Контакт восстанавливался по паролю. «Норма»: «Видели ли вы моего друга Карла?» Ответ «Лирика»: «Да. Я видел его 7 января».

…Тщательно проверившись и убедившись в отсутствии слежки, «Норма» направилась к месту встречи. Не доезжая до кинотеатра, припарковала автомашину. Пешком дошла до Лестер-сквера и, выбрав скамейку прямо напротив кинотеатра, стала ждать появления «Лирика». Опознать его она должна была по фотографиям, хранившимся в Центре в агентурном деле № 83791. Само дело «Норма», естественно, проштудировала от корки до корки, с тем чтобы составить максимально четкое представление о человеке, с которым ей предстояло работать.

Она узнала, в частности, что отец «Лирика», сэр Дональд Маклейн, юрист по образованию, пожертвовал своей весьма успешной адвокатской практикой ради того, чтобы стать членом парламента от лейбористской партии. Затем занял кресло кабинет-министра в коалиционном правительстве Рамсея Макдональда. Но летом 1932 года скоропостижно скончался после сердечного приступа.

«Лирик» в то время уже учился в престижном Кембридже. И его будущее ни у кого не вызывало сомнений. Сам премьер-министр Стэнли Болдуин, близкий друг семьи Маклейн, заверял овдовевшую мать «Лирика» в том, что всеми силами будет содействовать дипломатической карьере сс сына. В одном из его личных писем, переданных леди Маклейн, прямо говорилось о том, что «соответствующее лицо в Форин оффисе[1] поставлено в известность о том, что премьер-министр лично заинтересован в продвижении Дональда Дюарта Маклейна».

Непосредственное участие в содействии карьере «Лирика» на дипломатическом поприще принимали и другие влиятельные друзья его отца. Они наперебой твердили, что сын сэра Маклейна обладает всеми необходимыми качествами будущего посла Великобритании. Атлетического сложения при росте 6 футов 4 дюйма, «Лирик» был для них воплощением образа красивого молодого англичанина, воспитанного в традиционном духе, наделенного от природы тонким умом и чувством собственного достоинства, всесторонне образованного, увлекающегося живописью и музыкой и, конечно же, сдержанного и скромного в быту.

В агентурном деле, правда, были и другие сведения об этом отпрыске древнего шотландского рода пресвитерианцев, свято веривших в то, что Библия является буквальным словом Божьим. «Он был активным членом коммунистической ячейки в Кембридже и проделал всю партийную работу, начиная с распространения газеты и кончая пикетированием предприятий, на которых проходили забастовки, — отмечалось в деле. — Он пришел в компартию из честных побуждений: интеллектуальная бессодержательность и бесцельность жизни буржуазного класса, к которому он принадлежал, его оттолкнула».

Как и многие его сокурсники, «Лирик» действительно считал, что у буржуазного строя нет перспективы, что будущее за коммунизмом. Он неоднократно заявлял своей матери о намерении уехать в Советский Союз и устроиться там учителем или трактористом.

«Долг коммуниста, — объяснял он ей, — обязывает меня внести личную посильную лепту в реализацию научного социального эксперимента, поставленного в Советском Союзе».

Однако в конце 1934 года, накануне окончания Кембриджа, его поведение резко изменилось. Он перестал участвовать в пикетах и забастовках, порвал все отношения с университетской партийной ячейкой. Недоумевающим товарищам по партии отвечал, что занят подготовкой к экзаменам для поступления на государственную службу. Матери же откровенно заявил: «Ты можешь считать меня флюгером, но я теперь отказался от всего этого». Леди Маклейн была бесконечно счастлива услышать, что наконец-то ее любимый сын освободился от своих юношеских заблуждений и взялся за ум.

В октябре 1935 года «Лирик» был приглашен на собеседование в так называемую «отборочную комиссию» МИДа. Он прекрасно понимал, что его судьба, хотя вступительные экзамены уже блестяще сданы, решится именно на этой комиссии, состоявшей по традиции из ведущих сотрудников Форин оффис и их уважаемых супруг. Отдавал он себе отчет и в том, что главной помехой для него будет увлечение коммунистическими идеями в студенческие годы. И он решился идти ва-банк. «У меня действительно были такие взгляды. И я еще не вполне от них освободился», — заявил он в ходе собеседования. Честное признание произвело впечатление на комиссию. «Лирик» заметил, как многие из се членов одобрительно кивнули друг другу и с явным удовлетворением восприняли его ответы на последующие вопросы.

…«Вайзе» выполнил наше поручение с положительным для нас результатом», — кратко доложили из лондонской резидентуры в Центр. Это означало, что прикрытый псевдонимом «Вайзе» Маклейн, во-первых, демонстративно и достаточно убедительно порвал с коммунистическим движением, а, во-вторых, сумел с первого же захода поступить на работу в МИД, где уже получил назначение в Западный отдел на должность третьего секретаря. На Лубянке довольно ухмылялись, читая копию письма министра иностранных дел лорда Саймона, в котором тот лично поздравлял «Вайзе» с поступлением на дипломатическую службу Его Королевского Величества.

«Пришел вечером «Вайзе», — сообщалось в шифровке резидентуры от 24 мая 1936 года. — Принес огромную пачку докладов. Мы сняли только часть, так как у нас вышли пленки, а сегодня воскресенье, да еще ночь…»

Генерал П. Судоплатов, один из тогдашних руководителей советской внешней разведки, в своих мемуарах признал, что Маклейн открыл для Лубянки резервуар разведывательной информации министерства иностранных дел Англии. И хлынувший оттуда мощный поток сверхсекретных документов ошеломил не только своим объемом, но прежде всего их актуальностью и важностью в условиях назревавшей в Европе войны.

В частности, в Москве получили возможность ознакомиться с утвержденной правительством Англии «Директивой о пересмотре и переработке планов ведения войны в Европе в пятилетний период, с 1934 по 1939 г.», с «Детальным планом обеспечения британской армии на случай войны с Советским Союзом». Узнали в Кремле и о том, что Лондон склоняет нацистское руководство Германии к заключению так называемого «Воздушного пакта об обмене техническими данными о состоянии военно-воздушных сил между Великобританией, Германией и Францией». Английский посол рапортовал из Берлина о результатах своей беседы с фюрером: «Гитлер заявил, что он согласен на взаимный обмен такими данными с Англией. Но он был непреклонен в нежелании обмениваться информацией с французами, поскольку, как выразился фюрер, «если материалы будут доверены Франции, они немедленно попадут в руки архиврага — Советского Союза».

По английской традиции, имена и фамилии руководителей МИ-6 (разведки) и МИ-5 (контрразведки) всегда хранились в глубочайшей тайне. Даже от членов правительства. Маклейну потребовались каких-нибудь два-три месяца, чтобы на Лубянке смогли узнать не только имена и фамилии этих сверхсекретных особ, но и их домашние адреса.

В начале лета 1936 года резидент НКВД в Лондоне очередной раз вышел в Центр с предложением: «Опять подчеркиваю вам, что «Вайзе» нужно выделить в изолированную линию. Чтобы важный поток документации передавался в Москву как можно скорее, необходимо руководить работой «Вайзе» по особому, автономному каналу». Центр согласился. «В ближайшее время, — говорилось в ответной шифровке, — специально для работы с «Вайзе» к вам будет направлен опытный «нелегал». Берегите «Вайзе» как зеницу ока, уделяйте ему максимальное внимание и осторожность».

Д. Маклейн. Он не любил разведку, но стал ее легендой

…Встреча с «Лириком» в кинотеатре «Эмпайр» прошла без сучка и задоринки, о чем «Норма» незамедлительно доложила в Центр. Свое личное впечатление об агенте выразила одной фразой: «Именно таким я его и представляла».