Алексей Меняйлов - Катарсис. Подноготная любви (Психоаналитическая эпопея)

• Название: Катарсис. Подноготная любви (Психоаналитическая эпопея)
• Автор: Алексей Меняйлов
• Издательство: Крафт+
• Жанр: Психология
• Год: 2005
• ISBN: 5-93675-099-X

В мировой культуре присутствует ряд «проклятых» вопросов. Скажем, каким способом клинический импотент Гитлер вёл обильную «половую» жизнь? Почему миллионы женщин объяснялись ему в страстной любви? Почему столь многие авторы оболгали супружескую жизнь Льва Толстого, в сущности, оплевав великого писателя? Почему так мало известно об интимной жизни Сталина? Какие стороны своей жизни во все века скрывают экстрасенсы-целители, скажем, тот же Гришка Распутин? Есть ли у человека половинка, как её встретить и распознать? В чём принципиальное отличие половинки от партнёра?

Оригинальный, поражающий воображение своими результатами метод психотерапии помогает найти ответы на эти и другие вопросы. Метод прост, доступен каждому и упоминается даже в Библии (у пророка Даниила).

В книге доступно изложен психоанализ половинок (П. и его Возлюбленной) — принципиально новые результаты психологической науки.

Книга увлекательна, написана хорошим языком. Она адресована широкому кругу читателей: от старшеклассников до профессиональных психотерапевтов. Но главные её читатели — те, кто ещё не успел совершить непоправимых ошибок в своей семейной жизни.

---

В.: Да сразу же. После твоего первого ко мне посещения.

П.: Сразу… Ну, бабы! Ну, бабы!.. И ты всё знала! И мне ни единым звуком! В кресле разложила и пытать: что там у меня внутри от Зины осталось! Абсолютный контроль своего мужчины! Ну ты и… Ну ты и… женщина!

В.: Преувеличиваешь.

П.: Ты ещё смеешь шутить?!

В.: Абсолютный контроль! Кто бы говорил! Это я, наивная, всё тебе сны мои рассказывала, не знала, что ты их умеешь прочитывать. А кто невестку мою, Олю, проверял, как её подсознание на меня реагирует? А кто других насчёт меня проверял? Этим, между прочим, ты очень меня обидел.

П.: Обидел? Так ты же гордиться можешь: так не проверяют даже в секретных службах. Ты не обижайся. Войди в моё положение: я уже сам себе не доверяю. А как мне было убедиться: подавляющая ты или нет? Тоже ведь влюбилась? А до сих пор это мне кроме неприятностей ничего не доставляло. Но и ты можешь меня на чужих подсознаниях проверять, я не против. Пожалуйста! Я не думаю, чтобы тебе был нужен такой человек — близкий, — который от тебя хоть что-нибудь скрывал. Я имею в виду нечто существенное для взаимоотношений.

В.: И всё-таки…

П.: То-то я смотрю, что ты, после того как из больницы выписалась, вроде как уважительней стала ко мне относиться.

В.: Это не из-за Зины. Я… Ты… Это из-за другого. А из-за чего — не скажу. А вообще-то ты выдумщик! Писатель!

П.: Может, я и выдумщик, но рассказываю всегда так, как и было на самом деле. Но, как бы то ни было, стрелой в сердце — это не шутка. Да ещё когда сверху капканом застёгивают, чтобы незаметно было! И что они так на меня повадились? А?

Глава пятьдесят четвёртая Характерная деталь

Рукопись своего рассказа «Дьявол» Толстой прятал в обивке кресла — от своей непомерно ревнивой партнёрши. Прятал до времени посмертных изданий. Но он был уже стар, и ждать их оставалось недолго. А что делать автору этой книги с тем, что ещё в большей мере достойно обивки кресла, если автор всего лишь в том возрасте, в котором Лев Николаевич работал над «Войной и миром»? Ждать посмертных изданий в таком возрасте не стал бы даже Толстой. Так что, не взыщите… Единственное незавершённое дело великого Льва Толстого надо довести до конца.

* * *

П.: …Сколько себя помню — иначе как в крепкой дружной семье верным мужем я себя не мыслил. Совсем не в такой семье, как у моих родителей. Естественно, что всякий союз был навсегда. Но на удивление из раза в раз оказывался в положении, которое называют любовным треугольником. Причём всегда одного и того же качества.

Нет, я не наставлял рога никому и никогда (разве что по незнанию), хотя такие предложения мне делали жёны, пожалуй, всех моих знакомых. Из десятков семей! Подчёркиваю — знакомых, не друзей. Но, несмотря на такой, казалось бы, успех, в треугольниках всегда уходили не ко мне, а от меня. И только с жизненным опытом понял, что, как бы женщины ни отличались друг от друга внешне или своим образованием, с любой из них у меня всегда воспроизводился, в сущности, один и тот же тип взаимоотношений: подбирал какую-нибудь растрёпанную (или, наоборот, очень аккуратненькую), она рядом расцветала, а потом — бац, треугольник, она уходила, быстренько вновь становилась ободранной или лихорадочно оживлённой. Так ей было лучше… Да, всякий раз одно и то же: вначале лихой кавалерийский наскок очередной офицерской дочки, утрата ею фригидности, а потом… потом как-то разом я из их памяти исчезал. Забывали ещё до разрыва. Не так, как обычно показывают в кино: трагические расставания, слёзы и истеричные сопли, а… Просто забывали. Обидно всякий раз было… Упорно напрашивался вывод, что я хуже других… Но если так, если хуже, то чем? Естественно, для того, чтобы это понять, я присматривался к тем мужчинам, к которым от меня уходили. И выяснялось, что всякий раз предпочитали мужчин, которые, с точки зрения словесно возвещаемых в нашей культуре ценностей, мне многократно уступали. Во всех смыслах. В мускульном. Интеллектуальном. Физиологическом, — я имею в виду не только потенцию, но и внешность тоже.

К примеру, женщины как заведённые повторяют, что им нравятся мужчины высокого роста. Пожалуйста — в строю стоял одним из первых. Широкие плечи, говорят, нравятся? И это — пожалуйста. Следующий после максимального размер пиджака. Сила? В прошлом борец. Второй полутяжёлый вес. Образование — высшее, язык неплохо подвешен, начитан, приключений жизненных — море, есть о чём рассказать. Не изменяю. Не пью. Курил — бросил. Деньги зарабатывать умею. Руки — ювелира. Опять же, выражаясь языком В., — оранжевый. Это я про половую чакру. Но уходят! Чего-то, значит, не хватает. Но чего?

Женщины, разумеется, сами себя за тысячелетия объяснять не научились, не в силах осознать, чего же им хочется. Слова — пустое, произносятся те, какие первыми на язык подвернутся. Скажем, одна дама всё время повторяла нашим общим знакомым, что ушла от меня из-за того, что у меня нет постоянного заработка, денег мало, поэтому она чувствует себя неуверенно, тревожно. Да, у меня тогда работа тоже была гонорарная (не писательская — ювелиром был), в один месяц могло выйти меньше, чем в другой. Но в среднем за год получалось существенно больше, чем у многих. Чем у большинства. Но она в поисках «уверенности» уходит к другому, а потом мне знакомые передают, что достоинство новой связи она объясняет именно большими доходами. Приходила к нашим общим знакомым и часами рассказывала, на что и как она тратит твёрдый оклад своего мужа-станочника: столько-то на питание, столько-то ему на сигареты и выпивку, столько-то на то, столько-то на это, и вот столько остаётся. И говорила, что ей хорошо. Всё бы так, всё было бы очень похоже (жадна она просто патологически, за деньги с родных кожу живьём готова была содрать, они её даже боялись), и всё, повторяю, было бы похоже на правду, если бы… если бы я в то время не зарабатывал в три раза больше, чем та, третья сторона треугольника. И даже больше, чем в три, потому что тот выпивал, а следовательно, часть пропивал, а я — нет.

Тот ещё и курил. Причём дешёвые. Самые дешёвые и вонючие кубинские сигареты. Но и крепкие, конечно. Лучшие в смысле раскачивания садомазохистского маятника… Да, вот так она себя объясняла — при деньгах стала, потому и счастлива. И это не дура какая-нибудь говорила, с тремя начальными классами образования; наоборот, образование высшее, родители интеллигентные, причём не в первом поколении, все начитанные, да и она сама тоже… Да и я хорош: верил, что человеческие объяснения мотивов собственных поступков соответствуют действительности… И от попыток понять и совместить воедино услышанные рационализации только начинало ломить в висках.

Можно и другие примеры привести. Но надобности нет — все они, в сущности, одинаковые. Всякий раз возникновение треугольника объясняли одним, но истинное во мне «не то» было что-то иное, чего выразить не то чтобы не хотели, а просто не могли. Первое, что я понял, так это то, что если и предпочитают высоких, то не всяких. Потом понял, что враньё и то, что любят умных. И то, что верных. И то, что нежных… А что любят?.. Думаете, эротические утехи? Двенадцать бородавок? Только на словах. А любят на самом деле — кайф! Предсмертное состояние любят! Умопомрачение! Безмозглость. Ох, не сразу я понял, что стержень этого мира тот, что кайф правит миром! А остальное — марионетки! А кайф — та же смерть.

Итак, высшая бессознательная цель — забыться! Для всех. С той лишь между мужчинами и женщинами разницей, что мужчины по нечувствительности предпочитают метод химический, а женщины — энергетический. Но цель одна — восторг!..

Предавали меня все. Была, правда, одна девушка, которая была предана мне более других. Ей доставляло удовольствие надо мной издеваться и раз удалось довести меня просто до бешенства, намотал я на кулак её волосы, сунул её головой в унитаз — и спустил воду… Так она мне потом такие письма с объяснениями в любви писала — куда там Софье Андреевне или последней российской императрице!..

Да… И во всех этих историях была одна характерная деталь. На третьем, так сказать, этапе. На первом кавалерийские наскоки с объяснением в любви и утратой фригидности. На втором — измена. Уход к другому. Но всегда почему-то очень быстро возвращались. Впрочем, на время, чтобы потом уже уйти навсегда. Таким образом, после измены всегда был период, когда они пытались ко мне приспособиться! А почему бы и не попытаться, раз современная культура внушает, что развод или краткосрочные связи не столь практичны, как брак: скажем, есть опасность заразиться каким-нибудь вирусом… Словом, дань логическому мышлению. Но не подсознанию. Со мной, как я теперь наконец понимаю, не было кайфа. Не восхитительный я, как этот клавишный дятел Танеев! Значит, надо приспосабливаться. А приспособиться они могли одним только способом: символическим! Выискать во мне что-то некрофилическое!