Илья Маркин - Люди грозных лет

• Название: Люди грозных лет
• Автор: Илья Маркин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: О войне
• Год: 1959

Роман рассказывает о подвигах советских людей на фронте и в тылу, в самые трудные первые годы войны.

---

— Скажите, — когда была отбита очередная атака противника, спросил Бочаров Черноярова, — зачем вы все время дергаете командиров подразделений?

— Как дергаю? — с нескрываемым удивлением спросил Чернояров.

— Почти каждую минуту отдаете им все новые и новые приказания.

— А как же иначе? Воевать-то нужно.

— Конечно, воевать нужно. Только это не значит все время теребить своих подчиненных и о каждом пустяке напоминать и приказывать.

— Эх, товарищ полковник, — огорченно вздохнул Чернояров, — если им не напомнить, то они просидят в окопах и ничего не сделают. Это такой народ, глаз с них не спускай и в руках держи.

— Конечно, и контроль и управление терять нельзя, — сказал Бочаров, — но излишняя опека нервирует людей, да и вы понапрасну тратите и время и силы.

— Да, да! Мешать командиру в бою — страшное дело, — поддержал Панченко, — ты, наверное, Михаил Михайлович, по себе это чувствуешь. Ну, что будет, если мы тебе из полка каждую минуту звонить будем? Замотаешься и главное упустишь.

— Ну, ясно, — согласился Чернояров, — когда сверху без конца надоедают, никакой работы не получится. Только ведь у меня-то бой.

— А командиры рот разве не ведут боя? — не отступал Бочаров. — Им тоже время нужно, у них тоже подчиненные есть.

Чернояров стоял смущенный, растерянный, раз за разом жадно затягиваясь дымом папиросы. Крупное лицо его побагровело, на толстой шее выступили жилы, в выражении глаз было что-то детски беспомощное, умоляющее.

— Понимаете, товарищ полковник, — заговорил он, и по его голосу Бочаров почувствовал, что он переживает сейчас и за свои действия и за то, что противнику удалось вклиниться в его оборону на правом фланге, — навалились тут на меня черт их знает сколько. Наступают-то на батальон не меньше двух полков и до сорока танков. А у меня несколько пушчонок, минометы да стрелковое оружие. Ну что тут сделаешь! Вот и мечешься и гоняешь всех.

Наступившее на несколько минут затишье на фронте вновь нарушилось гулом немецкой артиллерии. Вся ее сила была направлена теперь на пологий холм и лощину между батальонами Лужко и Черноярова.

— Танки стягивают к лощине! — вскрикнул Чернояров. — А эти наши саперы проклятые ничего в лощине не поставили. Просил, умолял хоть сотню мин поставить. Нет! Твердят свое: противник там не пойдет! А он и рванет…

— Андрей Николаевич, вы здесь останетесь? — спросил Панченко. — Я пойду на полковой НП. Сейчас саперов выбросим. И резерв свой подготовим. Слабоват он только, всего одна рота, но рота боевая.

Пока немцы обрабатывали огнем артиллерии лощину и холм, Чернояров успел перебросить на правый фланг два взвода третьей стрелковой роты, шесть станковых пулеметов и все пушки. Туда же он приказал сосредоточить огонь артиллерии и минометов.

Новая атака немцев началась одновременно с земли и с воздуха. Вся их артиллерия с холма и лощины перенесла огонь в стороны, по центру и флангам батальонов Лужко и Черноярова. С запада, от Курска и Белгорода, показались большие стаи немецких бомбардировщиков.

— Как на параде, — с отчаянием сказал Чернояров, — а наших за весь день ни одного…

— Кажется, и наши идут, — проговорил черный от пыли, с воспаленными глазами Привезенцев.

Высоко в небе, ныряя за облака, летели три пары советских «ястребков». Но они еще были далеко от бомбардировщиков, как навстречу им с разных направлений понеслись «мессершмитты». Их было так много, что Бочаров, досчитав до тридцати, сбился со счета. Фашистские бомбардировщики, растекаясь по задымленному небу, выстроились в три огромных круга, и в это же время к лощине и холму на флангах батальонов Лужко и Черноярова, набирая скорость, двинулись немецкие танки. Когда передние танки подходили к нашим окопам, бомбардировщики среднего круга с воем один за другим устремились вниз на черные от сплошных воронок холм и лощину. Две другие такие же огромные карусели бомбардировщиков справа и слева кружили над соседними полками.

Там, где ныряли к земле и взмывали ввысь немецкие бомбардировщики, в сплошном иссиня-черном дыму ревели танковые моторы, беспрерывно ахали взрывы, шквалом полыхала стрельба. Что происходило там, определить было нельзя, и поэтому нельзя было ничем помочь тем, кто отражал вражескую атаку.

Чернояров и Бочаров смотрели туда, не обращая внимания на близкие взрывы снарядов и мин. Когда дым немного рассеялся, они увидели, что противник своей цели достиг. По всей лощине и прилегающему к ней холму, на пространстве более километра шириной и до двух километров в глубину, выбрасывая языки пламени, ползли немецкие танки, за ними лежали и перебегали пехотинцы, выдвигались пушки и пулеметы.

Остатки второй роты с двумя станковыми пулеметами и одной пушкой отскочили в сторону и окапывались в бурьянах на изгибе лощины. По краю лощины растянулся один взвод третьей роты, а два закреплялись в окопах позади него. На противоположной стороне вклинения противника, на вершине холма, виднелись стрелки и пулеметчики Лужко.

Немецкие танки и пехота продолжали рваться вперед и в стороны, расширяя и углубляя коридор в нашей обороне. Из глубины и с флангов по этому коридору непрерывно били наши артиллерия и минометы. То ли силен был наш огонь, то ли немцы выдохлись и приводили свои войска в порядок, — коридор почти не расширялся, а лишь углубился еще метров на триста.

— Приказано контратаковать, — переговорив по телефону, сказал Чернояров. — Лужко со своей стороны одной ротой, по ложбине контратакует резервная рота полка, а я должен третьей ротой ударить отсюда. Полку придали танковый батальон и три пушечные батареи. Я получаю батарею и целую танковую роту, — радостно закончил он и крикнул Привезенцеву: — Иди встречай танки! Они в деревне. Выводи их кустами вон в те бурьяны.

Бочаров смотрел туда, где командир полка решил контратаковать противника, и сразу же понял, что тот решил ударом с трех сторон срезать вбитый в нашу оборону клин противника и затем выбить его танки и пехоту за передний край нарушенной обороны. Теоретически такое решение было правильным и целесообразным, но, когда Бочаров, хорошо видя весь район вклинения, попытался подсчитать вражеские силы и сопоставить их с нашими, у него сложилось совсем другое мнение. В коридоре, пробитом в нашей обороне, Бочаров насчитал более шестидесяти немецких танков и по расположению групп пехоты определил, что там не менее двух, а может, и трех фашистских пехотных полков. К тому же из тылов противника все время шли и танки, и пехота, и артиллерия, и даже обозы. Видимо, этот прорыв был осуществлен целой вражеской дивизией, усиленной танками и артиллерией. Против таких сил удар трех малочисленных стрелковых рот, десятка танков и нескольких артиллерийских батарей и минометных рот, по существу, был булавочным уколом. Оценивая обстановку, Бочаров отчетливо видел всю безрассудность предпринимаемой контратаки. Он вспомнил разговор с генералом Велигуровым, его идею постоянных атак в любых условиях и подумал, что Велигуров не одинок, что у него много сторонников и что эта предпринимаемая контратака — результат действия его единомышленников. Тогда в разговоре с Велигуровым в этой идее Бочаров видел только теорию, а теперь он осознавал всю ее пагубность. Зачем контратаковать в таких условиях? Не лучше ли эти три стрелковые роты, десяток танков и несколько батарей закопать в землю и встретить противника мощным огнем? Ведь каждый стрелок в обороне один может бороться против трех-четырех наступающих пехотинцев, а танки и пушки из засад, из укрытий спокойно и без потерь расстреляют полсотни и более вражеских танков.

Бочаров хотел было вмешаться и отменить контратаку, но за лощиной, где располагался наблюдательный пункт командира полка, взметнулись вверх три красные ракеты, и впереди, где лежала третья рота, вскочил, махнув зажатым в правой руке пистолетом, высокий командир и, как на учении, ускоренным шагом пошел вперед. За ним поднялось еще несколько человек, но командир вдруг пошатнулся и, словно стремясь куда-то, упал лицом к противнику. Вслед за ним попадали и те, кто встал позже. Остальные люди роты, видимо прижатые вражеским огнем к земле, продолжали лежать.

— Командир роты! — выкрикнул Чернояров. — И какой черт его первым понес! Теперь все пропало, роту не поднимешь…

— Я подниму, — с натуженным хрипом проговорил Привезенцев и, вырвав у стоявшего рядом связного карабин, побежал к третьей роте.

— Молодец! Этот поднимет, — воскликнул Чернояров, — и танки сейчас догонят роту.

Но танки, едва выйдя из кустарника, попали под шквальный огонь фашистской артиллерии, один загорелся, расстилая по земле черный дым, а остальные, отходя дальше друг от друга, поползли назад.

Привезенцев подбежал к роте, махая карабином и свободной рукой, на мгновение остановился и что-то закричал, глядя то вправо, то влево. В разных местах, где лежала третья рота, поднялись несколько стрелков, неуверенно побежали вперед и тут же попадали. Со стороны противника несся сплошной ливень огня. Артиллерия и минометы и той и другой стороны били с предельным напряжением. Незаметно наплывшая туча закрыла клонившееся к закату солнце, и скоро по земле захлестал крупный, ядреный дождь.