Ульрике Швайкерт - Святой и грешница

• Название: Святой и грешница
• Автор: Ульрике Швайкерт
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2015
• ISBN: 978-966-14-8311-7 , 978-966-14-8311-7

Германия, 1430 год. Юная Элизабет очнулась в борделе — без одежды и без воспоминаний. О неведомом прошлом ей напоминает только драгоценный медальон, а еще — голос прекрасного рыцаря, приходящего к ней во снах. Но теперь Элизабет — продажная женщина, которой не место в порядочном обществе… Однажды она попадает во дворец епископа. И узнает в молодом священнике рыцаря из снов! Кто он? И кто на самом деле она?

Средневековая Германия. Очнувшись в борделе, белокурая Элизабет обнаруживает, что потеряла память. О неведомом прошлом напоминают только драгоценное ожерелье и голос прекрасного рыцаря, приходящего к ней во снах. Чтобы выжить, она стала куртизанкой.

Однажды красавица попадает во дворец епископа. И вдруг в молодом священнике она узнает рыцаря из снов, он тоже узнал ее! Кто же Элизабет на самом деле?

---

— Чем могу вам помочь? — немного смущенно спросила Элизабет, когда девушка перестала ее разглядывать. Она точно пришла сюда не в поисках работы.

— Я пришла за своим отцом. Мне сказали, что его следует искать здесь, — ответила девушка, стараясь не встречаться с Элизабет взглядом, будто смотреть на шлюху было опасно для ее репутации. «Ну, может, так оно и есть», — подумала Элизабет, глядя на свою высоко поднятую грудь и глубокое декольте.

— Кто ваш отец? Вам придется мне это сказать, если вы хотите, чтобы я помогла.

— Ах да! — Девушка покраснела. — Это советник Майнталер. Я Оттилия, его старшая дочь.

— Да, он здесь, — сказала Элизабет. Минуту поразмыслив, впускать ли девушку, она добавила: — Подождите здесь. Я сейчас его приведу.

Оттилия кивнула. Элизабет вернулась к своему клиенту и помогла ему подняться с лавки. Это было нелегко, так как он выпил еще два кубка вина и, казалось, потерял нить разговора.

— Кто? Оттилия? Так зовут мою старшую дочь.

— Это ваша дочь, и она пришла, чтобы отвести вас домой.

— Но ты шлюха, а это бордель, — нахмурившись, произнес советник.

— Да, — подтвердила Элизабет.

— Значит, моя дочь не может быть здесь, — подытожил он после некоторого размышления. — Она уважает своих родителей и хорошо воспитана.

Он пошатнулся и чуть было не выскользнул из рук Элизабет, но она его поймала и повела к выходу. Элизабет открыла дверь ногой и придержала плечом.

— Она это сделала в виде исключения, господин советник. Нет ничего предосудительного в том, чтобы отвести отца домой.

Ганс Майнталер хотел было возразить, но увидел свою дочь.

— Что ты себе возомнила, болтаться по таким местам, да еще в кромешной тьме? — обратился он к ней, еле ворочая языком. — Я крайне разочарован!

Девушка не дала себя запугать и дерзко подняла подбородок.

— Вам тоже не следовало бы здесь находиться, отец. Остальные дети беспокоятся. Вы очень много работаете: днем вас не бывает дома, так хотя бы вечером побудьте дома, особенно сейчас, когда им так не хватает матери.

Оттилия была дочерью Терезы! Элизабет только сегодня вечером узнала совсем немного о покойной жене советника, но та, по всей видимости, передала своей дочери смышленость и сильную волю. Хотя советник с напускной строгостью сделал выговор дочери — ей не позволено так разговаривать с отцом, — но было видно, что ему стыдно и он готов отправиться домой. Элизабет уступила Оттилии место возле ее отца, и он безвольно повис на руках изящной девушки.

— Так у меня ничего не получится, — сказала она, и Элизабет вынуждена была с ней согласиться.

— Ты не могла бы мне помочь отвести его домой?

— Как, я?

Это было необычное поручение. Что скажет мадам, если она сейчас отлучится? Еще, чего доброго, придет клиент, которого некому будет обслужить.

— Я заплачу тебе. Сколько ты хочешь? Я дам тебе три пфеннига или четыре, только пойдем, пожалуйста, со мной! Сама я не справлюсь.

Элизабет не могла решиться. Это было полцены за ее тело, только за то, что она поможет довести пьяного домой через город. Если она откажется и ни один клиент больше не придет, то этой ночью ей не заработать.

В двери появилась Эльза Эберлин.

— Что здесь происходит? — Подбоченившись, она перевела взгляд с шлюх на пьяного советника, а затем на его дочь.

Элизабет поспешила объяснить ей ситуацию.

— Он оплатил вино и услуги?

Элизабет покачала головой, не решившись сказать, что он так и не дошел до постели.

— Итак, с него два шиллинга и три пфеннига за проведенный здесь вечер и еще четыре за дорогу домой, — посчитала Эльза и протянула вперед открытую ладонь.

Элизабет снова закинула руку советника себе на плечо, пока его дочь развязывала кошель отца и отсчитывала монеты. Она ничего не сказала, но Элизабет видела в ее глазах ярость. Она не удивится, если этой дочери удастся надолго отстранить отца от борделя.

Они отправились в путь с тяжелой ношей. Оттилии пришлось заплатить за открытие городских ворот в столь поздний час. Сначала она молчала и старалась смотреть в другую сторону, но затем любопытство одержало верх и она заговорила с Элизабет. Ее робость быстро прошла, и к ней вернулась уверенность, проявленная в разговоре с отцом. Элизабет уклонялась от всех тем, которые могли бы смутить девушку. Ганс Майнталер молчал и с трудом переставлял ноги — Элизабет подозревала, что он уже находится в мире снов.

Роскошный дом семьи советника находился сразу за монетным двором. Оттилия толкнула плечом дверь и попросила помочь уложить отца в большой комнате. Они прошли через зал, в котором лежали связки и ящики с товаром, и подняли пьяного по лестнице. Наконец им удалось опустить его на подушки, Ганс Майнталер довольно хрюкнул и свернулся калачиком, как зверь в своей норе.

— Справились, — сказала Элизабет и улыбнулась. — Здесь он проспится.

— Да, надеюсь, он протрезвеет завтра утром и будет в состоянии выступить на заседании совета, чтобы не опозорить семью. — Она ударила себя по губам. — О нет, мне, конечно же, не следовало этого говорить! Иной раз я не могу совладать со своим языком.

— Я ничего не слышала!

— Спасибо! — искренне поблагодарила Оттилия, видя перед собой обычную девушку, а не шлюху, присутствие которой в этом доме было совершенно неуместно.

Элизабет с любопытством огляделась. Все было чужим и в то же время знакомым. В комнате было не очень много мебели, только самое необходимое. Судя по качеству и отделке мебели, семья советника занимала почетное место в обществе. На полке выстроилась оловянная посуда — ценный подарок на крестины и другие важные праздники в жизни бюргера. Ковер на стене придавал помещению с темным дощатым полом и покатым потолком красок.

— Какая красивая работа, — сказала Элизабет, подходя ближе, чтобы посмотреть на рисунок. — Я видела подобный, но с другим изображением.

— Да? Их немного. Отец говорит, что это редкая вещь.

Элизабет ничего не ответила. Она действительно видела похожий ковер? У нее перед глазами промелькнули неясные силуэты. Где это было? Может, в таком же богатом доме, как этот? Раздался громкий храп. Девушки молча стояли друг против друга. Смущение вернулось: они были уже не на равных, и Элизабет нечего было делать в этом доме! Но она не решалась попрощаться и покинуть его.

— Может, ты хочешь что-нибудь съесть? — спросила Оттилия.

Элизабет пристально посмотрела на нее.

— Ну, я имею в виду, если ты голодна, я могла бы принести тебе что-нибудь из кухни.

Элизабет хотела отказаться, но в этот момент у нее громко заурчало в животе, и обе девушки рассмеялись.

— Пойдем, — сказала Оттилия и зажгла лампу. Она заговорщицки кивнула Элизабет, чтобы та спускалась вслед за ней на кухню, расположенную в задней части дома. Там был большой очаг, на котором можно было сразу разогревать несколько котелков или зажарить целого кабана.

— Тише, — предупредила хозяйка. Она открыла дверь и указала на кладовую с толстыми стенами для поддержания низкой температуры, располагавшуюся за кухней.

— Ну, что ты хочешь? Сало? Сыр? Или колбасу? — Она тихонько засмеялась и выглядела в этот момент просто девочкой, собравшейся что-то стащить из кладовой. Оттилия позабыла и о покойной матери, и о пьяном отце. — Ну же, говори!

— Немного вон той колбасы и кусочек сыра, — попросила Элизабет.

Оттилия кивнула и отрезала большой кусок сыра. Снаружи хлопнула дверь. Слышно было, как через зал приближаются шаги. Оттилия задула лампу и, схватив Элизабет под руку, прошептала на ухо:

— Тихо!

Через кухню к ним приближался свет, сначала он выхватил из мрака их обувь и платья и поднялся к лицам.

— Что это значит? — раздался резкий голос из темноты.

Элизабет зажмурилась, успев, однако, рассмотреть длинную белую рубашку и босые ступни под ней.

Оттилия драматично вздохнула.

— Ничего, я не хотела тебя будить. Отец вернулся и спит в большой комнате.

— Да, я видела.

Кухня наполнилась теплым светом, когда со всех сторон лампы были сняты затворки. Элизабет увидела худощавую женщину с унылым лицом. Из-под изношенного чепчика виднелось несколько седых прядей. На Элизабет смотрели строгие глаза, губы сжались в тонкую полоску.

— Что это значит? — переспросила женщина. — Я подумала, что в дом проник какой-то сброд. И вероятно, я не так уж и заблуждалась!

Она была служанкой или бедной родственницей? В любом случае она долгое время находилась в этом доме и имела определенное влияние на детей.

Оттилия обиженно надула губы.

— Маргрет, это тебя не касается. Я только взяла из кладовки немного колбасы и сыра, и я как старшая дочь в доме, разумеется, имею на это право. — Она немного вытянулась, но рядом с худощавой женщиной все равно выглядела ребенком.