Николай Манвелов - На вахте и на гауптвахте. Русский матрос от Петра Великого до Николая Второго

• Название: На вахте и на гауптвахте. Русский матрос от Петра Великого до Николая Второго
• Автор: Николай Манвелов
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-2246-5

Российский императорский флот славился выучкой, дисциплиной и мужеством своих матросов. Даже адмиралы самого прославленного и могущественного — английского флота, сравнивая русских и английских матросов, нередко предпочтение отдавали русским. Но как служили и отдыхали, каким следовали обычаям и традициям наши труженики моря? Каковы были гласный и негласный уставы российского флота? Мог ли простой матрос Императорского флота дослужиться до офицера? Как кормили и лечили защитников Отечества, как менялось флотское обмундирование? Из-за чего происходили бунты и как наказывали нарушителей закона? На эти и другие вопросы рассказывает очередная книга серии.

---

Произведение Александра Гурилева было чрезвычайно популярно во время героической обороны Севастополя в 1854–1855 годах, однако петь его стали немного по-другому — моряк стал русским, а Эгейское море превратилось в Черное. В последующих вариантах оно стало вообще Красным. И теперь чаще всего романс поют следующим образом:

Не слышно на палубе песен, и Красное море шумит…

Долгое время авторство было неизвестно, и даже в сборнике работ Гурилева от 1944 года указывалось, что это «популярный русский романс конца XIX века неизвестного автора». Рукопись со стихами была обнаружена только в 1953 году в московской библиотеке имени В.И. Ленина. И только тогда стало окончательно ясно, что написаны они в Таганроге Николаем Щербиной.

В хранящемся в Российской государственной библиотеке украинском литературном альманахе «Молодик» (он вышел в Санкт-Петербурге в 1844 году) есть стихотворение «Моряк». Начинается оно следующим образом:

Не слышно на палубах песен:
Эгейские волны шумят.
Нам берег и душен, и тесен;
Суровые стражи не спят.

Добавим, что «канонического» варианта песни, видимо, и не существует. Более того, есть варианты и про Ладожское озеро, и даже — про Подмосковье. Если же верить Леониду Утесову, который, по его словам, записал полный текст у старого железнодорожника, то куплетов в ней было «бессчетное количество». И действительно — вариант Зубарева состоит из 21 строфы, а записанный в середине 1990-х годов вариант в исполнении Андрея Макаревича (альбом «Песни, которые я люблю») насчитывает 10 куплетов.

Теперь самое время перейти к песням про крейсер «Варяг», вернее — к двум наиболее известным из них.

Наиболее популярная до сих пор знаменитая «Наверх вы, товарищи, все по местам», опубликованная в санкт-петербургском «Новом журнале литературы, искусства и науки» в апреле 1904 года Отметим, что опубликованные стихи представляли собой довольно точный перевод, сделанный поэтессой Евгенией Студенской (1874–1906). Оригинал же появился в германском журнале Jugend за несколько недель до того. Автором стихов является австрийский писатель Рудольф Грейнц (1866–1942).

Стоит отметить, что текст слов песни с 1904 года неоднократно подвергался «редактированию» в соответствии с политической конъюнктурой. В частности, в моменты потепления взаимоотношений с Японией убирался куплет, где упоминались «желтолицые черти». Впрочем, такая же участь позже постигла песню «На границе тучи ходят хмуро» — после нормализации взаимоотношений с Японией слова «и летели наземь самураи» заменяли при исполнении на слова «и летела наземь вражья стая». Как видим, история имеет тенденцию повторяться.

Что же касается музыки к песне «Наверх вы, товарищи, все по местам», то она существовала задолго до появления стихотворения Студенской (отметим, что есть и другие, менее известные переложения на русский язык). Правда, на ее мотив пели совершенно иные слова Дело в том, что военный музыкант Алексей Турищев (1888–1962) использовал музыку так называемой «Патриотической песни», переложив на музыку пушкинской «Песни о вещем Олеге».

Многие годы «Песнь» была своего рода неофициальным гимном русской армии. Начало ее, например, звучало так;

Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хазарам;
Их села и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам.

Далее следовал припев, хорошо известным нам по фильмам про Гражданскую войну в России:

Так громче, музыка, играй победу!
Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит.
Так за Царя, за Родину, за Веру
Мы грянем громкое «ура», «ура», «ура!»

И так далее — строфы из Пушкина перемежались припевом.

Другая известная пенс про крейсер «Варяг» — «Плещут холодные волны» — была написана также в 1904 году. Автором ее слов был санкт-петербургский банковский служащий и поэт-любитель Яков Николаевич Репнинский. Впервые текст будущей песни был опубликован в газете «Русь».

Отметим, что автор музыки этого произведения до сих пор точно не установлен. В качестве авторов упоминаются студент Юрьевского (Тартуского) университета Федор Богородицкий (1883–1954) и регент кафедрального собора города Ставрополя Василий Беневский (1864–1930). Впрочем, о том, кто был автором музыки, а кто — хорового варианта, источники расходятся. Более того, у ряда исследователей музыки вызывает сомнение авторство их обоих.

Есть и другая версия происхождения слов — в соответствии с ним, мы снова имеем дело с переводом, причем вновь с немецкого языка.

А вот кажущаяся очень старой песня «По морям, по волнам, нынче здесь — завтра там» написана в 20-х годах XX века, причем автором ее был одессит Михаил Байтальский (1903–1978), позже осужденный как троцкист.

В 1939 году была создана и песня «Они вспоминают “Цусиму”».

Рассказ о «морской риторике» будет неполным, если мы не упомянем об «окончаниях, не имеющих отношения к службе» — иначе говоря, о ругательствах, использование которых всегда являлось признаком настоящего «морского волка». Тем более, как писал великий русский сатирик Михаил Салтыков-Щедрин, первым словом опытного русского администратора во всех случаях должно быть слово матерное. Категорически не сквернословивший знаменитый флотоводец вице-адмирал Степан Макаров был, пожалуй, редким и приятным исключением.

Не забьггы «окончания» и в Петровском Морском уставе Вернее те, которые воспринимались как «адресная» ругань.

В том случае, если брань следовала «не одумавши с сердца или не опамятовась», то виновный представал перед судом, где просил у обиженного «христианского прощения». Когда же брань была «гораздо жестокой», то налагался и денежный штраф в пользу потерпевшего. Примечательно, что если истец был недоволен размером присужденного штрафа, то виновник от уплаты освобождался вообще.

В случае если кто «против бранных слов» лез в драку или выражал недовольство «иным своевольствием», то он терял право на сатисфакцию и получал то же наказание, что и его обидчик.

Впрочем, Петр Великий является и одним из легендарных российских матерщинников. По крайней мере, именно ему приписывается авторство так называемого «Большого загиба» и «Малого загиба», состоящего из отборной ругани. Справедливости ради отметим, что «авторство» Петра в области «загибов» никак не подтверждено, но легенды — вещь упрямая.

Канонического текста «загибов» не существует, а количество слов в них может варьироваться от 30 до почти 400. Так, вариант «Большого Петровского загиба», впервые опубликованный в книге «Крепкое русское слово», состоит из 366 слов. Наиболее приличными выражениями в нем являются «под-хвостие дьяволие», «Зевесова жердина» и «обезьянья шишка зело раздутая». «Малый загиб» отличается от «Большого» только объемом, да и упоминаний «кровной родни» в нем поменьше. Любопытная деталь — при произнесении «загиба» в наказание провинившийся вставал к мачте и не смел сойти с места до завершения речи наказывающего.

«Если на минуту поверить, что все всерьез касается матери и отца, и братьев, и сестер, и так от прапрадеда до праправнуков, всей родни, и двоюродных, и снох, и золовок, и зятьев, словом, всех родственников, то станет дурно», — говорят моряки.

И действительно — попробуйте представить себе воплощение в жизнь такого, например, яркого пожелания: «чтоб тебе провалиться через семь гробов в мутный глаз твоей бабушки»!

От соприкосновения с матерщиной не был застрахован никто, включая членов императорской фамилии. Слово великому князю Кириллу Владимировичу (1876–1938), носившему чин контр-адмирала Российского Императорского флота (воспоминания относятся к периоду его обучения на учебном судне «Моряк»):

«Любому действию, совершаемому на судне, официально именуемом трехмачтовым фрегатом[53], предшествовал шквал неистовых оскорблений, без которых ни одна рея не могла быть развернута и ни один парус — поднят. Тогда это казалось мне своего рода ритуалом.

Поток непристойностей извергался с утра до ночи. Человеку, не знающему русский язык, трудно представить себе, что такое русский мат. В своей изощренной грубости ему нет равных».

Неудивительно поэтому, что корабли, где офицеры и матросы ругались мало, обычно запоминались соплавателям надолго.

Для настоящего моряка было правилом не только материться, но и «резать правду-матку». Наиболее знаменит в этой области был уже упоминавшийся нами академик и генерал флота Алексей Крылов.