Дороти Ли Сэйерс - Престолы, Господства

• Название: Престолы, Господства
• Автор: Дороти Ли Сэйерс
• Жанр: Классический детектив

Все персонажи, действующие в этом романе являются вымышленными, и любое их сходство с реальными лицами, живыми или мёртвыми, случайным.

---

Тем временем у них под ногами сонный Крэнбоурн в своём безымянном русле пробудился и изверг своё потаённое содержимое в стремительную Флит, и Флит подхватила его и перенесла через несколько плотин в многоводную Темзу, покрытую рябью дождя, которая, в свою очередь, потащила его вперёд, вниз по течению, чтобы выбросить ниже Тауэрского моста на периодически появляющиеся островки из ила. Капитан буксира увидел его, и сообщил в лондонскую полицию. Тело женщины обнаружили. Но никто не смог бы сказать, где именно оно попало в воду.

18

Влюблённые и убийцы всегда себя выдают!

Уильям Конгрив [209]

Возьми на память мой портрет, а твой

В груди, как сердце, навсегда со мной.

Джон Донн, [210]

— Харриет, от меня пахнет?

Харриет изучила этот вопрос.

— Да, милорд. Вполне отчётливо. Карболовым мылом.

— О, хорошо, что не чем-то похуже. Бантер отдраивал меня двадцать минут, но этот запах всё ещё у меня в ноздрях. Или, возможно, это — психологический запах, своего рода обонятельный военный невроз.

— Я так поняла, что ты искал исчезнувших актрис?

— Вниз по канализационным каналам. Или, вернее, вверх, поскольку мы вошли в их устье. Мы ничего не нашли, но начался дождь и остановил игру.

— Жаль. Роберт Темплетон нашёл свой труп, пока ты отсутствовал, и я надеялась на парочку ужасающих подробностей, чтобы оживить описание.

— Оживить — это, к сожалению, удачное выражение. Я женился на вампире. Не знаешь, настоящий вампир похож на старую каргу из сказок? Он превращается в принцессу, если его обнять? Если, по твоему, я не сильно воняю, я попытаюсь поэкспериментировать…

Питер обнял Харриет и поцеловал её. Она вздрогнула, и он сразу отпустил её:

— Харриет, что случилось? Что не так?

— Ничего, дорогой, не нужно принимать такой испуганный вид, всё в порядке.

— Но ты меня напугала. Я причинил тебе боль? После тренировок с мистером Матсу я иногда не осознаю собственной силы.

— Питер, всё это пустяки. Просто этот несчастный воротничок настолько жёсткий, что оцарапал меня.

— Дай посмотреть. — Он встал сзади и расстегнул воротничок — один крошечный крючок за другим, — а затем снял его с шеи. — Да, проклятая штуковина поцарапала тебя. Кровь идёт!

Харриет подошла к зеркалу на каминной доске. На небольшой царапине на шее виднелись крохотные капельки крови.

— Пустяки, — сказала она. — Поцелуй меня ещё раз.

Но Питер стоял посреди комнаты с воротником в правой руке и хмурился.

— Прости, я на минутку, — сказал он и подошёл к телефону. Она услышала через открытую дверь, как он попросил сэра Джеймса Лаббока.

— Джеймс, кое-что случилось…

Вошёл Мередит.

— Не считает ли миледи, что пора задёрнуть занавески?

— Да, спасибо, Мередит.

— Нет, — говорил в это время Питер, — очень крошечные поверхностные метки. Очень локализованы. Их не могли замаскировать ушибы? Да, конечно, вы всё осмотрели тщательно, но… да, я понял. Ясно. Спасибо.

Питер положил трубку и рассеянно посмотрел на Харриет.

— На шее Розамунды Харвелл не было таких отметок, какие есть сейчас на твоей шее, — сказал он. — Харриет, ты можешь придумать хоть какою-нибудь причину, почему кто-либо мог бы надеть воротничок на женщину, уже мёртвую?

— Чтобы закрыть следы удушения?

— Лицо было так же изуродовано, как и шея, — сказал он, — а лицо оставалось открыто.

— Не знаю, дай подумать. Кто-то мог просто одеть её — она, возможно, была раздетой, когда её убили, а убийца потом одел её?

— Это труднее сделать, чем сказать. Надевание одежды на абсолютно инертное тело — это ещё та задачка. И зачем? Почему убийца это сделал?

— Не знаю почему. Но это объяснило бы ошибку с воротничком.

— Ошибка? Почему ты называешь это ошибкой?

— Ну, я была немного сбита с толку, когда услышала, что он был на ней. Думаю, как и Манго. У Розамунды был прекрасный вкус. И никто, хоть немного понимающий в одежде, не носил бы белого воротничка с белым платьем. Вся идея этой вещи состоит в том, чтобы смягчить эффект от чёрного платья.

— То есть, её одели после того, как она умерла, — печально сказал Питер. — О, Харриет, как я ненавижу это дело!

— Не знаю, что и сказать, дорогой. Мне очень не хочется видеть тебя несчастным, но…

— Но тебе не хочется и чтобы я вышел из дела и отправился на рыбалку, из-за того, как я отреагировал на подобное предложение в прошлый раз?

— Нет, потому что я хочу увидеть эту глупую женщину отмщённой!

— Как бы ни была глупа женщина, ты на её стороне?

— В каком конфликте, Питер? Разве мужчины и женщины находятся в состоянии войны?

— Мы нет, — сказал он. — По крайней мере, мы нет.

— В самом деле, нет. Я просто имею в виду, что хочу видеть слабого защищённым от сильного, а глупость — это форма слабости.

— Потенциально смертельная форма, — сказал он. — Нет ничто более слабого, чем труп убитого, а этот труп не носил воротничка, когда его убивали, но носил, когда тело нашли.

— Таким образом, она была убита раздетой?

— Похоже не то. А это предполагает преступление на сексуальной почве.

— Ты что, удивлён? С учётом того, какой она была и что мы знаем о ней, такая вероятность всегда существовала, разве нет?

— Похоже на преступление на почве страсти. Но если рассуждать логически, мужчина может воспылать гневом, ревностью и желанием так же легко при виде полностью одетой женщины, как и обнажённой в постели. Первое даже легче.

— Понимаю, что ты имеешь в виду, но сексуальное преступление предполагает участие незнакомца.

— Незнакомца, который не оставляет ни следов, ни отпечатков пальцев.

— Тогда мужа или любовника. И действие на том уровне, когда люди не контролируют себя. Когда достаточно трудно понять даже собственного партнёра, не говоря о чужом.

— Уровень, на котором человек не способен понять даже себя, — сказал он.

— Как тогда, когда мне потребовались годы, чтобы обнаружить, что мне нужен ты?

— Это была моя ошибка. Всё это павлинье распускание хвоста и манёвры. Я переусердствовал, пытался завоевать тебя, сломив твоё сопротивление. Каждая попытка, которую я предпринимал, затрудняла для тебя принятие меня, потому что принятие означало капитуляцию. Всё, что я могу сказать в собственную защиту, — это то, что, в конечном счёте, я понял, что не смогу завоевать твой свободный дух таким способом. И никогда за всю свою богатую жизнь не мог я играть в такие игры там, где был замешан секс. Там всё решали сердце и ум.

— Дорогой мой, — сказала она, протягивая руку, — давай не разделять вожделение плоти от сердца и ума. И вожделение — это просто радость, ты не знал? Это просто англосаксонский синоним для радости.

— В самом деле? — спросил он, беря её руку. — Способность проникновения в суть утрачена при нормандском завоевании, с которым глубоко были связаны мои предки.

— Сегодня, милорд, вы, кажется, стремитесь взять на себя вину за всё. Именно поэтому ты выглядишь таким несчастным?

— Наверное, да, Харриет. Кто прикасается к смоле, тот очернится. [211] Есть игра, в которую играют мужчины и женщины. Это не наша игра, и, таким образом, наше знание о ней случайно и едва ли исчерпывающе. Женщина демонстрирует нежелание. Респектабельность целомудренна, или ей просто не нравится этот человек; мужчину распаляет это сопротивление, и он штурмует цитадель. Возможно, ей даже нравится быть завоёванной; возможно, она снисходит к нему из жалости, любви или милосердия, и должна быть вознаграждена. Это опасная игра — она пачкает любовь властью.

— И она легко может зайти слишком далеко?

— Очень легко.

— Помнишь, когда ты купил мне ошейник на случай, если меня попытаются задушить в Оксфорде? Ты показал мне две точки надавливания на шее…

— Да. Человек очень хрупок в определённых местах.

— И его можно задушить почти случайно?

— Он может умереть в руках, которые собирались его лишь пересилить. Или в руках кого-то, кто вошёл в раж от демонстрации собственной силы. Той силы, которую отвратительно называют мужественной.

— Но это не было бы убийством. Не подходит под твоё определение намерения.

— Да. И если Глория Таллэнт окажется целой и невредимой, самое большее, на что может надеяться обвинение в деле Розамунды Харвелл, это непредумышленное убийство. Если же она окажется мёртвой, совсем другое дело.

— Не может существовать никакой связи.

— Что возвращает нас к несчастному совпадению. Боюсь, связь существует. Но в настоящий момент скажи мне со своей женской интуицией, кто, муж или любовник, скорее использовал бы чрезмерную силу?

Харриет задумалась. Она подошла к окну и невидящим взглядом уставилась на улицу.