Виталий Вавикин - Две жизни для одной мечты

• Название: Две жизни для одной мечты
• Автор: Виталий Вавикин
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2015

Все начинается на странной дворовой распродаже, когда главный герой видит картину боксерского боя, созданную местным свихнувшимся художником. На картине изображена взволнованная женщина, которая начинает преследовать главного героя. Он бежит из родного города, но женщина идет по пятам. Она приходит во снах и приносит огонь. Однако тревожный образ принадлежит не картине – он принадлежит главному герою. Это его прошлое, с которым нужно встретиться, пока оно не выжгло его дотла.

---

Виталий Вавикин Две жизни для одной мечты

В оформлении обложки использованы рисунки Елены Вавикиной

© Вавикин В.Н., 2014

© ООО «Литературный Совет», 2014

* * *

Это была гражданская война во мне: я сам был убийцей и убитым.

К. Г. Юнг «Красная книга»

Когда вы думаете, что вы наконец поймали дьявола, оказывается, что он сидит в вашем собственном кресле.

Дени де Ружмон

Глава первая

Есть одна древняя легенда о демоне перекрестков. Говорят, если заключить с ним сделку, то в обмен на душу он исполнит одно желание. Самое сокровенное, самое дорогое. Такой вот обмен – одна душа за одну мечту. Такой вот выбор… Выбор, перед которым оказался Дуган Белфорд. Был, правда, еще один вариант, но он решил, что пустить себе пулю в лоб никогда не поздно. Поэтому он отправился на старый перекресток недалеко от города Пирр, округа Хьюз, в штате Южная Дакота.

Ни на что не надеясь, ничего не ожидая, он опустил в землю прядь своих волос и, закурив сигарету, стал ждать. Закончилась одна сигарета, вторая, третья… Ничего не происходило, и Белфорд хотел уже рассмеяться и уйти, когда наконец-то появился демон… Так, по крайней мере, Белфорду показалось в ту ночь. Утром же от воспоминаний остались лишь осколки да тяжелое похмелье…

Машина отца стояла на обочине. Двигатель работал. Датчик топлива приближался к нулю. Перекресток, казавшийся ночью вратами в ад, в лучах восходящего солнца стал просто пыльным перекрестием двух песчаных дорог. Застывшее невдалеке озеро Хипл выглядело монолитным и неподвижным из-за отсутствия ветра. Слышался грохот приближающегося поезда. Тяжелый состав выползал из города, набирая скорость. Белфорд развернулся. Шлагбаума на переезде через железную дорогу не было, лишь мигали красные фонари, предупреждая о приближении поезда. Белфорд вдавил педаль газа в пол. Старый двигатель пикапа заревел, выбросил облако сизого дыма. Подвеска громыхнула. Машинист дал предупредительный сигнал. Стальная громада железнодорожного состава осталась позади.

Белфорд выехал на ведущую в город магистраль. С левой стороны мелькала голубая даль Миссури и горы за ней. «Главное – дотянуть до дома», – подумал Белфорд, услышав, как недовольно кашлянул двигатель пикапа.

Недалеко от казино «Золотой остров» он свернул с магистрали. Старые дома с чистыми, недавно выкрашенными стенами выстроились вдоль узкой дороги, огибавшей ровным овалом внутреннюю часть квартала. Гаража не было, лишь подъездная дорога да пара ржавых пикапов на заднем дворе, который приходилось делить с другими соседями.

В пристроенном к дому сарае Белфорд нашел канистру бензина, заправил пустой бензобак. Отец завтракал на кухне. Высокий, крупный, с копной черных сальных волос и недельной щетиной. Дуган бросил ключи от пикапа в прибитую возле двери старую рукавицу. Края рукавицы давно растрепались, рисунок, вышитый матерью Дугана два десятка лет назад, потускнел, покрылся грязью. Дуган миновал кухню. Отец не поднял головы. Лестница на второй этаж скрипнула. В дальнем конце коридора послышался старческий кашель. Дуган остановился, бросил настороженный взгляд в сторону комнаты матери своего отца. Старуха снова кашлянула, позвала его по имени.

– Дуган, это ты? – спросила она. – Я слышу твои шаги.

– Ни хрена ты не слышишь, – проворчал Дуган, однако все равно зашел в пропахшую нафталином и лекарствами комнату.

Старуха лежала в кровати, бешено вращая выпученными глазами. Ее кровать была настолько большой, что старуха казалась в ней совсем крохотной и сморщенной. Кровать, с которой она никогда не вставала.

– Дуган! – расплылась в улыбке старуха. Дуган улыбнулся в ответ, стараясь не смотреть на ее желтые, редкие зубы. – Был у женщины? – спросила старуха. Дуган замялся, пожал плечами, затем решил, что будет лучше кивнуть. – И когда свадьба?

– Свадьба?

– Тебе уже тридцать. Я хочу увидеть правнуков, Дуган, – старуха снова улыбнулась. Дуган кивнул, не особенно задумываясь, как это будет истолковано. – В следующий раз можешь привести свою женщину сюда, – сказала старуха. Дуган снова кивнул, улыбнулся на прощание, оставил старуху наедине с ее миром пролежней и пузырьков с лекарством.

Он заперся в своей комнате, лег на кровать, выкурил сигарету, разглядывая картину, купленную день назад на уличной распродаже в районе начальной школы имени Вашингтона. Картина была яркая, красочная до неприличия.

Дуган увидел ее из машины. Она стояла на зеленом газоне возле стола, у которого толпились несколько располневших домохозяек в легких ситцевых платьях, открывавших колени. Будь их подолы чуть ниже, и Дуган проехал бы мимо, не заметив картины, но он заметил, свернул к обочине, остановился. Девушка, отвечавшая за распродажу, была молода и щедро дарила улыбки всем потенциальным покупателям. На вид ей было чуть больше двадцати. Прямые черные волосы до плеч, светло-карие глаза, джинсовые шорты, футболка.

– Микела? – позвал ее Дуган, прочитав имя на пристегнутом к футболке бейдже.

– Хотите что-то купить? – спросила девушка, добродушно улыбаясь. Зубы у нее были ровные, белые. Верхняя губа поднималась, обнажая краешки розовых десен.

Дуган машинально улыбнулся в ответ, показал на картину.

– Могу я посмотреть?

– Посмотреть? – девушка нахмурилась, опустила глаза, увидела картину. – Ах, вы об этом… – она хитро прищурилась, огляделась, взяла картину, стараясь держать так, чтобы никто не мог ее видеть, кроме нее. – Всегда знала, что старик Пирсон был ненормальный, – сказала Микела, разглядывая картину.

Рисунок не нравился ей. Но он был живым, чувственным, словно это была не картина, а застывшее на холсте воспоминание старого, выжившего из ума художника.

Сигаретный дым витал в наполненном людьми зале. Воображение воспалялось, и начинало казаться, что если сделать вдох поглубже, то можно почувствовать запах этого сизого дыма. Лица людей были сделаны небрежно, но в них определенно была жизнь. Тысячи глаз горели азартом. Тысячи взглядов, устремленные к рингу, на котором замерли в танце боли два залитых кровью боксера.

– Это что, какой-то знаменитый поединок или же просто насилие ради насилия? – спросила Микела. Дуган пожал плечами. – Так ты не знаешь, почему она тебе понравилась? – девушка развернула картину так, чтобы Дуган мог ее видеть. Дуган молча показал на часть картины в стороне от центра ринга. – О… – растерянно хлопнула глазами Микела, увидев двух целующихся женщин.

На вид им было не меньше тридцати. Светлые волосы взбиты в сливочный пудинг. Фигуры стройные. Кожа бледная. На щеке одной из женщин застыли несколько капель крови.

Микела вздрогнула, чувствуя, как центр картины смещается к этой странной однополой паре. Поцелуй стал страстным, словно его не только видели глаза, но и чувствовали губы. И эти капли крови на бледной женской щеке! Микела снова вздрогнула, неосознанно облизнулось, прикоснулась к щеке, пытаясь избавиться от ощущения, что на ее лице тоже есть несколько капель крови, которые медленно скатываются, вызывая зуд.

– И ты… – Микела снова облизнула губы, бросила короткий взгляд на Дугана, на картину, снова на Дугана. – И ты заметил этих странных женщин из машины? – Дуган кивнул. – Ух ты! – Микела недоверчиво прищурилась, снова посмотрела на картину. – Врешь! Никто не сможет разглядеть такие детали с дороги! Тем более из машины.

– Я не люблю бокс, – пожал плечами Дуган.

– Вот как… – Микела снова уставилась на однополую женскую пару. – Но поцелуй этот тебе, значит, понравился?

– В нем что-то есть.

– Что-то есть, значит? – Микела прищурилась, меряя Дугана внимательным взглядом. – Не проще купить какой-нибудь мужской журнал? Уверена, там можно найти картинки и погорячее.

– Это другое.

– Другое?

– Ты не согласна?

– Не знаю. – Микела снова окинула картину серьезным взглядом. – Может быть, здесь действительно что-то есть… – Неожиданно ее осенило: – Ты художник?

– Я? – Дуган улыбнулся, качнул головой.

– Тогда на кой черт тебе эта картина? – скривилась Микела.

– Разве она не продается?

– Продается, но… – Микела огляделась. – Может быть, лучше ты выберешь себе что-то другое? – она положила картину на стол, взяла запакованный набор стаканов. – Как тебе это? Ты пьешь виски? Уверена, что пьешь… – Микела замолчала, увидев, что Дуган не слушает ее. Он взял картину и снова разглядывал ее. – Восемьдесят баксов, – сдалась Микела. Дуган отсчитал деньги. – И все? И больше ничего не купишь?

– А есть еще что-то? – он прочитал имя художника в нижнем углу картины. – Этот Хатч Пирс еще что-то рисовал?

– Сомневаюсь, но если тебе не жалко денег на эту мазню, то, возможно, ты захочешь купить что-нибудь из моих рисунков?