Карина Тихонова - Блюз бродячих собак

• Название: Блюз бродячих собак
• Автор: Карина Тихонова
• Издательство: ACT: Ч.А.О. и К°
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-038501-3, 5-89676-849-4,5-17-038502-1, 5-89676-850-8

Ей тридцать пять лет, и она не ждет от жизни перемен. Скучать ей некогда: жизнь полна сюрпризов, которые не всегда бывают приятными. Однако она не привыкла плакаться в чужую жилетку. Она — сильная женщина.

Но в один день все неожиданно изменилось. Ее жизнь превратилась в череду непредсказуемых событий. Ее окружило множество людей, и она должна разобраться: кто ей друг, а кто враг? Ведь правда не всегда бывает очевидной. Особенно когда дело касается огромного наследства.

Сумеет ли она справиться с неожиданным богатством так же легко, как раньше справлялась с трудностями?..

---

Женщина мгновение смотрела на меня. На ее губах начала расцветать неуверенная улыбка.

— Слушай, ну ты гений!

Я скромно потупилась.

Женщина схватила пистолет, навела его на соседнюю стенку и несколько раз нажала на курок.

Тишина.

— Ну, чего он не стреляет? — обиделась женщина.

— С предохранителя сними, — посоветовала я, вспомнив военные сериалы.

— Ах, да!

Женщина торопливо зашарила пальцами по стволу.

— Слушай, а где тут предохранитель? — спросила она после безуспешных поисков.

Мы молча уставились друг на друга. Потом я осторожно закрыла дверь.

Нечто подобное в моей жизни уже было. На втором курсе к нам пришла преподавать историю древнего мира молодая дама, прежде работавшая в нашем институте лаборанткой. Дама состояла в каких-то родственных связях с каким-то высокопоставленным лицом, поэтому ее начали продвигать по работе.

Возмущению педагогов и студентов не было предела. Дама настолько смутно представлял себе предмет, что на лекциях ее поправляли даже первокурсники.

Как-то раз я заглянула на кафедру. И увидела любопытную картину.

Дама стояла перед исторической картой и искала на ней походы Александра Македонского. Взгляд у нее был напряженно-затравленный, и на мое появление она никакого внимания не обратила.

Примерно такими же глазами смотрела женщина на пистолет непонятной системы, которым ее для чего-то снабдила Богиня.

Бедная женщина. Неужели и это Читателю нравится?

Я оглядела серый коридор, уходивший за горизонт, и не ощутила желания исследовать его дальше.

— Давай посмотрим, что там внизу, — предложила я, содрогаясь от собственной смелости.

— Там популярная мужская литература! — предупредил меня хлопец.

— Мы только заглянем!

— Да ради бога.

Мальчик помолчал, посверлил меня глазом.

— Ну?!! — сказал он, устав ждать.

— Что «ну?» — не поняла я. Но тут же сориентировалась. — Ах, да! Опустимся…

И после произнесения магического слова слева от меня немедленно образовалась стеклянная дверь, ведущая на лестницу. Я пропустила мальчугана вперед и пошла за ним, уже ничего не опасаясь.

Было понятно, что физически мне повредить не могло ничто. Я могла отупеть, потерять нравственные ориентиры, приобрести вульгарные манеры, утратить привычный лексикон, но на моем физическом самочувствии пребывание с героями разных Богинь пока не отражалось.

«Ну, разве что стошнит, — подумала я, вспомнив девушку с трудной судьбой. — Но это пустяки».

Привычный серый коридор с переливающимися табличками уже успел мне надоесть. Я подошла к первой попавшейся двери и распахнула ее.

Мама дорогая!

Посреди грязной убогой комнаты сцепились мужчина и женщина. Несколько секунд я в смятении наблюдала за ними, не понимая, пытается ли он ее изнасиловать или просто лупит. Учит жизни, так сказать.

Мужчина выглядел звероподобным. Весь полуобнаженный торс его был покрыт татуировками, приличными и не очень, на толстых пальцах поблескивали вульгарные золотые перстни.

— … телка… может… в рот! — азартно выкрикивал мужчина, и немногие цензурные слова, которые попадались в его речи, все равно не помогли мне понять ее общий смысл.

Девица выглядела роскошно. Ноги у нее росли от ушей, обнажившиеся под разорванной блузкой груди были пятого размера, длинные разметавшиеся волосы скрывали от меня ее лицо. Но я не сомневалось, что оно выглядело в десять раз красивей, чем лицо Клаудии Шиффер.

На речи поклонника девица не обижалась и отвечала ему не менее азартно:

— … в рот… суке… засранную жопу!

Минуту я, оцепенев, наблюдала за ними.

Словно почувствовав мое незримое присутствие, герои оживились и принялись тузить друг друга с еще большим энтузиазмом.

Наконец девица изловчилась и заехала поклоннику ногой в пах. Тот заверещал неожиданным фальцетом и согнулся. Девица победно взвизгнула, долбанула поклонника в живот и унеслась в другую дверь.

«Да, — подумала я в смятении, не переступая порог. — Вот она, большая любовь!»

Мужчина тем временем очухался, извлек из кармана брюк маленький мобильник, неизвестно как удержавшийся там во время драки, набрал номер и приложил аппарат к уху.

— Колян, братан! Клавка… вчера… полтонны… суке… телка!

Он обиженно умолк, предоставляя слово собеседнику.

Ответа абонента я не расслышала. И слава богу.

С треском захлопнула дверь и в раздражении устремилась дальше по коридору.

Мальчик моросил следом за мной мелкими шажками.

— Не надоело? — спрашивал он меня в спину. — Может, ниже опустимся? Там душевное!

— Посмотрю еще, — ответила я сквозь зубы.

— Пожалеешь! — предупредил экскурсовод.

— Что ж, нет ни одного Бога, способного написать два цензурных слова подряд?! Ты просто клевещешь на мужчин!

— Я предупреждал, это кассовая мужская литература, — повторил малец.

— Много ты понимаешь, — ответила я и распахнула другую дверь.

Сначала я ничего не увидела, потому что в комнате плавал сизый дым, утяжеляя и без того неяркое освещение. Из глубины помещения неслись стоны, причем самые разнополые. Так сказать, во множественном числе.

«Что это? — не поняла я. — Что-то военное? Госпиталь? Раненые? Умирающие? А почему женщины стонут? Они тут, что, все вповалку лежат: и раненые женщины, и раненые мужчины? Может, стонут медсестры? От жалости?»

Но тут глаза привыкли к полумраку, дым немного рассеялся, и я увидела то, что происходило внутри.

А как только увидела, немедленно захлопнула дверь, отгородив себя от этого… Я не знаю, каким словом это назвать.

То, что я увидела, не имело право на существование. Потому что шло против человеческой природы.

— Я же говорил тебе! — упрекнул меня мальчик негромко.

Я, тяжело дыша, уставилась на него:

— Ты это видел?!!

— Не забывай, я не ребенок, — обиделся мальчик.

Я пошарила по карманам в поисках носового платка. Пот лил с меня градом.

— Слушай, Сусанин, тут никаких палок нет? Только попрочней!

— Зачем? — не понял мальчик.

— Чтобы забить эту дверь намертво! — заорала я с ненавистью. — Эта мерзость не имеет права распространяться! Это же чума! Холера! Спид! Массовое безумие! Я не знаю, как это назвать! Неужели есть издатели, которые такое печатают?!

— Есть, — ответил мальчик, ни на секунду не утратив своего хладнокровия. — Причем заметь: в предыдущей комнате ты слышала только цензурные слова.

— Они мне не многое подсказали! — съязвила я.

— Потому что создатели программы их вырезали. Ну, знаешь, как мат вырезают на телевидении?

— Знаю.

— А издатели эти слова печатают, — безмятежно договорил мальчик. Подумал и объяснил:

— Чтобы общий контекст был понятен.

— Уйдем отсюда, — сказала я, чувствуя, что еще минута — и я разнесу этот этаж к чертовой матери.

— Говорил же я тебе, не задерживайся, — снова мягко упрекнул меня ребенок.

— Говорил, говорил! Боже мой, хочу на воздух!

— Вниз не пойдем?

Я задумалась. Обидно уйти, не досмотрев предложенное удовольствие до конца.

— Там что-то подобное? — спросила я для очистки совести. Если экскурсовод ответит утвердительно, я немедленно навострю лыжи вон.

— Да нет, — ответил ребенок и почему-то засмеялся. — Говорю же, там душевное.

— Ладно, — сказала я обречено. — Опустимся.

И, не глядя на мальчишку, направилась к стеклянной двери, возникшей слева.

Честно говоря, я начала уставать от любых ощущений. И от позитивных, и от негативных. Хотя позитивные ощущения мне были даны только на верхнем этаже здания. Все, что помещалось этажами ниже, выглядело как дурной сон шизофреника.

Тем не менее, я с тупым упорством преодолела два лестничных пролета и, не раздумывая, толкнула ногой ближайшую дверь.

Я была готова увидеть что угодно. Но картина, представшая моим глазам, выглядела как пастораль Антуана Ватто.

Помещение было большим, роскошным, с колоннами, и обставлено оно было соответствующей мебелью. Правда, несколько разнокалиберной мебелью, но все равно симпатичной. Было здесь кресло в стиле Людовика Четырнадцатого, был секретер, явно перенесенный из века восемнадцатого, диван а-ля рококо, портьеры в цветочек, вообще непонятно откуда. Но в целом помещение выглядело чистеньким и уютным.

Посреди комнаты на оттоманке времен Империи возлежала пышная полнотелая дама в старинном платье с большим откровенным декольте. Перед дамой на коленях стоял мужчина, весь перевязанный ленточками и кудрявый, как болонка. Присмотревшись, я поняла, что это парик.

— Я люблю вас, я люблю вас, я люблю вас, — повторял мужчина с неослабевающей страстью.

Дама смеялась и закрывалась веером.

— Я люблю вас, я люблю вас, я люблю вас, — продолжал мужчина.