Барб Хенди - Через камень и море

• Название: Через камень и море
• Автор: Барб Хенди
• Жанр: Фэнтези

Винн намерена восстановить древние тексты, которые она привезла из замка в Запределье. Но она имеет только один намёк на месторасположение: от одного из гномов она слышала о «Ходящих сквозь камень», которые могут быть вовлечены. И она отправляется в горную крепость гномов, в поисках этой неизвестной секты.

С двумя своенравными союзниками в качестве гидов — вампиром Чейном Андрашо и эльфийской собакой Тенью она должна войти в эти глубины. И вникнуть в религию, устное творчество, традицию и обычаи. Из-за навязчивой идеи, которую вызвали тексты, она находит ещё больше загадок и вопросов… вместе с врагом, который как она думала, уничтожен.

---

И он найдёт Винн — или герцогиню — и замучает ее, пока она не выдаст истинное местоположение текстов. Возможно, он подумает также над значением последнего требования Возлюбленного.

Сау'илахк попытался призвать своего последнего слугу:

«Приди ко мне… послужи моему намерению.»

Он указал точку прямо над гномами и стал ждать его прибытия.

Каменный червь возник там.

Подобная жидкости рябь пробежала по камню потолка вокруг его тела. Один гном закричал, указывая на него, и другие повернулись.

Сау'илахк полетел через проход к дальней стене и погрузился пониже в камень только на полпути.

Два гнома мчались к червю, один поднял булаву, чтобы обрушить на него.

Сау'илахк быстро скользнул вдоль стены, его обёрнутая в чёрную ткань рука потянулась к открытой спине первого гнома.

* * *

Оставленная в тишине, Винн полностью игнорировала Красную Руду и морского охранника, полностью погрузившись в исследования. Расположившись на крышке сундука, как на столе, она тщательно изучала каждый текст или перевод, указанный во втором плане работ. Теперь она пыталась найти ссылки на Детей, Почтительных или Пожирателей Тишины.

Она продиралась сквозь древние языки и системы письмён, некоторые приходилось читать полностью, чтобы понять более короткие фразы. Другие же были ей совершенно неизвестны, включая систему идеограмм, которую она никогда не видела прежде. Они могли быть написаны Ликэн до того, как она сошла с ума в одиночестве. Винн не нашла больше упоминаний о предателях, «варлокерс», тех, кто «ушел в землю» или даже Балаал-Ситте.

Итак, почему последнее было в свитке Чейна?

Работу Волино было легче всего прочитать, но она считала, что нашла там мало полезного. Она часто встречала упоминания примечаний, взятых из прямых переводов, которые она прочитала в катакомбах Гильдии. Сейчас она продиралась сквозь другую книгу, ее страницы были сделаны из тонкого пергамента. Содержание было на Лунди, старом диалекте суманского, так что, вероятно, она была написана Гассауном. Некоторые слова были написаны со знаками, подобными тем, что она видела в белашкийском и старостравинском языках Запределье.

Затем она наткнулась на упоминание о Почтительном.

Этот термин был записан в её примечаниях, хотя здесь она встретила его впервые.

Винн провела пальцами по поверхности страницы. Она держала оригинал, из которого был взят перевод, содержащий этот термин и имена, которые она уже раньше написала в своей тетради с примечаниями, и новые.

Джеретан, Фазабид, Меманех, Криф, Ухмгада, Сау'илахк.

Она все еще не столкнулась с ясным определением Сауминфейл или Пожирателей Тишины. Если Дети, влиятельные слуги, были потомками Древнего Врага, а Почтительные были его священниками, то кем были Пожиратели Тишины? Она продолжила читать и дошла до отрывка с Веспаной и Гахетманом, двумя другими из Детей. Это было похоже на рассказ о путешествии.

Это, возможно, произошло после того, как Дети «разделились», как было упомянуто в свитке. Гассаун был в собственном походе, и поэтому не мог знать подробностей этого. Винн разобрала только несколько терминов, и быстро переключилась на переводы этого текста. Были некоторые, но и они мало помогли.

«…к западу от мировой опоры (символ не разобрать, возможно, число)… долгие ночи от К`мала… Кхалидах вырос в утомлении… хотя ускользнули от рождённых Деревом… многие заражённые кровью умерли… некоторые — пополнили наши ряды…»

Ссылки места были малопонятны, но она скопировала все дословно, даже точки, указывающие на без вести пропавших или непереведенных слов. Часть этого была понятна. «Рожденные деревом», должно быть, означало эльфов, вероятных предков Лхои'на и Ан'Кроан. «Зараженные кровью» могло означать людей, а «некоторые пополнили наши ряды» могло означать только одну вещь.

Веспана и Гахетман подняли их как нежить.

«…собирались с силами снова и снова… Сауминфейл… их безумные мысли, вскармливающие слабые земные умы… вызывающие безумие и… ритуалы Кхалидаха… что трио, с их искривляющим мысли шёпотом… обещания и страхи… уходящие в землю, вели Якорь Земли… поедает через корень горы…»

Эти кусочки намекали на странные вещи. Винн задержалась дольше всего на упоминании о «уходящих в землю», и «вели Якорь Земли». Последнее было трудно для понимания, возможно, какая-то осадная машина, используемая против ситта. Независимо от того, что это было, казалось, что Ходящие-сквозь-Камень помогали в этом. Но другие части текста отняли больше времени на перевод, и когда она это сделало, стало ещё хуже.

— Ох, нет, нет, нет… — прошептала Винн и быстро замолчала.

«…ритуалы Кхалидаха… трио, с их искривляющим мысли шёпотом… питаясь слабыми земными умами…»

Винн поняла предназначение Сауминфейл, Пожирателей Тишины, — они были колдунами.

Их трио было в осаде Балаал-Ситта, вместе с Веспаной и Гахетманом.

Чейн рассудил, что призрак был магом, а маг и колдун — разные понятия (тоже его объяснения, причём весьма туманные), таким образом, он не мог быть одним из них. Это означало, что Кхалидах не был призраком. Еще одно имя присоединилось к одной из трех известных ей групп, но все еще было слишком много других. У нее не было ничего, чтобы действительно проверить её предположение, но она почувствовала ещё большую уверенность в том, что призрака надо было искать среди Почтительных.

Причина была неизвестна, но он был одержим стремлением узнать, куда эти тринадцать Детей ушли. Но, раз уж теперь она этим занимается, что произошло в Балаал-Ситте?

Она ведь заметила что-то, но что?

Винн вернулась к тексту Гассауна, борясь с древним диалектом, с которым не справлялась. Он был почти столь же загадочным и непонятным, как спрятанный в свитке Чейна стих, она очень мало понимала, часто теряла нить смысла. Она открыла свою тетрадь для записей и просмотрела имена из переводов.

Джеретан, Фазабид, Меманех, Криф, Ухмгада, Сау'илахк.

Призрак должен быть одним из них. Она не знала, кто, но и перестать думать об этом не могла. Возможно, это была просто потребность узнать хоть что-то, любые детали о своём враге. Но это могло бы помочь ей понять другие отсылки на Почтительных, что-либо, что они делали… что-либо, что призрак знал.

Она продолжила читать, понимая только каждое третье слово и сомневаясь в переводе, но она использовала их, чтобы понять другие. Она натолкнулась на странную серию фрагментов, которые казались связанными.

«…ревность священника к нам… молитвы, похожие на просьбы… с трёхгранным благом Возлюбленного… радость его мелкого тщеславия…»

Это было самое близкое, что она смогла перевести, хотя и могла ошибаться. Из комментариев домина Иль'Шанка относительно свитка она поняла, что это мог быть Парпа'асиа, а не Лунди, или даже какое-то другое наречие. Но казалось, что один из Почтительных заключил сделку с Возлюбленным, чтобы выполнить свое желание.

Что у древнего Сына Ночи могло быть такого, что кто-либо завидовал ему из тщеславия? И почему Гассаун утверждал, что благо было «с тремя краями»?

Фразеологизм «палка о двух концах» существует почти в каждой культуре. Это подразумевает выгоду, которая также может обернуться проблемами. «С тремя краями», кажется, подразумевало что-то ещё более плохое, как будто горе вдвое перевесит любую выгоду.

«… красота… хрупка, и первосвященник был и является… его желание исполнили… обманут с вечной жизнью…»

Винн почувствовала холод в животе.

Не просто один из Почтительных, а сам их лидер попросил и получил вечную жизнь, но это не имело смысла. Как можно было быть «обманутым» таким подарком? Дети не были живы: они были не-мертвыми, Детьми Ночи.

И был ли? Когда Гассаун написал это? Как он мог знать то, что произошло или произойдет с первосвященником Возлюбленного, если он ушел с Ликен, Волино и шаром?

«…не смертный… и не вечно молодой…»

Винн вздохнула. Этот перевод не может быть верным. Она закрыла глаза, перестраивая фразы в уме.

«… никогда не бессмертен… не вечно молодой…»

«Трехгранное благо» и «тщеславие первосвященника» начали соединяться. Он желал не только вечной жизни, но и вечной красоты. Итак, почему вечная жизнь не обеспечила этого?

«Возлюбленный тщетно сначала… не знал, что он потеряет…»

Независимо от того, что за уловка была использована на первосвященнике, это случилось не во время осады.

«…вечное существо, Сау'илахк, никогда не должен быть…»

Винн резко остановилась.

Она нашла имя обманутого священника, последнего среди тех, кого она причисляла к Почтительным. Но этого было недостаточно, а остальная часть страницы не была удобочитаемой. Она кинулась к следующей, но та начиналась с каких-то подсчетов. Не было и упоминания о первосвященнике Возлюбленного.