Георгий Холопов - Докер

• Название: Докер
• Автор: Георгий Холопов
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1984

Книга лауреата Государственной премии РСФСР Г. К. Холопова состоит из произведений разных лет и разных жанров.

Особое место занимают в книге повести и рассказы, посвященные Великой Отечественной войне.

---

Я облегченно вздыхаю и отхожу в сторону.

Из такси выходит пассажир — невысокого роста, коренастый, чем-то неуловимо похожий на таксиста. Закурив, ежась в своем ватнике на ветру, он начинает вышагивать по дороге.

Немного погодя я следую его примеру.

Поравнявшись со мной, человек в ватнике спрашивает:

— Вы первый раз в этих местах?

— Первый, — отвечаю я.

— Приехали издалека?

— Из Ленинграда.

Лицо его расплывается в улыбке, он протягивает руку:

— Значит, мы с вами земляки. Будем знакомы! — И он называет себя.

Так запросто, без затей, обычно знакомятся только в дороге, в поездах: встретились — разошлись.

— Я тоже, можно сказать, ленинградец, за Ленинград воевал в финскую войну… Когда вышел из госпиталя, началась Отечественная. Снова воевал под Ленинградом… Слышали, наверно, про Синявинские болота?.. Страшные места, много моих хороших друзей сложили там голову. Тяжелораненый, я лечился в блокадном Ленинграде, потом там служил до самого окончания войны. Хороший город, хороший народ!..

Я радуюсь его добрым словам о Ленинграде и ленинградцах и уже как своего спрашиваю:

— Интересно, девять шоферов сумеют починить одну «Волгу»?

— А зачем девять? — удивляется он. — Починит один!

— Кто же именно?

— Таксист!

— Но откуда у вас такая уверенность?

— Ну, прежде всего он мой брат. Потом — он шофер первого класса. Затем — он механик, бывший водитель танка. Он любую машину исправит. Не верите?

— Ну, почему же…

— В бою его танк подбили, но он починил! Под огнем — не на мирном перевале! Правда, в следующем бою немцы его танк зажгли прямым попаданием. Брата еле вытащили из танка, и он тоже, как и я, около года провалялся по госпиталям. И не знал ведь, что награжден вторым боевым орденом Красного Знамени! — выпаливает с радостью мой собеседник. — Только третьего дня нашла его награда. Через столько лет!

Я искренне поздравляю его.

— Правда, бывают чудеса? — продолжает он. — Завтра брат будет выступать по телевидению в восемь пятнадцать вечера. Посмотрите, если не забудете. Вот мы и отцу везем телевизор в честь такого события. В подарок! Лучший телевизор, вот с таким большим экраном, опытный образец!

— Это замечательно, что вы не забываете родителей. — говорю я.

— У нас насчет этого строго! — отвечает он и подмигивает мне. — Почти во всем мире слово отца потеряло силу, только у нас — закон!.. Вот видите, где мы живем? — Человек в ватнике показывает на гору Арагац с приклеенными к вершине двумя облачками, хотя небо от края и до края чистое и голубое. — Родился я у подножия Арагаца, там наша деревня.

— Это на высоте двух тысяч метров?..

— Да, поближе к орлам. — Он широко улыбается, и я вижу до зависти крупные и белые зубы крестьянина.

— Но что может здесь расти? — Я смотрю на Арагац, вижу внизу чистенькие домики и небольшие сады, оглядываюсь по сторонам. — Кругом один камень!

— Да, камень, — с печальным видом соглашается мой собеседник. — Что же делать, если все лучшие пахотные земли остались по ту сторону границы?.. Но ничего, армяне научились и на камне растить хлеб! И виноград! И даже персики! Армения ведь вся камень! Из этого камня, известно ли вам, в Ереване сейчас вырабатывается даже волокно! Вы удивлены?.. Да, да самое настоящее волокно! Из него получаются прекрасные ткани. Приедете в Ереван, пойдите в институт химии, там у нас работает младший брат Ашот, он вам все расскажет. — Мой собеседник оценивающе смотрит на меня, говорит со смыслом: — Земля у нас каменистая, но народ коммунистый!..

Я слышу захлебывающийся сигнал нашей «Волги», оборачиваюсь. Мне радостно машет рукой Гарегин Севунц.

Шоферы разбегаются по машинам, как кавалеристы к своим коням.

Бежим и мы с земляком-ленинградцем.

Проносятся, проносятся мимо нашей «Волги»», как нетерпеливые, застоявшиеся кони, «Шкоды» и «МАЗы», «ЗИЛы» и «Победы».

Дрожит от нетерпения и наша «Волга». Вот и она очертя голову бросается вниз по перевалу.

Внизу — Армения со всеми переливающимися красками осенней поры, воспетая на полотнах Мартироса Сарьяна.

1960—1972

ВЕНГЕРСКИЕ РАССКАЗЫ

БАЛЛАДА О ПАМЯТНИКЕ НА ГОРЕ ГЕЛЛЕРТ

В каждый свой приезд в Будапешт я поднимаюсь на гору Геллерт.

Может быть, на Геллерт меня влекут воспоминания дней войны? Отсюда, с господствующей высоты, немцы вели огонь по Пешту, за мощными стенами Цитадели они защищались, когда бои перекинулись в Буду.

Или, может быть, мне хочется, как туристам, полюбоваться панорамой города, открывающейся с горы, красавцами мостами, перекинутыми через Дунай?

Да, я люблю пройтись по Цитадели, постучать кулаком по трехметровой толщины стене, в тысячный раз подивиться тому, как в короткой схватке наши солдаты уничтожили здесь гарнизон фашистов.

Люблю я также сидеть и смотреть на Пешт и на Дунай.

Но влечет меня на Геллерт, думается мне, прежде всего памятник — монумент Освобождения, это удивительное творение скульптора Жигмонда Кишфалуди-Штробля. Помните?.. На высоком постаменте женщина в вытянутых руках держит над головой пальмовую ветвь мира. А внизу — советский солдат со знаменем в руке.

Есть что-то символическое в том, что этот монумент установлен рядом с Цитаделью, построенной Францем-Иосифом, откуда испугавшийся революции монарх надеялся держать в повиновении непокорных венгров.

Не ощетинившимися дулами пушек с горы Геллерт встречает ныне гостей Будапешт, а высоко поднятой над городом пальмовой ветвью мира.

В апреле 1965 года в составе делегации ветеранов войны я приехал в Будапешт на празднование двадцатилетия освобождения Венгрии.

На второй или третий день я стал замечать, что один из наших ветеранов — Василий Михайлович Головцов — иногда куда-то исчезает. То он сам уходит, то за ним приезжают на машине.

А рано утром, до завтрака, Головцова можно было увидеть в вестибюле гостиницы в окружении корреспондентов: у него брали интервью для газеты и радио, его снимали для телевидения — то с группой пионеров, то в окружении каких-то пожилых людей.

Я поинтересовался, чем вызвано такое внимание к Головцову.

Оказывается, Головцова в Венгрии ждали который год!.. С него ведь Кишфалуди-Штробль лепил советского солдата для монумента Освобождения!

Поиски Головцова, говорят, не обошлись и без курьезов. Скульптор помнил его имя, но забыл фамилию. К тому же кто-то сказал, что Василий по званию был старшим лейтенантом. На призывы советского радио: «Кто по имени Василий воевал в Будапеште в звании старшего лейтенанта?» — откликнулись тридцать человек, но, увы, среди них не было того, кто позировал скульптору. «Бронзовым солдатом» был солдат Головцов.

Мы с Головцовым жили в соседних номерах. Как-то в свободный вечер я зашел к нему. Он выглядел усталым. Оказывается, от него только что ушли корреспонденты молодежной газеты.

Когда я вытащил записную книжку, он с укоризной посмотрел на меня. Но мы все же дружески побеседовали.

Василий Михайлович из Ивановской области. Работает он на хлопчатобумажном комбинате, в городе Тейково.

Я никогда не слышал про Тейково. Но очень четко представил его себе по рассказу Головцова: тихий городок, утопающий в садах.

Каков солдатский путь Головцова в минувшей войне?

Дрался на Волге и на Дону, в Прибалтике и на Дунае.

После войны часть, в которой служил Головцов, некоторое время стояла в Будапеште. Здесь его и встретил Жигмонд Кишфалуди-Штробль.

Я внимательно вглядываюсь в Головцова. Да, все в нем должно было импонировать ваятелю. И открытое, простое лицо, и открытый взгляд, и предельная скромность во всем его облике, и, главное, спокойная уверенность человека, одинаково хорошо умеющего и воевать, и работать.

Потом я перевел взгляд на окно. Далеко-далеко, в Буде, освещенная огнями, над горой Геллерт парила женщина с пальмовой ветвью в руках.

«Интересно, с кого лепил ее скульптор?.. Что она за человек?..» — подумал я.

Жаль, что назавтра нам надо было уезжать из Будапешта.

Через четыре года, в марте 1969-го, мне снова пришлось побывать в Венгрии, на этот раз с профсоюзной делегацией.

Хотя март выдался холодный и дождливый, но праздник пятидесятилетия Венгерской Советской Республики широко отмечался по всей стране.

Члены нашей делегации разъехались по разным городам.

Я попал в число отправившихся на северо-запад, в Дьер и Шопрон.

Много незабываемого увидел я в этой поездке.

Мы встречались с ветеранами революционных боев, солдатами-интернационалистами, — многие из них в годы гражданской войны воевали за Советскую власть у нас в России, а потом у себя в Венгрии.