Фредерик Марриет - Мичман Изи

• Название: Мичман Изи
• Автор: Фредерик Марриет
• Издательство: Издательство журнала «Волга»
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-85884-010-8

Чисто английский юмор, занимательность сюжета, прекрасное знание морского быта отличают романы Ф. Марриета (1792–1848).

«Мичман Изи» — один из лучших романов писателя — рассказывает о приключениях английских гардемаринов 19 в.

---

— Но без моего согласия ты не выйдешь замуж. Как один из чиновников corps diplomatique[35] я обладаю большой властью и имею право запретить этот брак. Фактически здесь я один имею право заключать браки.

— Тогда я выйду замуж в другом месте!

— А что ты будешь делать на транспорте, не будучи замужем?

— Я поступлю так, как сочту нужным, и не жди от меня благодарности за свои грязные намёки. — Сказав так, девушка с гордо поднятой головой удалилась в свою комнату.

Наши мичманы подняли шум в коридоре, чтобы предупредить о своём приходе. Войдя в комнату, они нашли мистера Мужланта взъерошенным и оскорблённым в своих лучших вице-консульских чувствах, но он вскоре оправился и стал самим собой. Когда появился капитан Хрякк, начался обед, который мисс Джулия не удостоила своим присутствием, за что мистер Мужлант не удостоил капитана Хрякка чести замечать его присутствие, но его вскоре вызвали в канцелярию, и наши мичманы тоже удалились, чтобы дать влюблённым возможность встретиться. Вскоре из столовой послышался их разговор, который стал прерываться паузами, а тон разговора становился всё нежнее и нежнее.

— Давай посмотрим, что там происходит, Джек, — сказал Гаскойн. Они подошли к двери и заглянули в комнату, где двое влюблённых были слишком заняты, чтобы замечать что-либо вокруг себя.

Капитан Хрякк умолял свою возлюбленную подарить ему прядь волос. Пухленькая Джулия не могла отказать ему ни в чём. Она распустила свои локоны соломенного цвета и, взяв со столика ножницы, обрезала у затылка солидный клок волос, не менее полутора футов длиной и около дюйма в обхвате. Капитан взял его своей широкой лапой и стал засовывать в задний карман сюртука, но за один приём локон там не поместился, поэтому ему пришлось подхватывать свисавший конец волос и засовывать их снова и снова, пока весь локон не свернулся в кармане в солидный клубок.

— Вот щедрая девушка, — прошептал Джек. — Она дарит оптом то, что потом приходится выращивать в розницу. Но тише, идёт мистер Мужлант, нужно предупредить их: Хрякк мне нравится, и если ей по вкусу свинина, она её получит, если только от меня что-нибудь будет зависеть.

Ночью Гаскойн опять поднялся на крышу и через некоторое время услышал за стеной прежнюю арию. Подождав, когда песня кончится, он напел тихим голосом мотив на слова, придуманные им самим. Наступила тишина, а затем пение за стеной возобновилось, но это был другой мотив. Гаскойн подождал, пока песня не прозвучала несколько раз. Тогда в полный голос своего прекрасного тенора он исполнил первую арию и опять подождал некоторое время, но напрасно — нежный женский голосок не повторился, и Гаскойн отправился спать.

Так продолжалось три или четыре ночи. Гаскойн пел арии, которые он слышал в предшествующую ночь, пока не стало ясно, что девушка наконец перестала бояться и нарочно меняет мелодии каждый вечер, чтобы позабавиться их повтором на следующую ночь. На пятую ночь она спела арию первой ночи и после того, как мичман повторил её, пропела вторую и так далее, пока не исполнила их все, дожидаясь каждый раз ответного пения. Стена была высотой не более восьми футов, и Гаскойн решил с помощью Джека глянуть на таинственную певунью. Он попросил Хрякка принести с корабля несколько концов и с их помощью умудрился соорудить лестницу, использовав для этого шесты, подпиравшие верёвки для сушки белья. Он бесшумно прислонил её к стене в ожидании вечера. Наступила прекрасная лунная ночь, когда Гаскойн в сопровождении Джека поднялся на крышу. Прозвучала ария, и Гаскойн повторил её как обычно, затем он тихо вскарабкался по лестнице до верха стены и заглянул через неё: он увидел молодую мавританку, богато одетую, которая полулежала на оттоманке, устремив глаза к луне. Свет луны позволил ему разглядеть, как она была прекрасна. Казалось, девушка была погружена в раздумье, и Гаскойн отдал бы всё на свете, чтобы только узнать, о чём она думает. Довольный тем, что увидел, Гаскойн спустился с лестницы и, пропев одну из арий, повторил по-арабски слова: «Не бойтесь. Я люблю вас. Я не говорю на вашем языке». Он спел ещё одну арию и повторил арабские слова, но ответа не последовало. Он спел третью арию и повторил ещё раз своё заклинание, когда к своему восторгу услышал в ответ на франкском диалекте:

— А можете ли вы говорить на этом языке?

— Да, могу, слава Аллаху! — ответил Гаскойн, задыхаясь от радости. — Не бойтесь меня, я люблю вас!

— Я вас не знаю. Кто вы? Вы чужеземец?

— Да, но я буду тем, кем вы пожелаете. Я европеец, английский офицер.

После этих слов наступило молчание.

— Вы меня презираете? — спросил Гаскойн.

— Нет, не презираю, но вы из чужого народа и из чужой земли. Замолчите, не то вас услышат.

— Повинуюсь, — сказал Гаскойн, — ибо таково ваше желание. Но я буду тосковать по вас до следующей луны. Я отправляюсь мечтать о вас, да хранит вас Аллах!

— Как поэтичен ты был в своих речах, Нед, — сказал Джек, когда они спустились в свою комнату.

— Чему тут удивляться, Джек, я прочитал сказки «Тысяча и одна ночь». Ты никогда в жизни не видел таких глаз, Джек, это настоящая гурия.

— Она красива, как Агнесса, Нед?

— Вдвое красивее, особенно при лунном свете!

— Всё это лунные бредни, и они ни к чему не приведут. У тебя нет даже призрачной надежды на успех в своих ухаживаниях.

— Я приложу все силы, чтобы добиться успеха!

— А что ты, Гаскойн, будешь делать с женой?

— То же, что и ты, Джек.

— Я хочу сказать, Нед, что у тебя нет средств, чтобы жениться.

— Только пока жив мой старик. Я знаю, у него есть кое-какие сбережения в банке. Как-то он мне сказал, что я могу рассчитывать на три тысячи фунтов после его смерти, но не более, ведь у меня есть ещё сёстры.

— А прежде чем ты получишь эти деньги, у тебя будет три тысячи детей.

— Что-то уж очень много! — ответил Гаскойн, разразившись смехом, которому весело вторил наш герой.

— Ты же знаешь, Гаскойн, что я большой любитель обсуждать вопросы.

— Знаю, Джек, но на этот раз мы считаем цыплят, не дожидаясь осени, а это глупо.

— Только не тогда, когда обсуждают матримониальные планы.

— Чёрт возьми, Джек, что-то ты стал слишком благоразумным.

— Моё благоразумие я трачу на друзей, а себе оставляю только безрассудство. Спокойной ночи, Нед!

Но сам Джек не мог заснуть.

— Нельзя допустить, чтобы Нед совершил такую глупость, — размышлял он, — жениться на смуглой мавританке, имея лишь мичманское жалование, и это ещё не самая большая беда — его могут зарезать из-за мавританочки.

Как правильно заметил Джек, всё своё благоразумие он отдавал друзьям, и так щедро его раздаривал, что для него самого благоразумия не оставалось.

Мисс Джулия Мужлант, как уже говорилось, была законодательницей мод в Тетуане, и стиль её платьев был соответствующий. Мавританки носили длинные вуали или фату, называйте их как хотите, — их головные уборы спускались по временам до пяток и закрывали всю фигуру, оставляя лишь только щёлку для глаз и скрывая всё остальное. Мисс Мужлант нашла этот головной убор более удобным, чем шляпка, поскольку он позволял ей выходить на солнце без риска испортить белейший цвет своего лица, а также рассматривать других, не получая в ответ пристального взгляда. Поэтому она редко выходила на улицу без этого покрова, состоящего из нескольких ярдов тонкого муслина. Дома она обычно щеголяла в цветастых шелках, доставшихся ей от отца. Как-то в порт Тетуан, ещё при жизни отца, прибыл корабль, с которого сгрузили на берег множество тюков превосходных английских товаров, и корабль отчалил, не заплатив пошлину, отчего у вице-консула возникли некоторые подозрения по поводу происхождения этих товаров, о чём он донёс губернатору; но дело было полюбовно улажено после того, как примерно четверть тюков с шелками и муслином перекочевали в кладовые вице-консула. Вот почему мисс Джулия щеголяла в платьях из голубого, зелёного и жёлтого шёлка, которые вместе с белым муслиновым покрывалом привлекали к себе всеобщее внимание, смешанное с изумлением, на какое имеют право только европейские дамы, и во всём городке не было ни одной собаки, которая не узнавала бы сестру вице-консула, хотя никто не знал её в лицо.

Джеку пришла в голову мысль (из чистого благоразумия, конечно), что, поскольку Гаскойн решил продолжать свои амурные дела, ему было бы полезно, на случай, если их застанет отец, одеться по моде мисс Джулии. Он изложил свою идею Гаскойну, который целиком и полностью одобрил её, и как-то днём, когда мисс Мужлант была занята с капитаном Хрякком, Джеку удалось утащить из шкафа одно из её платьев и муслиновую накидку, благо их там было множество.

Когда Гаскойн поднялся на крышу в одну из последующих ночей, на нём было одеяние мисс Мужлант, и он почти не отличался от неё, поскольку у них были одинаковые фигуры, только что Гаскойн был немного выше ростом. Они стали ждать, когда запоёт мавританка, но так и не дождались. Тогда Гаскойн взобрался по лестнице и заглянул через стену: девушка, откинувшись на кушетку, сидела, погрузившись в мысли. Когда Гаскойн высунул поверх стены голову, накрытую муслиновой накидкой, она тихо вскрикнула.