Фредерик Марриет - Мичман Изи

• Название: Мичман Изи
• Автор: Фредерик Марриет
• Издательство: Издательство журнала «Волга»
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-85884-010-8

Чисто английский юмор, занимательность сюжета, прекрасное знание морского быта отличают романы Ф. Марриета (1792–1848).

«Мичман Изи» — один из лучших романов писателя — рассказывает о приключениях английских гардемаринов 19 в.

---

— Всё-таки, Мести, что ты придумал? Скажи, чтобы я знал, как нам действовать дальше.

— Тогта, cap, я скажу вот что: пусть лучше, если мятежники сами первыми попросятся на сутно. Пусть они хорошенько попросят, прежде чем вы согласитесь принять их назад. А это непременно случится, когта они прикончат свои съестные припасы — веть нас двое, а их пятеро. Когта они сильно проголотаются, они вернутся на сутно кроткими, как ягнята.

— Во всяком случае, — сказал Джек, — они должны первыми начать переговоры о возвращении на судно. А пока… чем бы мне здесь заняться? Мне совершенно не улыбается перспектива помереть со скуки в этом курятнике.

— Масса, почему вы не разговариваете с Петро?

— С Педро? Потому что я не владею испанским языком.

— Это я знаю, потому и спрашиваю. Я заметил, что вы очень сожалели, что не, могли поговорить с твумя милыми тевушками, когта встретились с ними на нашем корапле. Веть верно?

— Да, признаюсь, это меня огорчило.

— А разве нам польше не притётся встретиться с тругими испанскими тевушками? Если вы путете каждый тень разговаривать с Петро, вы скоро научитесь говорить по-испански и тогта сможете песетовать с ними, когта претставится случай.

— Честное слово, Мести, я ещё не оценил тебя по достоинству! Я возьмусь за испанский язык и с помощью Педро овладею им, — сказал Джек, обрадовавшись тому, что ему нашлось какое-то занятие, — чтение статей Морского устава порядком наскучило ему.

Что касается матросов, то они продолжали свой прежний образ жизни, не внося в свои дни никакого разнообразия. Кутежи следовали за кутежами, однако было заметно, что костёр они стали разжигать пореже, очевидно, топливо у них подходило к концу, хотя погода стояла не такая тёплая, как раньше — наступил октябрь. Уже месяц, как Джек учился у Педро испанскому, а мятежники по-прежнему не обнаруживали никакого желания вернуться к исполнению своих обязанностей. Первые недели пьяные матросы время от времени выходили на берег и открывали огонь по Джеку и Мести, когда те показывались на палубе, но, к счастью, пьяницы — не очень меткие стрелки. А в последнее время они бросили и это занятие, вероятно, истощив свои боеприпасы, и казалось, они вообще перестали обращать внимание на корабль, словно забыли о его существовании.

Со своей стороны, Джек решил не уступать им — пусть он простоит здесь с кораблём хоть целый год, но переговоры о перемирии должны начать те, кто поднял бунт. Проходил день за днём, а он спокойно занимался своим делом, и два месяца пролетели так, что он их даже не заметил.

Как-то вечером, когда они сидели в кают-компании — вечера стали прохладными, — Джек попросил Мести рассказать историю его жизни. Мести ответил, что с позволения Джека он готов приступить к рассказу немедленно, и когда наш герой кивнул головой в знак согласия, Мести начал свой рассказ, который мы приводим в следующей главе.

ГЛАВА XV, в которой бунт, как костёр, гаснет не столько из-за нехватки топлива, сколько от избытка влаги

Хотя мы прежде передавали речь Мести на его смешанном жаргоне, нам кажется, что в длинном рассказе это будет утомительно для читателя, поэтому мы переведём рассказ Мести на правильный литературный язык, прибегая по-прежнему к его диалекту в тех местах, где рассказ прерывался беседой двух друзей.

«Мои первые воспоминания детства, — начал Мести, — относятся к тому времени, когда меня носил на плечах какой-то мужчина: я сидел на его шее, свесив ножки на грудь и держась за волосы на голове.

Все глазели на меня и расступались, когда я ехал по городу или рынку, весь увешанный золотыми украшениями, слишком тяжёлыми для меня, поэтому я радовался, когда женщины снимали их. Но когда я стал старше, я стал гордиться ими, потому что узнал, что я сын короля и украшения служат знаками моего королевского происхождения. Я жил счастливо, не утруждая себя ничем, кроме стрельбы из лука и упражнений с мечом, которым я научился хорошо владеть, а великие полководцы из свиты моего отца научили меня убивать врагов. Иногда я валялся под тенистыми деревьями и болтал с женщинами, принадлежащими моему отцу, иногда проводил время в его дворце, играя черепами и повторяя имена тех, кому они когда-то принадлежали, ибо в нашей стране, когда мы убиваем врагов, мы сохраняем их черепа как трофеи.

Когда я подрос, я делал всё, что хотел: бил женщин и рабов, кажется, даже убивал кое-кого из них. Помню, я убил одного раба, только чтобы испытать, смогу ли я достаточно сильно ударить моим новым двуручным мечом, изготовленным из особо прочного и тяжёлого дерева, но это пустяк в нашей стране. Я мечтал стать великим полководцем и не думал ни о чём, кроме как о войне и сражениях, и о том, сколько черепов я раздобуду, когда обзаведусь своим домом и своими жёнами. Я уже не был мальчиком, я ходил на охоту в лес и пропадал там неделями. Однажды я увидел пантеру, гревшуюся на солнце и грациозно помахивающую хвостом. Я осторожно подполз к скале, находившейся в трёх ярдах от пантеры, и, натянув свой лук, насквозь пронзил её стрелой. Она подпрыгнула в воздух, увидела меня, взревела и бросилась на меня, но я пригнулся за скалой, и пантера перелетела через мою голову. Она опять повернулась ко мне, но я выхватил нож и, когда её когти вонзились в мои плечи и грудь, ударил её ножом прямо в сердце. Это был счастливейший день в моей жизни: я убил пантеру сам, один на один, и мог показать всем свои раны. Хотя они были достаточно серьёзны, я и не думал о них. Я снимал шкуру, и моя кровь смешивалась с кровью пантеры, но я только ликовал. Гордо вступил я в город, неся свою добычу, хотя истекал кровью и испытывал резкую боль. Все превозносили мой подвиг, называли меня героем и великим воином. Я подпилил зубы и стал мужчиной.

С этого дня я встал в ряды воинов, и как только мои раны поджили, отправился на битву. В трёх сражениях я добыл пять черепов, а когда вернулся с войны, получил за них много золота. В награду мне дали дом и жён, и отец назначил меня кабосиром (вождём). Я носил на голове султан из орлиных и страусовых перьев, мой боевой костюм был весь увешан амулетами. Я надевал сапоги с колокольчиками, за плечами висели лук и колчан со стрелами, копьё и аркебуза, за поясом — нож и двуручный меч. Я водил воинов в походы и возвращался с черепами и невольниками. Все дрожали при упоминании моего имени, и если отец угрожал кому-нибудь послать меня против него, пол в Зале Совета устилали золотым песком. — А теперь мне прихотится кипятить чай тля молотых джентльменов!

Во дворце отца жил один юноша, который мне нравился. Он не был воином, иначе я ненавидел бы его, он был моим близким родственником и воспитывался в доме отца. Я был серьёзен и полон гордыни — он был весел и любил музыку, и хотя для меня не было музыки приятнее там-тама, я не всегда жаждал шума и веселья: иногда меня охватывала грусть, и тогда я любил лежать под тенистым деревом, положив голову на колени одной из моих жён, и слушать тихую музыку. Этого юношу прислали к отцу, чтобы тот сделал из него воина, но ему недоставало физической крепости и мужества. И всё-таки я любил его, потому что он был не такой, как я.

Как-то раз он поехал в город, где жил его отец, и я дал ему золотого песку. В том городе жила прекрасная девушка: многие хотели взять её в жены, но отец девушки уже давно обещал выдать её замуж за моего друга. Её отец отказал даже самому знаменитому воину города, который в гневе отправился к колдуну и, бросив ему золотой браслет, попросил у него амулет против соперника. Он получил этот амулет, и за два дня до своей свадьбы мой друг умер. Его мать пришла ко мне с жалобой, и этого было достаточно. Я надел боевой наряд, разложил перед собой черепа своих врагов и просидел так целый день, обдумывая месть, затем созвал воинов и ночью напал на тот город, где проживал мой враг, убил двух его родственников и увёл десять его рабов.

Когда он услышал о том, что я сделал, он задрожал от страха и прислал мне много золота, но я узнал, что он взял в жёны любимую девушку моего друга, и не захотел слушать старика, пришедшего уговаривать меня помириться с врагом. Снова я собрал воинов и выступил ночью. Разгорелась жестокая битва, и хотя он хорошо подготовился к ней, всё равно был разбит наголову. Я сжёг его дом, уничтожил его посевы и, захватив ещё больше рабов, вернулся домой с намерением повторить набег. На следующий день ко мне явились другие посланцы врага, которые напрасно преклоняли колени, умоляя меня о мире, — я отказался их слушать.

Тогда они пошли к отцу с просьбой вмешаться в нашу распрю, и многие наши знаменитые воины стали на их сторону. Отец послал за мной, но я не послушался его советов. А когда говорили другие воины, я поворачивался к ним спиной — отец гневался и угрожал, воины размахивали мечами, но я лишь презрительно смерил их взглядом через плечо и вернулся домой. Я снова вытащил мои черепа и размышлял, глядя на них.