Захария Станку - Босой

• Название: Босой
• Автор: Захария Станку
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1977

В произведении воссоздается драматический период в жизни Румынии, начиная с крестьянских восстаний 1907 года, жестоко подавляемых властями, и до вступления Румынии в первую мировую войну (1916) на стороне Антанты. Нищета, голод, болезни, невежество и жестокость царят в деревне. На фоне этой картины, выписанной Станку с суровым реализмом, рассказывается о судьбе главного героя романа Дарие, мальчика из бедной крестьянской семьи.

---

– Какой такой убыток?

– Ну как же, разбил он мне голову? Разбил. Пришлось мне, стало быть, к доктору идти, справку просить. Доктор за это покойницкие носилки у меня взял да еще расходы на марки, на бумагу…

В конце концов адвокат набивается к истцу в защитники. А суд тем временем все откладывается и откладывается.

Испугавшись, как бы дело не кончилось месяцами или годами тюрьмы, ответчик тоже нанял себе защитника.

Так судебное дело о драке братьев Дрымбэ из Балта Сэратэ принесло доход и Викэ Джорджеску, и Овидиу Урсу.

Их завалили просьбами о ведении тяжб. Адвокат Джорджеску поначалу купил дом, чтобы показать клиентам, какой он солидный и основательный человек. Затем завел кабриолет и пару лошадей. Более серьезные дела разбираются в Кырлигаце, но за неделю судья успевает побывать еще в десяти-двенадцати селах, по мелким делам принимая решения на месте… А следом ездит на своем кабриолете и адвокат Джорджеску – неважно, состоится суд или нет, – просто чтоб показаться народу, пусть люди знают, к кому обращаться в случае нужды.

– А это адвокат, – слышит он за спиной.

Теперь его знают даже дети. Вот он снимает котелок. Раскланивается направо и налево. Женщинам постарше оказывает особые любезности:

– Целую ручку, бабушка, целую ручку…

Моя бабка Диоайка, взглянув на него, так и отбрила:

– Такой знатный барин, и ручку мне целовать? Да ведь не станешь!.. А коль не станешь, нечего такие слова и говорить! Моя ручка, милок, для поцелуев не годится… Я с нею у многих баб побывала в брюхе, чтоб боле не сказать…

Деньги так и плыли Джорджеску в руки. Уже через край полились. Адвокат пустил по округе слух, что не прочь обзавестись землицей. И где бы ни объявился какой клочок земли – доброй ли, худой ли, близко ли, далеко ли, – адвокат скупает любую. Ведь эти земли ему все равно даром обрабатывают клиенты.

– Откуда ты, отец?

– Из самой из Бэкэлешти.

– Хочешь, чтоб я тебя защищал?

– Сделай милость, батюшка.

– Заплатишь за процесс два пола.

– Заплачу, батюшка, только из беды вызволь.

– Будь спокоен… А что ты натворил?

– Я-то ничего не натворил, да вот свалилась беда на старости лет, а сил-то уж никаких, стар стал…

– Так что же?

– Дочь у меня…

Рядом со стариком, держа в руках узелок с едой, стоит смуглая девица, кусает губки и глотает слюну.

– А что сделала эта девушка?

– То-то и оно, что не девушка она, барин, баба уже, замужем побывала…

– Значит, вам развод нужен?

– Нет. Не о разводе речь. Дело такое, барин, замужем-то она была, только не по всей форме, не успел я в примарии бумагу выправить. А она возьми да и сбеги от мужа…

– Ну, тогда все просто…

– Ан не просто, сударь, ведь уйти-то она от мужа ушла – не по нраву он, вишь, ей: больше, говорит, на бабу похож, чем на мужика, а ей с такой бабой в одном доме не житье, – вот и ушла, да уходя, и вещи забрала…

– Свои вещи-то?

– Само собой, не чужие. А зятек-то со злости, что жена его опозорила, заявил про кражу – дескать, вместе со своим приданым жена и его вещички прихватила… Так ведь, дочка?

– Все так, тятенька…

Адвокат задумывается.

– Случай потрудней, чем я думал…

– Значит, не беретесь меня защищать?

– Да нет, я согласен быть у тебя защитником – то есть у этой девушки…

– Да не девушка она, сударь, – баба, коли замужем была, хоть и осталась девицей из-за мужниной неспособности…

– Хорошо, пусть женщина. Я согласен быть защитником у этой женщины… Но только придется прибавить.

– Деньгами или как?..

– Деньгами!

– Нет больше у меня денег.

– Волы есть?

– Есть.

Старик удивленно пятится.

– А при чем тут волы-то? Уж не хотите ли у меня волов забрать? Без волов мне пропасть. Что я без волов? Без волов все одно как без сил, не работник, вроде как безрукий или хромой. Лучше уж дочку обратно этому недоделанному отдать…

– Не пойду я к нему, тятенька, хоть убейте, не пойду…

– Не бойся, старик. Я твоих волов отбирать не намерен. Что я, зверь? Бессердечный человек? Да если б я бессердечный был, я бы в городе жил, не стал бы убивать здесь свои лучшие годы. Только затем тут и сижу, чтоб помогать вашему брату крестьянину, чтобы судья вас в тюрьму из-за пустяка не засадил. Так откуда ты, я забыл?

– Из Бэкэлешти я…

– А плуг у тебя есть?

– Ну вот, теперь вам плуг подай!

– Не в том дело. Есть у меня клочок земли возле Бэкэлешти. Купил у Стройе Джамбашу…

– Вроде слышал… Стройев надел в аккурат рядом с курганом. Только это целое поле, а не клочок…

– Называй это полем, если хочешь. Но на самом деле это небольшой клочок…

– Бог вам в помощь, сударь, земля возле кургана хорошая, масло, а не земля. У меня – так одни каменья. Сеешь пшеницу, а вырастает чертополох. Сеешь кукурузу, сызнова чертополох лезет… Это мне от тещи наследство, гори она огнем!..

– Бабка Глафира померла, тятенька, огонь ее не возьмет…

– Гори она в геенне огненной, хотел я сказать…

– Разве что в геенне…

– Так вот, как я уже сказал, – направляет разговор адвокат, – есть у меня клочок земли возле Бэкэлешти. Я берусь защищать эту девушку на суде…

– Не девушка она, баба, потому как…

– Знаю, замужем была.

– За неспособным, сударь, – как на грех, неспособный оказался…

– Так вот, берусь вытащить ее сухой из воды. Два пола заплатишь?

– Я уже говорил, заплачу…

– Да к тому же не в службу, а в дружбу… как меж людьми водится… Деньги твои мне только за марки заплатить. А судебное дело для меня – тяжкий труд. Так будь добр, потрудись и ты на моей земле: вспаши, засей – семян я дам, – собери и привези, что уродится… Солому себе возьмешь. Расплатишься двумя поросятками.

– У меня их всего-то два.

– Сейчас два, а к лету свинья еще принесет.

– Уже не принесет.

– Бесплодна, что ли?

– Да нет. Просто нет у меня больше свиньи.

– Зарезал?

– Закопал. Рожа у свиней началась. Я уж и заговаривал, и ухо прокалывал, и подвешивал – все зря. Подохла свинья…

– Прими мои соболезнования!

– Как вы сказали?

– Мне очень жаль, что твоя свинья подохла.

– Вот так-то мне понятнее. А что вам жалеть-то ее, господин адвокат? Даже если б она и не подохла, вам бы от нее все равно ничего не досталось. Давно это приключилось, когда Мэлина еще на ножках не стояла.

– Кто это – Мэлина?

– Я… Это меня Мэлиной зовут, – объясняет толстушка.

– Значит, договорились. Ты даешь мне два пола и двух поросят, а я избавлю Мэлину от неприятностей. Случай трудный – кража. И чтобы я вложил в это дело душу, обработаешь мне землю… Как я уже сказал, солому можешь оставить себе.

– В том наделе погонов семь будет…

– Но и процесс предстоит трудный, старик. Дело о краже…

– Обработаем, тятенька…

Теперь уже нет в округе села, где адвокат не имел бы земли. Даже рощу прикупил на Олте. Ссужает деньги в рост. И процент берет немалый. Корчма в Кырлигаце, расположенная по дороге в суд и потому очень прибыльная, принадлежит все тому же Викэ Джорджеску, хотя на вывеске и написано: «Коммунальная корчма „Весы правосудия“, владелец Барбу Кэуш». Все, кому там случалось или не случалось выпить, знают, что Барбу Кэуш лишь подставное лицо.

– Вино-то хоть хорошее?

– Дрянь. Зато дорогое.

– А если бы на вывеске вместо «Барбу Кэуш» было «Викэ Джорджеску», как думаешь, стало бы вино лучше и дешевле?

– Думаю, нет.

– Эхма!..

Адвокат берет молодую женщину за подбородок. И умильным голосом приглашает:

– Зайди ко мне через часок, Мэлина, расскажешь подробно, как все случилось, чтоб я мог получше подготовиться к защите. Пойми! Если я буду знать все обстоятельства дела, то смогу заранее обдумать, как представить твой случай, чтоб запутать судью и добиться оправдания.

– Да все так и было, как тятенька сказывал. Забрала я свои вещи. Чужого ничего не взяла, ни на столечко…

– Брала или не брала, зайдешь ко мне для разъяснений.

– Вместе с тятенькой?

– Лучше бы одна.

– Тогда пусть тятенька подождет у дверей… Знаете… Я… Мне боязно…

Старик, утомившись, отошел. Уселся на бровке у забора, раскурил трубочку, положил на колени свою огромную кэчулу с приплюснутым верхом. Давно не стриженные волосы упали иа щеки, смешавшись со спутанной бородой.

– Чего тебе боязно?

– Я, сударь, хотела девушкой замуж выйти…

– Постой, да ведь ты уже была замужем…

– Была, а вроде как и не была…

– А ты глупа, однако…

– Может, и так, да лучше уж глупой и останусь…

– Приходи, как я сказал. Поговорим и об этом…

– Приду вместе с тятенькой. Он подождет у двери…

Старик засовывает руку в свою котомку. Достает желтый ломоть мамалыги. Посыпает солью. Откусывает, жует и глотает.

– Небось есть хочешь, Мэлина?..

– Нет, тятенька, не хочу.