Дамский LADY - Другая история(Сборник конкурсных фентези-рассказов Темного Двора-Литературный клуб Lady-Webnice)

• Название: Другая история(Сборник конкурсных фентези-рассказов Темного Двора-Литературный клуб Lady-Webnice)
• Автор: Дамский LADY
• Жанр: Любовно-фантастические романы

"Другая история" - это фантазия писателей, о которой они нам поведали. В ней они поделились своими мыслями, чувствами, своей душой. Раскрыли свой МИР.

Вы узнаете, что такое настоящая ЖАЖДА крови, вы откроете дверь в мир БОГОВ и абсурда, заглянете за грань человеческого, сделаете шаг в пропасть, и яркие картинки, которые будут возникать в вашем воображении, сами расскажут вам о ДРУГОЙ истории.

---

…. Красный полумрак …

Это жутко.

Я споласкиваю лицо холодной водой, чувствую, как она стекает по щекам, шее, вниз по груди и спине. Прохлада. Хорошо.

Открываю глаза, смотрю на себя в зеркало. И мне хочется истерично засмеяться. Закричать.

Знаете, как это начинается? Как это начиналось сначала?

Первый период.

Инкубационный период первой стадии.

«Инфекция попадает в организм человека».

Как  – неизвестно.

Распространяется внутри. Пожирает тебя, но ты не чувствуешь, пока не становится слишком поздно. Резцы удлиняются. Ногти становятся крепче, превращаясь в  когти. В коготки. Не большие, чуть больше сантиметра. Тебя трясет, словно в лихорадке. Но ты чувствуешь только жар.

Зрачки превращаются в узкие щелочки, как у кошки.

Следующая остановка - Сектор «В» – Но с тобой еще не кончили. У тебя еще не появилось желание разорвать плоть, значит, ты можешь вернуться, если…

Если заражение не пойдет дальше.

Жажда.

Остановка - Сектор «С». Мой сектор.

Второй период.

 Инкубационный период второй стадии.

 «Инфекция развивается - Жажда».

 

Постепенно. Медленно. У каждого человека период различен по своей продолжительности. Возможно, это связано с метаболизмом.

С предрасположенностью?

Ты становишься кровожаднее. Становишься…, как они пишут?

«Эмоционально не стабилен. Склонен к агрессии и насилию…Опасен… Социально».

В крови не хватает нужных соединений. Хочется их пополнить. Ты чаще злишься. Выходишь из себя. Бросаешься на людей. Кусаешь их. Пьешь.

Ароматная жидкость. Густая. Теплая. Все тело от нее, будто превращается в один сплошной сгусток эрогенной зоны – Кровь.

У него она была вкуснее всех, кого я пробовала раньше.

Чисто мужская. Сильная. Так и хотелось откусить лишний кусок.

Если ты хочешь кусаться. Пить кровь. Значит, ты на третьей ступени. На моей ступени в Секторе «С».

Назад пути нет. У тебя есть маленькая надежда, что ты так и останешься здесь. Навсегда. Хоть это и не самое лучшее место, но лучше, чем «G».

Натан уже 8 лет здесь. Он, словно жезл Надежды – внушает в нас веру, что мы можем остаться здесь.

…Или пойдем дальше.  Вниз.

Конечная - Сектор «G»

Третий период.

Инкубационный период третьей стадии.

 «Прощай, детка, прощай… - Голод»

Когда он проходит. Инфекция раскрывается в тебе алым цветком, поднимается. Зацветает. Глаза становятся ядовито красным, будто вместо белка рубин. А зрачки из щелочек превращаются в маленькие точки. Резцы становятся еще больше. Когти еще длиннее. Опаснее. Тело становится более гибким и пластичным.

Но не все сразу.

Сначала Голод.

Это не просто Жажда второй ступени. Теперь это нечто большее.

Он ударяет в голову, словно молот. Ты становишься ненасытнее. Хочешь пить, пить, пить и рвать. Кусать. Разрывать. Поглощать. Больше.

Теряешь разум.

Ты еще вроде бы можешь соображать, но как-то и не хочешь. Думаешь, что не хочешь.

…

Я снова споласкиваю лицо. Это не свет. Не лампа. Это мои глаза.

Я сегодня была дикой. Более дикой, чем обычно. И его тело это подтверждало.

Мои глаза превратились в рубины.

…

Он был Координатором  Сектора «А».

Сектор «А»       

Дорогая одежда, здоровая еда, красивая мебель. Улыбки. Солнце. Музыка. И ЧИСТОТА. Эта гребаная чистота, которой мы были лишены.

Мы, в своих норках, как говорит Натан, живем, словно крысы. Да, Натан говорит о тех, что из «G», но и мы такие. Мы живем в темном, пыльном, богом забытом месте. Здесь нет солнца. Нет чистых, белых, пушистых облаков, плывущих по небу. Никто не запускает в парках змея. Потому что здесь и парков-то нет.

Здесь только грязь, вонь, смрад. И темнота.

Но не там.

Не там, откуда он. Иногда я задаюсь вопросом, почему он ходит ко мне. Почему позволяет кусать себя? Царапать?

Из-за того, что я даю ему трахать себя? Плата? Кровь за секс?

Нет. Не похоже. Нам обоим это нравилось. Он стонал еще сильнее, врезался в меня еще яростнее, когда я кусала его. Царапала. Пила.

Просто он хотел меня. Наверное.

В Секторе «А» у него была невеста. Правильная такая невеста. Чистенькая. Свеженькая. Миленькая.

Которая улыбалась, когда надо. Смущалось, когда надо. Клала свои маленькие, беленькие ручки на его локоть, склонялась к его уху, шепча разные милые вещи.

Не то, что шепчу я в тишине, когда он лежит на мне. Пресытившийся. Когда, глухо дышит в шею.

Такое ей даже  в голову не придет.

…

У нас тоже был Координатор. Я с ним не спала. Он мне не нравился. Слишком слащавый. Такому надо бы в Секторе «А» дефилировать.  Но он заразился. Он был Координатором двух секторов - «А» и «С».

Из-за нашей нестабильности, нам решили выделить Координатора из тех, кто может вернуться. И нам строго-настрого запрещалось контактировать с ним.

Но в его руках была власть. Власть – сильное чувство. А любое сильное чувство бродит в крови. Я любила власть. Властные люди были вкусными. Он был всего лишь в начале заражения. Пить ему не хотелось.

Но он получал удовольствие оттого, что пила я. И хоть нельзя, он позволил мне, потому что я ему нравилась.

Мне было смешно. А ему приятно.

Однажды, когда  я пила, а он громко стонал, шаря руками по моему телу (мне не было неприятно, и я позволяла ему гладить себя), он и пришел. Он пришел сверить количество людей.

Заболевших. «Умерших» за последний месяц.

Мы били в кабинете нашего Координатора – Раяна. Мы не закрылись.

Я повалила его на стол, забралась на него, как наездница, и присосалась к его сильной шее, хрипло постанывая от запретного удовольствия. Его руки сжимали мои ягодицы, блуждали по спине, ласкали грудь. Я же вцепилась лишь в его волосы, что бы он не шевелил головой.

- Какая интересная картинка. – Голос прозвучал, как удар в гонг тихим утром. Я подняла голову, но не отскочила. Он не бы похож на Смотрителей. Тех, кто следил за исполнением Закона.

На нем были черные брюки и серая рубашка, закатанная до локтей. Черные волосы, слегка вьющиеся на концах, доходили до воротника.

Он не просто олицетворял власть. Он был  сама Власть. Я сразу почувствовала, что он будет вкусным-привкусным. Медленно облизнувшись, слизывая кровь Раяна со своих губ, я выпрямилась, и посмотрела ему прямо в глаза.

Какие-то водянистые, словно ручей. Я не могла определить их цвет, но они были настолько светлыми, что казались отражением реальности. Искаженным отражением.

Мы молчали. Мне не хотелось спрашивать кто он, а он просто смотрел на меня. Только на меня.  Смотрел с каким-то ехидством. Высокомерием и пренебрежением,  будто я букашка, случайно попавшая на его ветровое стекло.

- Какого черта, Йен? – Грубо воскликнул Раян, отстраняя меня. Спокойно спустившись, я уселась за его стол. Больше я не смотрела на него.

- Мне казалось, ты хочешь вернуться Раян. – С кривой усмешкой, заметил Йен.

Да, я все-таки следила за ним краем глаза.

- Так и есть!

- В таком случае, позволять грязной пиявке присасываться к твоей артерии не самый умный поступок.

Я зашипела. А он лишь грубо рассмеялся, и вышел из комнаты.

На следующий день мне было известно о нем все, что только можно было узнать.

Йен Робинс. Координатор Сектора «А». 32 года. Чистая кровь.

Помолвлен с Эмили Гордан, дочерью первого политика Системы.

Это все. Все, что нужно знать.

Чистенький. Такие здесь не ошиваются. Я никогда не пробовала чистеньких. Может быть, поэтому он казался мне вкуснее остальных. На второй стадии ты еще не хочешь пить. А на третьей уже не можешь дотянуться до чистеньких.

Чистым не место в грязной канаве под названием Сектор  «С».

Именно поэтому я была, мало сказать, что удивлена, спустя неделю, увидев на пороге своей квартиры его – координатора Сектора «А».

Он стоял, привалившись к косяку, руки в карманах брюк. Черных. Рукава, как и в прошлый раз, закаты до локтя. Только рубашка темно синяя. Индиго.

Не знаю почему, но я пропускаю его в комнату.

У меня грязно, и я будто заново смотрю на свое жилище его глазами.

Просторная комната, на третьем этаже семиэтажного дома.

Слева кровать, рядом небольшие тумбочки. Посередине коричневый диван, пара кресел и небольшой столик. На полу, кое-где…, везде, где попало, валяются, хочется сказать, что в творческом беспорядке – коврики, одежда, журналы.