Борис Пьянков - Искатель, 2013 № 12

• Название: Искатель, 2013 № 12
• Автор: Борис Пьянков
• Издательство: ООО "Издательство "МИР ИСКАТЕЛЯ"
• Жанр: Детектив
• Год: 2013
• ISBN: ISSN 0130-66-34

«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издаётся с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.

В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.

Содержание:

Борис Пьянков ЛОВУШКА ДЛЯ ФОТОГРАФА (повесть)

Александр Вяземка СЕРЕЖКА В ЗАЭКРАНЬЕ (повесть)

---

— Сергей, а вот литературное слово — в периоды, когда оно сильно, — оно действительно владеет душами и умами?

— Еще как владеет. — Перед Сергеем проходили бесчисленные часы счастья, проведенные им наедине со своей библиотекой, собирать которую он начал еще подростком на карманные деньги, выделявшиеся на так и не купленные завтраки и не состоявшиеся походы в кино. — Не знаю уж почему, но судьба и особенно смерть выдуманных персонажей зачастую трогают нас сильнее, чем судьбы ближайших родственников.

* * *

При входе в зал заседаний Кабинета министров взгляд невольно упирался в статую Венеры Давосской, богини экономической красоты и денежного плодородия. В углу напротив красовался — в пику Венере — неказистый, но весьма довольный собой божок либерально-рыночной вседозволенности и бесконтрольности. Венера отливала отражением огней, отшлифованная заинтересованными взглядами мужчин до состояния пряжки сержантского ремня. Статуя же божка, наоборот, была грубо вытесана и покрыта выщерблинами, словно те же мужчины выражали свое отношение к ней метанием в нее тяжелых камней.

У Сергея при входе в зал невольно екнуло сердце. Нет, не от красоты Венеры, не от роскоши убранства купающейся в золотых тонах комнаты, не от слепящего света люстр и настенных светильников. Сам зал был квадратным, однако пол его представлял собой круглую лужайку с ровно подстриженной травкой, приобретшей из-за особенностей освещения и цветового убранства стен и потолка золотистый оттенок. По периметру лужайки были выкопаны — именно выкопаны в толстом слое почвы, как позже убедился Сергей, а не оборудованы в полу — порядка двадцати ямок в половину человеческого роста. В каждой было установлено по креслу. Почти из каждой ямки, словно из окопа, выглядывало по голове в военной каске, тянущейся из едва выступающих над поверхностью пиджачных плеч строгих тонов. Сходство с индивидуальными окопами ямкам придавало наличие перед ними насыпей, напоминающих брустверы.

— A-а… Сергей Николаевич! Дорогой! Заходите, заходите!

Сергей неуверенно двинулся на голос. Подойдя к одному из окопчиков, он обнаружил в нем суховато улыбающегося ему субъекта, сильно смахивающего на какого-нибудь профессора предпенсионного возраста: из-под каски субъекта выглядывали неряшливые копны седоватых волос, а верхнюю половину лица скрывали вцепившиеся в переносицу очки со столь толстыми линзами, что за их аквариумной мутью совсем не было видно глаз.

— Грех Командармович? — робко спросил Сергей.

Премьер-министр молча кивнул и указал рукой на два окопа по соседству, оставленных свободными, судя по всему, для него и Виктора.

«Какое же у него зрение? Минус девяносто?» — подумал Сергей, спускаясь по земляным ступеням в предложенный ему окопчик.

— А мы тут, Сергей Николаевич, как раз письмо подписываем. Не желаете ли присоединиться? — спросил Премьер-министр.

— Желаю, — как можно дружелюбнее отозвался Сергей, намеревающийся воспользоваться подобной возможностью продемонстрировать свой настрой на мирное и плодотворное сотрудничество: утром он лично настоял на том, чтобы Виктор отвез его в Дом Правительства. — А что за письмо?

— Благодарственное письмо индустрии видеоигр. Они подарили нынешнему и всем последующим поколениям радость детства без книг.

— Вы шутите… — Сергей, едва устроившийся в кресле, нахлобучил на себя найденную на полу окопа каску и удивленно повернулся к расположенному в полутора метрах справа окопу Премьер-министра. — Как… э… благодарственное письмо? Может, обличительное?

— Нет-нет, дражайший наш Сергей Николаевич, именно благодарственное.

— Но помилуйте — детство без книг! Я даже вообразить себе такое не могу!

— Вот именно! А они не просто вообразили, они его детям подарили!

— Вы как хотите, Грех Командармович, но мой аппарат займется составлением обличительного письма. Сделайте, пожалуйста, пометку, Виктор, — Сергей повернулся к возвышающейся слева от него над травой каске. — Это безнравственно!

— Наоборот, весьма ответственно. Вы же знаете лозунг индустрии видеоигр: «Мы в ответе за тех, кого приучили».

— Игры надо запретить! Хотя бы здесь.

— Здесь? Мы не ослышались? Здесь?

— Здесь.

— Здесь? В видеоигре?

Из молчащих до настоящего момента окопов раздался дружный смех. Даже Виктор не стал скрывать ухмылки.

— Вы сами подумайте! — Сергей был оскорблен таким несерьезным отношением к серьезнейшему вопросу. — Жизнь твоя должна быть такой, чтобы о тебе можно было написать книгу. А если ты всю жизнь просидишь за компом, что о тебе писать-то? Вот о каком выборе идет речь. И мы делаем за детей этот выбор! Дети не читают, а целыми днями превращаются в видеозомби. Читать, писать и думать они уже не умеют. Готовая масса для любой непорядочной государственной идеи!

— Особенно читать, да?

За стеклами очков на долю секунды мелькнуло что-то черное и недоброе. Сергей непроизвольно вздрогнул. Отчего-то он был уверен, что хотя он глаз Премьера видеть не может, тот в свою очередь прекрасно видит его глаза и даже саму душу.

— Вы ведь, кажется, писатель? — щель рта под ужасными очками вновь пришла в движение. — А о чем пишете? Развлекаловку разводите? А к чему она? Вы знаете, почему не стало СССР? В нем развлекаловку разрешили, а пишуще-снимающая интеллигенция сразу этим воспользовалась и страну убила. Номенклатура понимала, что разрешать писать можно только о трудовых свершениях.

Писать нужно о труде, заводе, поле. Если публиковать романы о чем-то другом, люди будут стремиться читать об этом другом. И кончится тем, что они себя в поле и на заводе видеть не будут. Что в итоге мы и получили.

— А что мы получили? — не до конца понимая сказанное, переспросил Сергей.

— В поле никого уже не загонишь работать, — недовольно буркнул Премьер-министр. — Наш крупнейший завод консервированных овощей, «Спаси и сохрани», третий год простаивает: ни студентов, ни лаборантов НИИ в подшефные фермерские хозяйства не выгонишь. А вы про непорядочные государственные идеи рассуждаете. Рассуждайте про порядочные. Вы теперь лицо официальное. А рассуждения про непорядочные оставьте интеллигентам. Им все равно ничем иным заняться не получается.

— Да, Грех Командармович, я же только…

— А если вы желаете возглавить какую непорядочную государственную идею, так вы не переживайте: мы вас представим как нужно. В лучшем виде: деспотом и самодуром.

Отовсюду раздался гул неодобрения и даже свист. Что-то с громким звоном ударило Сергею в каску, сбросив ее с головы. По полу окопа запрыгало яблоко. По брустверу прощелкали несколько апельсинов.

— Но я не деспот! И не самодур! — выкрикнул Сергей, съеживаясь и судорожно застегивая ремешок каски под подбородком. — Я как раз против самодурства и прочих перегибов!

— Ну, хватит! Хватит! Достаточно! — Премьер-министр поднял руку, призывая членов Кабинета успокоиться. — Ишь, расшалились… Что там у нас дальше на повестке дня, Генрих Панихидович?

Генрих Панихидович выполнял при Премьер-министре роль секретаря и ординарца. В дальнейшем Сергею неоднократно пришлось наблюдать, как Генрих Панихидович, юркий молодой человек, доставлял ползком, подобно связному на передовой, записки от Премьера к окопчикам отдельных министров. При этом остальные министры, не жалея фруктов, как могли, препятствовали его передвижениям.

В ответ на просьбу Премьера Генрих Панихидович откашлялся, поправил каску, огляделся в явном ожидании подвоха со стороны засевших в окопах хулиганов и, уткнувшись в разложенные сбоку от Греха Командармовича бумаги, зачитал:

— «Рассмотрение целесообразности направления в Парламент проекта закона, известного как «Дефект бабочки». Если в двух словах, закон голосит, что взмах плавника сельди не способен вызвать цунами в противоположной части мирового океана.

— А ведь хороший закон, — одобрительно подметил Премьер-министр. — Надо принимать. Вы как думаете, Сергей Николаевич?

— А что, если мы его не примем, он не будет действовать? Он же как бы закон природы…

— Это вы правильно подметили: он будет действовать независимо от того, примем мы его или нет. Но это не должно являться для нас препятствием в его лоббировании. Так ведь?

— Не должно… — неуверенным, а потому тихим голосом согласился Сергей.

— Очень хорошо, — Грех Командармович удовлетворенно кивнул Президенту. — Возражения, замечания по законопроекту, господа? Нет? Прекрасно, прекрасно… Что-то там дальше, Генрих?

— Подготовка дефолта, господин Премьер-министр.

При этих словах зал наполнил гул, но не возмущения, а, к удивлению Сергея, одобрения.

— Дефолта? — пробормотал он, силясь осмыслить значение сказанного.