Николай Гродеков - Хивинский поход 1873 года. Действия кавказских отрядов

• Название: Хивинский поход 1873 года. Действия кавказских отрядов
• Автор: Николай Гродеков
• Жанр: Военная история
• Год: 1883

Текст воспроизведен по изданию: Хивинский поход 1873 года. Действия кавказских отрядов. СПб. ред. журнала «Русская старина» 1883

© текст — Гродеков Н. И. 1883

© Русская старина. 1883

© сетевая версия — Thietmar. 2006

© OCR — Орлов В. 2006

© Корректура — netelo. 2006

© дизайн — Войтехович А. 2001

Мы приносим свою благодарность netelo за помощь

---

Неприятель не делал попыток остановить наших людей пролезавших по одиночке в узкую пробоину. Таким образом передовая стена Хивы была занята нашими войсками в то самое время, когда с противоположной стороны города выстраивались, для вступления в открытые ворота, войска туркестанского и та часть кавказского и оренбургского отрядов, которая, во исполнение приказания главного начальника войск, выслана была для занятия моста на арыке Полван-ата.

В 4 часа утра 29 мая туркестанский отряд, поднявшись с ночлега у Янги-арыка, сделал свой последний переход к столице Хивинского ханства.

Марш отряда походил более на праздничное шествие, чем на наступление грозной силы. По пути оставшимся поселениям в небольшом числе жители выходили на встречу отряда с хлебом-солью.

Шесть верст не доходя до города, отряд был встречен Сеид-эмир-ул-Омаром со свитою. Сняв свою шапку, дядя хана, хилый старик, слабым дрожащим голосом приветствовал Кауфмана и объявил, что Сеид-Магомет-Рахим-хан бежал к туркменам. В среде депутации хивинцев было много представителей от городского купечества, а также Атаджан-тюря. Только к концу приветственных объяснений и предварительных переговоров о сдаче Хивы Кауфман невольно обратил внимание, по более нарядному костюму, на стоявшего в задних рядах толпы Атаджана. На вопрос: кто это? получен был ответ, что это вновь избранный хан, брат Сеид-Магомет-Рахим-хана. Атаджан-тюря видимо смущен был придаваемым ему высоким саном и недоумевал, как держать себя.

После получасовой остановки туркестанский отряд продолжал движение к Хиве и не доходя двух верст до города соединился с колонною, высланною Веревкиным. Здесь, вблизи поста Сары-купрюк чрез Полван-ата, туркестанский отряд расположился биваком.

Начались переговоры между Кауфманом и Сеид-эмир-ул-омаром о сдаче столицы ханства. Кауфман требовал безусловной покорности; он приказал отворить ворота города, снять со стен орудия и вывезти их к хазараспским воротам, чрез которые предстояло войти в столицу русским войскам.

Депутаты безусловно приняли все эти требования и Сеид-эмир-ул-омар послал своих людей в город для приведения в исполнение их. Было 11 часов утра.

В это время со стороны шах-абатских ворот послышались пушечные выстрелы, а вслед затем из города прискакали жители с известием, что русские снова открыли по городу огонь, Кауфман приказал Сеид-эмир-ул-омару ехать в город, узнать в чем дело и если окажется, что население открыло враждебные действия против отряда Веревкина, то немедленно принять настойчивые меры для прекращения этих действий.

Одновременно с этим, Кауфман послал Веревкину записку следующего содержания: «Прибыв на позицию, я был встречен полковником Саранчовым и славными войсками, под вашим начальством состоящими. К удивлению моему, я слышу в вашей стороне выстрелы. Приехал ко мне Мат-Нияз; он уверяет, что батареи ваши открыли огонь против города. Хан из города ушел вчера с юмудами. Когда обоз отряда стянется, я полагаю, с частью отряда и с войсками от вас, войти в город и занять цитадель и ворота. Грабежа не должно быть. Надеюсь около двух часов вы ступить. Нужна большая осторожность, теперь даже больше, чем прежде. Я беру ваши роты, орудия и кавалерию, чтобы они были представителями кавказского и оренбургского округов. Поздравляю вас с победою и с раною; дай Бог скорее выздороветь».

В ответ на эту записку Веревкин написал в 1 ч. пополудни письмо такого содержания, полученное Кауфманом уже при самом вступлении его во главе войск в город: «В Хиве две партии: мирная и враждебная. Последняя ничьей власти не признает и делала в городе всякие бесчиния. Чтобы разогнать ее и иметь хотя какую нибудь гарантию против вероломства жителей, я приказал овладеть с боя одними из городских ворот, что и исполнено. Войска, взявшие ворота, заняли оборонительную позицию около них, где и будут ожидать приказания в. Пр-ства. Всякие грабежи мною строго воспрещены».

Как видно из предыдущего, в форсированном занятии шах-абатских ворот не было никакой надобности и оно может быть объяснено единственно желанием Веревкина фактически показать, что Хиву занял он, а не туркестанский отряд.

В начале второго часа пополудни приехали в лагерь к Кауфману люди Сеид-эмир-уль-Омара и доложили, что все приказания его исполнены: ворота открыты, орудия сняты со стен, путь по улицам города к ханскому дворцу очищен и жители собрались для встречи наших войск у хазараспских ворот.

Тогда главный начальник хивинской экспедиции с колонною, в состав которой вошли части войск из всех отрядов, Всего 9 рот, 7 сот. и 8 орудий, торжественно, под звуки марша, исполненного музыкантами ширванского полка. вступил в хазараспские ворота в 2 часа пополудни. У ворот, во главе огромной толпы народа, стоял с непокрытою головою старик Сеид-эмир-уль-Омар и вблизи него вывезенные из города орудия. Все городские площади и часть боковых улиц были запружены арбами, на которых сложено было разное имущество и сидели женщины и дети. Это были семьи окрестного к городу населения, согнанного туда для предполагавшейся защиты его. Народ громко приветствовал войска; но особенно шумные радостные приветствия высказывали невольники-персияне. Тотчас по вступлении войск в столицу ханства, они начали сами освобождать себя и в толпе виднелось много рабов, которые проталкивались вперед и показывали войскам окровавленные от тесных кандалов руки и ноги.

От хазараспских ворот войска прошли прямо к цитадели. Здесь на небольшой площади пред воротами ханского дворца отряд был остановлен. Генерал Кауфман, объехав войска, поздравил их с победою, с славным походом, с достижением цели и именем Государя благодарил их за службу труды и подвиги.

Отряд остался на площади; одна рота послана была в ханский дворец для занятия там караула. Вслед за нею въехал в ворота дворца начальник экспедиции со свитою. На одном из внутренних дворов ханских помещений Кауфман слез с лошади и вошел в то помещение дворца, где обыкновенно хан делал свои официальные приемы.

В это помещение вела узкая и низкая дверь, за которою находился небольшой, выложенный камнем и жженым кирпичом, четырехугольный дворик, обставленный со всех сторон высокими постройками. Налево от входной двери, на возвышении, к которому вели несколько ступенек, помещалась открытая галерея, поддерживаемая двумя высокими деревянными колоннами; стены и потолок галереи были разукрашены арабесками, а пол выложен камнем и покрыт коврами. Тут же стоял и трон[239] хана.

На этой террасе генералу Кауфману представились делегация от жителей Хивы и окрестностей города. Всем депутациям было объявлено, для передачи народу, чтобы он был совершенно спокоен, что русские войска не будут сами обижать жителей и никому не дадут их в обиду, пока будут находиться на территории ханства.

Отпустив депутации, Кауфман оставил дворец и под конвоем одной сотни[240] отправился чрез шах-абатские ворота к месту расположения соединенных отрядов кавказского и оренбургского. Здесь он также объехал все войска, поздравив их с победою и поблагодарив за службу.

На следующий день главный начальник экспедиции отправил с джигитом в Ташкент, для отправления в Петербург, телеграмму такого содержания: «Войска оренбургского, кавказского и туркестанского отрядов, мужественно и честно одолев неимоверные трудности, поставляемые природою на тысячеверстных пространствах, которые каждому из них пришлось совершить, храбро и молодецки отразили все попытки неприятеля заградить им путь к цели движения к гор. Хиве, и разбив на всех пунктах туркменские и хивинские скопища, торжественно вошли и заняли 29 сего мая павшую пред ними столицу ханства. 30 мая, в годовщину рождения императора Петра I, в войсках отслужено молебствие за здравие Вашего Императорского Величества и панихида за упокой Петра I и подвижников, убиенных в войне с Хивою. Хан хивинский, не выждав ответа от меня на предложение его полной покорности и сдачи себя и ханства увлеченный воинственною партиею, бежал из города и скрывается ныне в среде юмудов, неизвестно в какой именно местности. Войска Вашего Императорского Величества бодры, веселы, здоровы».

2 июня, вследствие приглашения Кауфмана, хивинский хан явился в лагерь русских войск с повинною. При нем был учрежден совет из трех русских штаб-офицеров. Первым делом его было объявить, что отныне рабство уничтожено навсегда.

Сопровождавшие хана к юмудам: диван-беги Мат-Мурад и есаул-баши Рахмет-улла, в виду вредного влияния, которое они оказывали на хана и которое они могли и теперь иметь на дела ханства, если бы их оставить на свободе, были арестованы и в последствии сосланы в Калугу.

На вакантную должность диван-беги был назначен представитель партии, постоянно настаивавшей на необходимости поддержания добрых отношений с Россиею, Мат-Нияз, заклятый враг Мат-Мурада.