Сатоясу (TENKY) - Хроники Конца Света 1-B

• Название: Хроники Конца Света 1-B
• Автор: Сатоясу (TENKY)
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Эта обувь лучше всего подходит для трех когтей, что мне достались в наследство от бога драконов. Они также хороши для работы в полях. Вы не согласны? Как твое имя, молодой человек, сын Лоу-Гира? Я Фасольт, лидер и сказитель этой резервации 1-го Гира.

Его легкие, должно быть, могли удерживать немало воздуха, потому что все эти слова раздались на одном дыхании.

Саяма увидел, как Баку завернул свой хвост и отпрянул назад с того места, где он сидел на плече Саямы.

— Меня зовут Саяма Микото. Похоже, я временный представитель Лоу-Гира. Приятно познакомиться, лидер из другого мира, — сказал Саяма, протянув правую руку.

— Аах, — прокряхтел Фасольт, протягивая правую руку в большой рабочей перчатке. Но его вытянутая рука сложилась в кулак. — В 1-м Гире мы делаем это так, Саяма Микото. Согласно фольклористам, смысл в том, чтобы показать, что у тебя нет оружия, но на самом деле, если мы пожмем руки, многие из нас могут друг друга ранить.

И действительно, на руке Фасольта виднелись когти, торчащие из рабочей перчатки. Концы были закруглёнными, но они белели от полировки. Саяма решил сжать свою правую руку в кулак вслед за ним.

Фасольт ударил кулак Саямы его собственным. Саяма сделал то же самое в ответ.

— Прекрасно. Не забывай использовать ладонь, когда приветствуешь женщину. Если ты хочешь знать, как здороваться с людьми в 1-м Гире, просто запомни, что нужно бить мужчин и гладить женщин. Эта поговорка происходит из города в 14-м блоке, и я следовал ей немало в свое время.

Слова Фасольта шли одно за другим, но их было легко слушать.

Они идут в идеальном ритме, понял Саяма.

Ооширо сказал:

— В 1-м Гире письмо создает силу, потому они не смогли развиться до того, чтобы хранить документы и записи. Раса драконов обладает долгой жизнью, большой емкостью легких и превосходной памятью, потому они обычно выступают хранителями записей, судьями и сказителями истории.

— Да. Я оставил пост судьи из-за возраста, но я буду сказителем до самой своей смерти. Немногие способны говорить ныне таким образом, но, я полагаю, таков наш век. О, но я несколько разочарован, что ты не особо удивлен меня увидеть, Саяма Микото. Синдзё была весьма удивлена, когда впервые со мной встретилась.

— Я-я была тогда еще ребенком. Я совсем ничего не понимала.

Синдзё опустила голову и покраснела, тогда как Ооширо сложил руки на груди и заговорил:

— Когда мы впервые встретили Фасольта, она забралась ему на спину и удивилась, не обнаружив там молнии.

— Н-но я смотрела Литого Аретормана, и у него была молния на спине…

— Почему ты смотрела детское токусацу-шоу времен эпохи Сёва? Телепередачи что, доходят до Окутамы с задержкой во времени?

Фасольт рассмеялся во весь голос, и ностальгически закрыл глаза.

— Было еще удивительней, когда ребенком меня впервые встретил Ооширо. Он обмочился, едва меня увидел, и был настолько поражен, что издал какой-то странный крик и побежал меня атаковать. Я отбросил его на землю, не задумываясь. Просто удивительно, как это нисколько не повлияло на все последующие переговоры.

— Ударить того, кто этого заслуживает — не то, что должно влиять на переговоры.

— Вот как, понятно. Спасибо за решение этой пятидесятилетней загадки, Саяма Микото.

Саяма и Фасольт слегка стукнулись кулаками. Полудракон игнорировал Ооширо, который, похоже, хотел что-то сказать.

— Что ж. Если ты не против, мы можем начать предварительные переговоры. Общественные вопросы следует решать в общественных местах, потому наша традиция — заниматься этим на общественной площади.

Саяма кивнул, но затем произнес:

— Если возможно, Вы бы не могли для начала послужить в качестве сказителя?

Фасольт и Ооширо вдвоем на него глянули, но Синдзё кивнула.

— Именно. Синдзё-кун и я не знают многого о 1-м Гире.

— Ты заметно отличаешься от Ооширо, несмотря на то, что принадлежишь к той же расе. Я слегка тронут. Тэс.

Дав свое согласие, Фасольт повернулся спиной и начал двигаться.

Ооширо последовал за Фасольтом, но сперва обернулся к Саяме и опустил большой палец вниз.

— Я тебе это припомню.

— Разве взрослым пристало так себя вести? — ответил Саяма.

Ооширо побежал за Фасольтом с демонстративно плаксивым выражением лица.

Саяма переглянулся с Синдзё и вздохнул. С горькой улыбкой он двинулся за Фасольтом.

Начав идти, Саяма взглянул на спину полудракона. Из-под ворота одежды торчали его низкие плечи. С каждой стороны находилась часть, не покрытая броней или чешуей. Эта область была длинной и тонкой, как рука, и темно-красная кожа затвердела, словно после ожога.

Синдзё прошептала Саяме, двигаясь рядом с ним:

— Это шрамы, оставшиеся после того, как он отрезал себе крылья. Ну, так я слышала.

Услышал ее Фасольт или нет, но он заговорил, глядя через восточную общественную площадь, расположившуюся между деревьями, домами и пшеничным полем.

— В солнечный день воздух, ветер и сказания о прошлом растекутся широко и далёко. Перед тем, как мы начнем переговоры, я поведаю вам историю о нашей земле.

Вместо того, чтобы просто перевести дух, Фасольт похоже заготовил еще больше вдохов перед тем, как снова заговорить.

— Равно как и о её разрушении.

●

Брюнхильд спала. В ее сне повторялось уничтожение 1-го Гира.

Во тьме ночи их маленькая хижина покачнулась. Земля содрогнулась, будто от ударов.

Брюнхильд бежала через хижину. Она сжимала птичью клетку в руках и звала по именам тех, кому она верила, заглядывая в комнату за комнатой.

Вдалеке она слышала дрожание земли, словно ощущая его нутром. Близкие колебания сотрясали ее кости.

Услышав все эти звуки, она закричала, почти плача. Она снова побежала сквозь комнаты, которые она осматривала до этого уже множество раз.

Камин в центральном зале обвалился, и камень внутри обгорел и рассыпался.

У стены в задней комнате под упавшей балкой раскололась шестирядная клавиатура.

Стену и потолок мансарды украсили раскатанной тканью с надписями, желающими удачи. Ее заготовили для фестиваля.

— Почему это произошло в день фестиваля?..

Дрожь земли усилилась, и она споткнулась. Клетка упала на пол, и она едва не повалилась на нее сверху.

Как раз тогда к ней потянулась рука и поддержала её сзади.

Она подхватила клетку и обернулась, обнаружив рыжеволосую женщину.

— Леди Гутрун…

— Да, — кивнула женщина.

Она попыталась обнять Брюнхильд, но ее глаза остановились на клетке. В этой шатающейся хижине она улыбнулась и поцеловала Брюнхильд в щеку.

— Послушай, Найн. Мне нужно отправляться в королевский дворец. Я могу лишь предполагать, но с Концептуальным Ядром там нечто произошло.

— Э?..

Брюнхильд, которую назвали Найн, удивилась, но земля содрогнулась вновь, и крыша заскрипела.

Гутрун подняла взгляд, и сказала:

— Оружейная лаборатория, скорее всего, закрыта. Если что-то случится, врата откроют, поэтому жди там. Доктор и Лорд Хаген в лаборатории. Они дадут тебе что-нибудь поесть, хорошо?

— Нет, я хочу быть со всеми. Где доктор и остальные? Они не тут?

Гутрун замолчала, но Брюнхильд продолжала задавать вопросы:

— Из задней комнаты исчезла книга о Граме. А еще книга о Фафнире… Где Зигфрид? Он что, нас предал? Эй, он правда нас предал?!

Гутрун встретила вопросы в лоб. Она закрыла глаза, и приоткрыла рот, чтобы ответить.

— …

Но она тут же его закрыла.

Она перевела дух, и открыла глаза. Она смотрела прямо на Брюнхильд.

— Он…мог так поступить. Но он мог так и не поступить.

Брюнхильд осознала, что ее лицо посветлело, едва она услышала эти слова. Она знала, что Гутрун тоже ему доверяла.

Гутрун притянула Брюнхильд к себе, слегка обнимая ее вместе с клеткой.

— Я пойду проверю, потому ты беги вперед меня.

— А т-ты не можешь пойти со мной?

Гутрун мягко отстранилась и погладила ее по голове.

— Я член королевской семьи. На время фестиваля знать вернулась домой, потому только доктор и я могут войти в подвальные помещения. И что-то, должно быть, там произошло. Я должна идти.

— Почему? Почему тебе нужно идти?

— Я уверена, мне удастся кого-то или что-то спасти, — она горько улыбнулась. — После смерти моей матери отец ослаб. Мне следовало его спасти… но, похоже, я могу сделать это сейчас. Чтобы ни случилось, и как бы всё не обернулось, есть кое-что, что я должна сделать как член королевской семьи.

— Что ты будешь делать, если Зигфрид нас предал?

— Не волнуйся. Что бы ни случилось, я постараюсь его убедить. Вместе мы сможем сохранить и спасти этот мир… Но как член королевской семьи, мне, возможно, придется быть с ним настойчивой. Если это произойдет, позаботься о нем.

— И… и если это случится, мы однажды снова сможем быть вместе?