Михаил Федоров - Искатель. 2014. Выпуск №4

• Название: Искатель. 2014. Выпуск №4
• Автор: Михаил Федоров
• Издательство: ООО «Книги «Искателя»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2014
• ISBN: 0130-66-34

«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издаётся с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.

В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.

Содержание:

Михаил Федоров МЕНТОВКА (повесть)

Александр Голиков А ЗА УГЛОМ — АРМАГЕДДОН… (рассказ)

---

Встал, покровительственно похлопал Комлева по плечу.

— Кабинет твой рядом, — показал на облупленную внутреннюю дверцу. — Лучшего предложить не могу. Самому тесно. Вот тебе ключ от сейфа: там указы, приказы, документы. Как вдоволь начитаешься, приступай к делу.

— Конечно, я ознакомлюсь, — заверил Комлев и вышел, успев заметить странное смятение в глазах Фуфаева.

Оглядывая свою новую служебку, удивился, что здесь тоже (сразу не приметил) был выход рядом с окном, смотрящим на улицу. Зачем?

Едва солнечные лучи мягко прошлись по растопыренным венчикам тополевых крон, Комлев появился в вытрезвителе. Крячко доложил:

— Звонил Дым Дымыч. Он заболел.

— Кто, кто?

— Ну, Фуфаев.

У Комлева дернулась бровь. Бросив через плечо «ладно», прошел к себе. Не успел снять плащ (он ходил по-гражданке, представление на присвоение офицерского звания должны были только направить), как в дверь со стороны улицы осторожно постучали. Подошел к окну и увидел бородача с блестящей, полиэтиленовой сумкой. Открыл форточку и спросил:

— В чем дело?

Бородач недоумевающе глянул на него и быстро скрылся за углом.

«Кто такой?» — подумал Комлев. — Почему не через дежурку».

Открыл сейф, разложил приказы на столе, стал читать:

«… доставка в вытрезвитель осуществляется нарядами милиции…»,

«… вытрезвлению подлежат лица в средней степени опьянения…», «… степень опьянения определяется фельдшером…», «… дежурный следит за соблюдением клиентами в вытрезвителе правил поведения…», «… в крайних случаях к нарушителям порядка в вытрезвителе может быть применен смирительный стул…»

— Больше не могу, — он, чуть ли ни с ненавистью, толкнул бумаги по столу.

Несколько из них упало на пол.

Услышал неуверенные шаги в коридоре. За дверным косяком вновь увидел бородача с сумкой. Тот сутулился в темном заляпанном белой краской плащике. По виду ему не дашь и сорока, но глубоко врезавшиеся в лоб морщины старили, а красные пятна на лице тоже о многом говорили.

— Разрешите?

— Да, да, пожалуйста.

— Вы очень вежливый человек. Интуиция меня не подводит? К такому приятно и обратиться, — сказал бородач, садясь на стул и прижимая к груди сумку бережно, почти как ребенка.

— Я слушаю вас, гражданин.

Мужчина, улыбаясь, разглядывал Комлева:

— Мне сказали, что вы тут решаете. А Василия Прохоровича попросили, что ли? Это за что же?

— Не знаю, — сухо отрезал Комлев.

— Надо же, как дурное затягивает у нас людей. Сегодня хороший, а завтра не заметишь, как согрешишь.

— Что вам нужно? Я смотрю, вы здесь ходок особый.

— Да нет, какие дела! Портрет просил он нарисовать. Я художник.

Достал из сумки несколько листов разноформатного картона, на которых были изображены пестрые пейзажики, и стал прикладывать к голой стене.

— Смотрите-ка, как преображается казенная обстановка. Прямо дышать легче. Да, красота спасет мир! Не интересуетесь живописью?

— Да нет, — замялся Комлев.

— Я оформителем работаю на соседнем заводе, — показал большим пальцем назад. — А это так, в свободное время, для души. Кстати, могу ваше заведение украсить. Так сказать, в идейно-воспитательном духе.

— …

— Да нет, не беспокойтесь, я бесплатно!

— Какой же вам интерес?

— Вам доверительно могу сказать. Вчера ваши хлопцы опять по ошибке привезли меня. А я ведь всего одной бутылочкой красненького побаловался. Для вдохновения. И как человек творческий, чуть ослаб. Как считаете, с завода не попрут? Да, главное, и не в этом даже. Тут очередь на жилье подходит. А бумажечка с красной полосой придет, и им начхать, что у меня трое детей… А мены жена уже ночевать в коммуналку не пускает. Представляете, чем это все обернуться может?

— Да вы же, видать, не в первый раз. Может, на вас тут целое досье заведено?

— Что вы! Там ни одной зацепочки!

— Если бы так…

— А до вас Василий Прохорович сидел. Так тот в живописи разбирался. Эстетический человек был.

— Возможно. Скажу честно. Я действительно к вашему творчеству отношусь спокойно. А что касается других художеств, то замазывать их не могу. Попробуйте к начальнику с этим. Но он сейчас болен.

— А, может, чуть придержите бумажечку-то? На следующей неделе у нас должно состояться распределение квартир в новом доме.

— Да, это серьезно. Но вы бы, товарищ художник, лучше думали бы об этом, когда за бутылку брались. А, может, вам лечиться надо? Одно сейчас посоветую: пора завязывать с выпивками.

— Как же вы правильно говорите! Даже слушать приятно. Но это не так просто. Я согласен и на лечение, только не шлите казенную бумагу.

— Я человек тут новый. Но попробую помочь. Пусть придет жена и подтвердит все, что вы сказали тут. А заодно и напишет заявление о вашем направлении на лечение.

— Ну, конечно, это мы обязательно. А когда ей подойти-то можно?

— Чем скорее, тем лучше. До завтрашнего вечера не появится, пеняйте на себя.

— Какой же вы, право, внимательный человек! Так приятно с вами разговаривать. А с женой мы это моментально организуем. Бегу, бегу, — потянул за собой к двери опустевшую сумку.

— Гражданин художник! Вы картины забыли!

— Ой, да не до них сейчас! Тут сердце прямо разрывается.

Бородач торопливо собрал картины и вышел.

— Виктор Иваныч! Крячко! — крикнул Комлев в коридор и, когда дежурный появился, сказал: — Прошу ко мне посторонних не пускать.

— Добро, Афанасий Герасимыч, — произнес Крячко. — Обычно начальник любил с алкашами душеспасительные беседы проводить. Вот я и подумал… Профилактика…

— Наверно, у вас это лучше получится…

— С чем?

— С профилактикой.

— Это уж точно!

— Ну вот и договорились. А ключи от этой двери у кого? — показал на стенку.

— Начальник вам же отдал. Там, наверно, на связке.

Комлев посмотрел на дверцу сейфа, в замке которого поблескивали ключи, и произнес:

— Разберемся. Так. Этот от сейфа. Этот от кабинета. Этот… Попробуем.

Позвенел металлической гроздью, повернул руку вправо. Дверь открылась.

— Надо же, даже не заржавел.

— А чего ему ржаветь-то… Он для дела предназначен.

— Не знаю, для какого, но мне тайный ход этот не нужен. Тут не пещера Али-Бабы. По всей видимости, этот ключик совсем без надобности.

— Ну, если так, мы эту дверь вам наглухо гвоздями забьем.

— Да уж сделайте одолжение, — сказал Комлев.

Крячко вышел и через минуту вернулся с молотком и длиннющими гвоздями в горсти.

— Давайте я сам, — произнес Комлев.

— Нате.

Комлев первым же ударом расщепил доску.

— Афанасий Герасимыч! Лучше с улицы. Профессиональнее будет.

— Вот и забивайте!

Крячко вышел во двор и глубоко вогнал два гвоздя в верхний и нижний косяки. Попробовал дверь:

— Вроде надежно, — а про себя добавил: «Да ты совсем пенек! Мой юный командир. Другие этот лаз чуть ли не сливочным маслом смазывали».

Зазвонил телефон. Комлев взял трубку:

— Да, я новый сотрудник. Исполняю обязанности. Спрашиваете, как вчера сработали? — глянул в сводку на столе. — Было шесть пьяных. На сколько расчитан вытрезвитель, Да я пока… Наверно, на двадцать пять. Ну и что, что пропустовало девятнадцать коек? У нас план, что ли?.. Откуда я взялся такой умный? Да вот уж прислали…

Услышал металлический писк в трубке и, удивившись, задумчиво положил ее на рычаг.

«Неужели здесь тоже вал? А с другой стороны, у нас пьют-то по-черному. А в вытрезвителе койки пустуют…»

Пригласил инспектора по учету и, когда в кабинет, представившись «Татьяной Исидоровной», вошла рыжеволосая сухонькая женщина с блекло подтаявшими глазами, спросил:

Звонили из управления. Интересовались, почему девятнадцать коек вчера пропустовало?

— Так я и знала, что будет звонок, — удрученно произнесла Татьяна Исидоровна, выпячивая вперед свой острый морщинистый подбородок. — От нас требуют работы с плюсом. А тут на такой район и шесть пьянчужек! Дым Дымыч уже бы наряд вызвал и прочихвостил.

— А что такое с плюсом?

— Не знаю, откуда это взялось, но сколько работаю в вытрезвителе, метода одна и та же. Ну, как вам пояснить. Скажем, в прошлом году на такую же дату в вытрезвителе побывало восемнадцать человек, а вчера мы положили только шесть. Получается, что сминусовали на двенадцать. Это же ужас! А с «плюсом» — нам надо было бы обслужить более восемнадцати человек.

— А, понимаю. У нас было тоже главное — галочка в отчете. Никодим Никодимыч бы кого прочихвостил? Вот и позовите.

— Ясно, — произнесла Татьяна Исидоровна и вышла.

В кабинет с бухающим громыханием сапог стали заходить милиционеры по подбору пьяных: плешивый верзила — старшина Бусоргин, чуть ниже ростом пучеглазый рыжий крепыш с бородавкой на мясистом носу — старший сержант Кисунев и еще ниже ростом мелкоглазый толстячок — младший сержант Балыков.