Михаил Озеров - От Гринвича до экватора

• Название: От Гринвича до экватора
• Автор: Михаил Озеров
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1984

В основе книги Михаила Озерова "От Гринвича до экватора" — жизненный материал, почерпнутый в результате поездок писателя, публициста-международника (Индия, Шри Ланка, Вьетнам, Кампучия и др.). Большой раздел книги посвящен современной Великобритании. Немалый интерес представляют главы, рассказывающие о ФРГ, Италии, Испании, США, Австрии, Голландии.

За первое издание книги М. Озерову присуждена премия Ленинского комсомола 1982 года.

---

У «черных ангелов» из Гамбурга есть опыт в освобождении военных преступников. Они организовали побег Каплера из итальянской тюрьмы и несли затем круглосуточную вахту у дома, где скрывался гитлеровский палач, — как бы того не обидели! Сам глава «Фронта» Михаэль Кюнен охранял обитель Каплера.

Кюнен — настоящий фанатик: увешал квартиру портретами фюрера и дуче, щеголяет в эсэсовской форме. Когда-то его произвели в офицеры и направили на учебу в высшую школу бундесвера, однако он отказался от военной карьеры и занялся сколачиванием «Фронта».

— Знаете, о чем мы подумываем? — похваляется Курт. — Пора иметь специальный лагерь и обучать в нем парней стрельбе из автомата. Правда, оружия у нас пока меньше, чем у нюрнбергцев.

Бармен подразумевал нюрнбергскую «Военно-спортивную группу». О ней и ее «подвигах» стоит сказать особо.

…Илона прижалась лбом к его щеке и прошептала:

— Мы пойдем завтра в Терезиенвизе, папочка?

Он ждал этого вопроса. Ждал и надеялся, что не дождется. Очень уж не лежала у Платцера душа идти туда. Он не мог объяснить почему, просто были какие-то предчувствия, а он верил в них. Но сейчас Платцер понял: он не в силах отказать дочери. Злясь на свою слабохарактерность, не спешил с ответом. Подоткнул со всех сторон одеяло, поправил подушки, поцеловал шестилетнюю девочку и только затем сказал:

— Обязательно пойдем. Спокойной ночи.

— Ой, как я рада! — Илона захлопала в ладоши.

— Я тоже хочу в Терезиенвизе, — встрепенулся Игнац.

— Все пойдем! А сейчас спать! — отец плотно закрыл дверь. Если бы он знал, что предчувствия не обманули его, что он в последний раз желает детям спокойной ночи!

В семь утра Платцер, как обычно, съел бутерброд с джемом, выпил чашку кофе и поспешил в контору. Предстояло заключить выгодную сделку — о продаже двадцати тонн металлолома. Все уже обговорили, однако покупатель вдруг заупрямился, потребовал снизить цену, и контракт подписали лишь после обеда.

Домой Платцер вернулся усталый и раздраженный. Но когда еще в прихожей ему на шею бросилась Илона, он заулыбался. И стал торопить своих.

До Терезиенвизе было рукой подать. Как и в прошлые годы, парк заполняла веселая, нарядно одетая толпа. Гремела музыка, вертелись карусели, сверкали призывными огнями павильоны, в которых посетители играли на всевозможных автоматах, покупали сладости, пили пиво из литровых кружек, заедая свиными сосисками: разве представишь себе Мюнхен, тем более «октоберфест» — октябрьский праздник урожая — без пива!

Илона съела две порции мороженого. Мальчиков невозможно было увести из тира. А сам Платцер потерял счет количеству выпитого пива. Ничего: такое бывает раз в год! Но уже пора домой.

Они направились к воротам. Платцер взял за руки Илону и Игнаца, жена с тремя другими детьми шла сзади.

В 22 часа 19 минут они миновали металлический столб с урной для мусора. Платцер запомнил точное время, потому что взглянул на часы.

Именно в этот момент раздался взрыв.

…Платцер с трудом поднял голову, она была словно чугунная. И тут же закрыл глаза от ужаса. К небу поднимается столб дыма, вокруг горят автомобили, в стенах домов — пробоины. Повсюду на асфальте в неестественных позах лежат люди.

В голове, словно молния, пронеслось: «Где мои? Живы ли?»

Встать он не сумел и пополз на четвереньках.

Из груды кирпичей высовывалась маленькая рука. Платцер стал разбрасывать их, и появилось обезображенное лицо Игнаца.

Чуть подальше в луже крови — Илона. Тоже мертва.

Разве выдержишь подобное! Он уже не чувствовал, как его положили на носилки. Очнулся в больничной палате. И узнал, что трое его сыновей тяжело ранены, а жизнь жены висит на волоске.

Виновника трагедии Платцер не увидел. Но полицейские, обнаружив тело Гундольфа Кёлера, все поняли.

Бомба, с которой Кёлер пришел к главному входу на Терезиенвизе, взорвалась раньше, чем он ожидал. Либо что-то не сработало в механизме, либо кто-то включил дистанционное управление, чтобы заодно устранить и исполнителя.

Впрочем, важнее другое: взрыв унес тринадцать жизней, а двести человек попали в больницу.

Кто такой Кёлер? Член «Военно-спортивной группы». Нет, к спорту она отношения не имеет, этих парней учили одному — убивать. У фюрера Гофмана немалый опыт: он бывший наемник в Родезии.

Однажды по западногерманскому телевидению я лицезрел его. Развалившись в кресле, Гофман — лихо закрученные усы, наглый взгляд — вещал в телекамеру: «Не знаю никакой австрийской нации. Австрия должна войти обратно в нашу империю, но для этого надо воссоединиться с зоной». («Зоной» неофашисты именуют ГДР.) Следующие кадры запечатлели его уже в «деле», он демонстрировал приемы силовой борьбы, объясняя:

— Я бью вот так. А если он удерживается на ногах, то вот так. Если вмешивается еще один, бью вот так. А этот уже валяется на земле.

В 1956 году полиция конфисковала у девятнадцатилетнего Гофмана пистолет. В 1963 году его арестовали в Турции за контрабанду оружием. А спустя полтора десятилетия «спортсмены» разъезжали на бронемашинах, проводили учения на полигонах. На их рубашках красовалась зловещая эмблема: череп и кости. Газеты писали, что они вооружены лучше, чем некогда отряды СС.

Свою «черную сотню» новоиспеченный фюрер встречал приветствием «Хайль!», и в ответ неслось: «Хайль Гофман!»

Затем следовал вопрос:

— Кто мы?

— Гренадеры Европы. — И группа затягивала гимн, который начинался: «Убивайте красных свиней, одну за другой».

Об этом все знали, но… Когда речь заходила о Гофмане, раздавался истошный вопль: «Не трогайте ребят, для нас куда опаснее коммунисты!» Более того: о группе вовсю заботились. «Дойче национальцайтунг» передала ей десять тысяч марок на экипировку (читай — вооружение). Барон Гильберт фон Зодерн поручил «спортсменам» (естественно, не безвозмездно) охранять свою персону. Даже создали «кружок друзей» Гофмана, в него вошли военные преступники. Они в ФРГ немалая сила. Свыше шестисот из них находятся на службе в полиции и органах правосудия, четыреста — ответственные государственные чиновники. А всего ветеранов-чернорубашечников за триста пятьдесят тысяч. Они получают высокие пенсии, у многих солидные счета в банках.

Правда, из-за мюнхенской бойни «бывшие» пережили неприятные минуты — поволновались за «спортсменов». Но скоро выяснилось, что страхи напрасны.

Когда это выяснилось? После того как полиция устроила небольшое «шоу», дабы остановить волну гнева западных немцев.

«Шоу» началось в четыре тридцать утра. В это время в принадлежащий Гофману замок Эрмройт возле Нюрнберга ворвались полицейские. Разбуженный шумом хозяин выхватил было пистолет, но, разглядев «блюстителей законности», сделал вид, будто поправляет подушку. Один из полицейских сунул руку под подушку и вытащил семизарядный кольт.

Так была «ликвидирована» банда Гофмана. «Ликвидирована» с большой помпой. Газеты подробно расписывали обыск в замке Эрмройт, сообщали, что там обнаружен целый военный склад — винтовки, пистолеты, гранаты, солдатские шлемы, маскировочные халаты, боевые патроны.

Сообщалось и об аресте самого Гофмана.

Однако через два дня его выпустили «из-за отсутствия улик». Еще через день он созвал пресс-конференцию и громогласно заявил: «Я добьюсь своего».

Такие же слова я услышал от бармена Курта Матуше.

Осмотревшись по сторонам, — не подслушивает ли кто? — хотя в пивной, кроме нас, никого нет — Курт торжественно произнес:

— Раз уж разговор пошел начистоту, вот что я вам еще скажу. Мы скоро выйдем на международную арену. Объясню, каким образом: будем взрывать итальянские и голландские поезда. И взрывать до тех пор, пока они не освободят тех, кого ни за что ни про что посадили.

Тогда я не поверил Матуше, подумал: желая показать себя, он завирается. Но, вернувшись в Москву, прочитал в «Штерне»: «Есть сведения о том, что «Фронт» готовил ряд диверсий на железной дороге, намереваясь взрывать товарные поезда из Италии и Нидерландов в знак протеста против того, что в этих странах не выпущены из тюрем нацистские преступники». На источник получения информации журнал не указал, однако статья подтвердила, что высказывания бармена — не беспочвенные угрозы. И не пустое бахвальство.

Но отчего Курт был так откровенен, я бы даже сказал, болтлив? Произвести впечатление, услышать возгласы восторга — вот чего он желал страстно и неприкрыто. А тут появился собеседник! Думаю, стремление выделиться, оказаться на виду, надежда в будущем захватить власть были в числе причин, которые привели Курта к неофашистам. Мне он показался типичным люмпеном. И когда я задал вопрос о его родителях, Матуше промолчал…

Пять раз я был на берегах Рейна, и меня снова и снова уверяли, будто в Советском Союзе преувеличивают опасность фашизма, а на самом деле сейчас в ФРГ совсем не так, как было в довоенной Германии.