Борис Козлов - Друг или враг?

• Название: Друг или враг?
• Автор: Борис Козлов
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1989
• ISBN: 5-289-00250-2

В книге рассказывается об истории отношений человека, техники и природы. Сегодня, когда в понятие «природа» включается не только планета Земля, но и околоземное космическое пространство, человечество несет огромную ответственность за последствия своей природопреобразующей деятельности.

Автор этой книги инженер и историк Борис Козлов, обращаясь к истории науки и техники, ставит нелегкие для решения вопросы. Когда, на каком этапе исторического развития техника стала не только другом, но и врагом человека? В чем причины невиданного угнетения природы, острейшего экологического кризиса, поставившего под угрозу дальнейшую судьбу жизни на планете Земля? Наконец, где найти выход из создавшейся ситуации?

Возможно, читатель согласится не со всеми суждениями и оценками автора. Быть может, сделает иные выводы из исторических фактов, событий и явлений, сведениями о которых насыщен текст. Но можно не сомневаться — прочитавший эту книгу не только обогатит свои знания об истории общества, но и разделит отразившуюся в ней тревогу и озабоченность. Вместе с автором он возвысит голос за неотложную гуманизацию научно-технического прогресса, за сохранение природы.

Предназначена для широкого круга читателей.

---

Борис Козлов ДРУГ ИЛИ ВРАГ? Человек, техника, природа

Человек задает вопросы (пролог)

Победы техники как бы куплены ценой моральной деградации. Кажется, что, по мере того как человечество подчиняет себе природу, человек становится рабом других людей либо же рабом своей собственной подлости. Даже чистый свет науки не может, по-видимому, сиять иначе, как только на мрачном фоне невежества. Все наши открытия и весь наш прогресс как бы приводят к тому, что материальные силы наделяются интеллектуальной жизнью, а человеческая жизнь, лишенная своей интеллектуальной стороны, низводится до степени простой материальной силы.

К. Маркс, Речь на юбилее «The People’s Paper», произнесенная в Лондоне 14 апреля 1856 года.

Пятьдесят шесть лет спустя после того, как были сказаны эти слова, в пассажирском порту славного города Саутгемптона царило необычайное оживление. Два оркестра, сменяя один другой, непрерывно играли бодрые марши и зажигательные новомодные мелодии матчиша, увертюры оперетт. Огромная толпа провожающих и любопытствующих, в которой, однако, никто не наступал друг другу на ноги и не толкал соседа локтями; взмахи рук, цветные облачка тончайших шарфов и платков, черные цилиндры — все это как бы реяло в свежем утреннем весеннем воздухе. А над радостным великолепием, на самом верху высоченной черной стены, расчерченной строгими рядами заклепок, на белых надстройках, огражденных леерами палубах — ответные взмахи платков, тысячи рук, белые манжеты и все те же цилиндры. Отплывающие первым рейсом самого большого в мире парохода «Титаник» прощались с английской землей, с друзьями, родными и поклонниками.

Предстоящее рекордное плавание на самом безопасном в истории океанском лайнере обещало множество приятных впечатлений. «Чудо XX века», «техническое совершенство» — как только не называли репортеры гигантское судно.

И оно, надо сказать, заслуживало самых лестных отзывов. Только что спущенный на воду на верфях Белфаста «Титаник» имел водоизмещение 46 тысяч 300 тонн — на тысячу тонн больше, чем выстроенный за год до того «Олимпик». 2 тысячи 201 человек на борту, ошеломляющая роскошь интерьеров, самые последние достижения техники, — все это не могло не вызывать гордости за технический прогресс человечества. Ведь и ста лет не прошло с тех дней, когда первое парусно-паровое судно «Саванна» на переходе из Америки в Европу показало среднюю скорость 5 узлов и поставило рекорд, доставив своих пассажиров в порт назначения за 26 суток! Правда, в том рейсе паровая машина мощностью в 90 лошадиных сил работала всего четыре дня, а остальное время два гребных колеса бездействовали, — судно шло под парусами.

Так или иначе, отплытие «Титаника» приковало к себе внимание всего цивилизованного мира. Особенно подогревала интерес борьба за рекорд скорости, разгоревшаяся между судовладельцами Германии и Англии с середины XIX века, когда был учрежден специальный приз — знаменитая «Голубая лента» за наименьший срок перехода из Европы в Америку и обратно.

Конец XIX — начало XX века — время, когда человечество переживало такую кружащую головы гордость за собственные технические достижения, с которой сравнимо только упоение техническим могуществом, свойственное инженерам… XVI века! В 1575 году прославленный механик и математик Джироламо Кардано в числе наиболее удивительных явлений своего времени отметил открытие Америки, пиротехнику, применение магнитного компаса и книгопечатание. «Чего же еще недостает нам для овладения небом?» — с гордостью вопрошал он в книге «О моей жизни». Недоставало, конечно, еще очень многого, но казалось, что в начале XX века эта недостача несущественна. Лозунг полной, безоговорочной победы над природой приобрел почти характер констатации, а человечество видело себя на пороге нового «золотого века».

Нам легко теперь назвать и подлинную цену прошлых вершин технического могущества человечества, и грозные приметы будущего, недооцененные авторами оптимистических прогнозов. Не об этом ли предупреждал Карл Маркс?

Мы можем понять тяжелейший шок, пережитый человечеством при известии о том, что 15 апреля 1912 года самое совершенное творение технического гения — крупнейшее в мире пассажирское судно «Титаник», следуя полным ходом в Нью-Йорк, столкнулось в Северной Атлантике с айсбергом и пошло на дно, унеся с собой на страшную глубину 1513 человеческих жизней.

Суд признал виновным капитана, совершившего, как было доказано, ошибку в управлении судном. Но главной, неофициальной причиной катастрофы стало другое. Представитель владельца судна категорически требовал от капитана держать наивысшую скорость, несмотря на поднявшийся к ночи туман. Судовой радист принял предупреждение о возможном появлении в этом районе айсбергов. Но и на это не обратили внимания. Сиявшее огнями судно не убавило ход и мчалось сквозь мрак к месту гибели с прежней скоростью. Компании нужна была «Голубая лента»! Моральная сторона этого дела так и не была рассмотрена. И вообще, как показала вскоре история, трагедия в Северной Атлантике хотя и продемонстрировала всему миру опасность чрезмерных упований на технический прогресс, однако так и не была осмыслена.

Через считанные месяцы созданные людьми чудеса техники стали средством кровавой бойни на полях первой мировой войны. Химическая наука дала людям не только противогаз Зинина, но и принесла газовые атаки, вызвала отравление хлором тысяч людей. Иприт, «увековечивший» название речушки Ипр, фосген, десятки других отравляющих веществ… Пулеметы Максима, бронированные машины на гусеничном ходу (изобретен для сельскохозяйственных нужд русским крестьянином Блиновым), подводные лодки, пушки Круппа, дредноуты — все самые последние, самые совершенные достижения техники были использованы для создания смертоносного арсенала, обращены в орудия убийства.

Но страшный маховик только начинал раскручиваться, набирая ход за счет развития наук, расцвета промышленности, промышленного производства и технологии. И вот уже не только военная, но и самая мирная техника выдвигается в ряды противников человечества, создавшего ее для собственного блага, то есть с самыми благими намерениями. Вместе с технологией массового и крупносерийного производства на планету Земля пришла новая опасность: резко усилившееся отравление воды, воздуха и поверхности суши отходами технической деятельности. До той поры, когда люди, наконец, поняли размеры угрозы, прошло по историческим меркам не так много времени, но процесс деградации природы под воздействием технических факторов приобрел уже планетарные масштабы, возымел труднопреодолимые последствия.

Возможно, угроза существованию жизни на Земле была бы осознана еще позже, если бы не разразилась потрясшая человечество трагедия Хиросимы, сразу ставшая символом новой, созданной самими людьми глобальной проблемы.

Где, когда, на каком этапе истории разверзлась пропасть между прошлым и настоящим? Как и почему человечество перешло от безудержного любования собственными техническими достижениями к пессимистическим прогнозам, к критической переоценке роли техники в жизни человека и природы? Эти вопросы вовсе не риторика, от ответа на них зависит самое главное — деятельность человечества по изменению сложившейся ситуации. И, надо сказать, в попытках ответа недостатка нет.

Мы можем сразу указать если не линию, то приблизительную пограничную область, участок на шкале исторического времени, разделивший два мира, два разных подхода к оценке отношений между человеком и техникой, человеком и природой. Не забывая о том, что новые оценки начали складываться задолго до середины нашего века, можно утверждать, что именно в то время, в 50—60-е годы XX века, пересмотр роли технического прогресса и его последствий в жизни общества стал общепризнанной необходимостью.

Буржуазный исследователь проблем научно-технического прогресса JI. Арманд пишет: «Общество не в состоянии укротить технику, которая, будучи предоставлена самой себе, продвигается вперед как неудержимый поток». Значит, виновата сама техника, само ее непредсказуемое и неуправляемое развитие? Другой крупнейший экономист современного буржуазного мира Дж. Гэлбрайт не склонен «списывать» отрицательные последствия научно-технического прогресса на бездушную технику. «Экономический рост представляет собой основную цель фирмы, поэтому он становится основной целью для общества. Поскольку рост обретает первостепенное значение для общества, ничто, разумеется, не должно стоять на его пути. Сюда относятся и последствия роста, в том числе отрицательные последствия для окружающей среды», — пишет он.

Если у Арманда во всем виновата техника, вырвавшаяся из-под контроля, как джинн, выпущенный из бутылки и не пожелавший вернуться в нее, то у Гэлбрайта назван и хозяин волшебной лампы Аладдина — капиталистическая монополия, фирма, в чьем безраздельном распоряжении находится джинн научно-технического прогресса. Правда, фирма, по Гэлбрайту, действует не сама по себе, а от имени общества. Но так ли оно на самом деле?