Нина Воронель - Глазами Лолиты

• Название: Глазами Лолиты
• Автор: Нина Воронель
• Издательство: Исрадон
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-94467-069-4

«Роман „Глазами Лолиты“ занимает особое место и в творчестве Нины Воронель, и в современной русской литературе. Новая проза о Лолите — другая, не набоковская. Нина Воронель смотрит на драматургию неравных отношений зрелого мужчины и девочки-подростка не глазами сжигаемого страстями Гумберта Гумберта (в романе — Юджина), а глазами вовлеченной в круговерть взрослых любовных коллизий Светки-нимфетки.»

Евгений Бень, «Информпространство». Москва.

---

«Что болит, Светочка?»

«Живот! Ой-ой-ой! Прямо все кишки рвет», — простонала я жалобно и опять подтянула коленки к животу.

«Боже! — воскликнул Дунский, — это выглядит как острый приступ аппендицита!».

Я уже расслабилась и плотно вошла в образ:

«Ой-ой, как больно! А от аппендицита умирают?».

«Нет, что ты! Главное, вовремя попасть в больницу!».

К беседке стал стекаться народ: дежурный воспитатель, садовник, уборщица тетя Нюра и кто-то из бухгалтерии. При виде их постных от сочувствия лиц у меня начались предсмертные конвульсии.

«Вот что, Олег, — властно скомандовал Дунский, — ты можешь вместе с садовником отнести Светочку к воротам? А я побегу вызывать скорую помощь».

И он убежал, оставив меня на полного рвения Олега, который через силу взвалил меня на плечо, в то время, как садовник щекотно подхватил меня под коленки, и они, дружно спотыкаясь, потащили мой еще не вполне остывший труп к воротам. Хоть это путешествие показалось мне крайне неприятным, я все стерпела, продолжая громко стонать и корчиться от невыносимой боли.

Не успели мы добраться до выхода, как нам наперерез выскочил Дунский, весь в испарине, и помчался к воротам, что-то громко выкрикивая. Я расслышала только отдельные слова, с которыми он бросился отпирать ворота собственными руками: «…аппендицит… скорая помощь!.. срочно отпереть!».

Озадаченный сторож преградил ему путь: «Отпирать ворота категорически запрещено!» А скорая помощь уже гудела на въезде в школу. Я вспомнила инструкцию Дунского, пнула садовника в нос сандалией и скатилась с ослабевшего Олегова плеча на твердую асфальтовую дорожку. Крик Дунского перекрыл не только мои стоны, но и надсадную сирену скорой помощи — я никак не ожидала, что у него в горло вшита настоящая иерихонская труба:

«А кто будет отвечать, если девочка умрет?». От этой угрозы я громко зарыдала, и сторож сдался — дрожащими руками он отпер замок и снял тяжелый засов, перекрывающий въезд. Скорая помощь въехала во двор, из нее выскочили шофер с носилками и санитар в белом халате, которые ловко погрузили меня на носилки и вкатили внутрь машины. Дунский вскочил на подножку и уже занес было ногу, чтобы взобраться в машину, как в него вцепился Олег:

«Можно я поеду с вами?».

Этого еще не хватало! Дунский весь напрягся, придумывая, как выкрутиться, но положение спас пришедший в себя сторож:

«Никто, кроме больной и учителя, не покинет территорию школы!» — объявил он и оттеснил Олега от машины, которая тут же тронулась в сторону улицы. Олег печально отступил, подчиняясь силе, и только махнул мне рукой на прощанье — он был очень красивый и лохматый, таким я увидела его в последний раз.

«В Домодедово!» — приказал Дунский шоферу, и скорая помощь с включенной сиреной помчалась по московским улицам, иногда проезжая на красный свет, а иногда выкатываясь на тротуар. Прохожие шарахались от нее во все стороны, но ни один милиционер нас не остановил — таковы московские правила уличного движения, объяснил мне Дунский.

Как только мы оказались за стенами школы, он позволил мне расслабиться и перестать притворяться:

«Вообще, ты — большой молодец, Светка. Я расскажу Габи, какая актриса в тебе пропадает».

Я выглянула в окно и бросила прощальный взгляд на Москву — улицы были полны народу, машины толклись в узком пространстве, мешая друг другу, из-под арок метрополитена без передышки выплескивались наружу все новые и новые толпы. Москва, так мною не изученная и не исхоженная, уплывала от меня навсегда.

5

Я поверила, что мне удалось удрать от Юджина, только когда самолет компании Эль-Аль громко взвыл и сорвался со взлетной полосы в белесую глубину московского неба.

«Все, — сказал Дунский, — теперь нас уже никто не остановит. А ведь могло случиться всякое — дежурный, небось, тут же сообщил Юджину о твоей болезни, и тот пустился за нами в погоню».

Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. И до меня вдруг дошло, что он тоже страшно волновался, только виду не подавал. Пока я снова и снова переживала наше бегство из школы и нашу безумную гонку по московским улицам, Дунский вытащил из кармана мой паспорт и стал перелистывать странички:

«Интересно, откуда у тебя в паспорте российская виза? Когда ты успела ее получить?».

«Понятия не имею. Я даже не знала, что она у меня есть».

«Причем выдана она за неделю до того, как Инес и Габи уехали в Швецию. Ты что, с ним заранее сговорилась?».

Тут я сообразила, что никто, кроме меня, не знает, как Юджин ухитрился меня увезти — ни про угрозы мафии, ни про заметание следов по всей Польше. Я и сама про все это забыла за долгие месяцы московской жизни.

«Ага, так я и думал, — задумчиво протянул Дунский, выслушав мой сбивчивый рассказ. — Ловкий парень! Все заранее просчитал и организовал! А ведь я предупреждал твою мать, но она не хотела мне верить».

«А как она там?» — наконец, выдавила я из себя давно висевший на языке вопрос. Не то, чтобы я боялась спросить, хотя я, конечно, боялась, но у нас до этой минуты просто не было времени на праздную болтовню.

«Ничего, выжила. Хотя были минуты, когда я не был уверен, выживет она или нет, но Габи голыми руками вытащила ее с того света».

Господи, как мне стало страшно! У меня даже в горле пересохло от страха — не знаю, за себя или за Инес:

«А она знает, что ты меня везешь к ней?», — спросила я, с ужасом припоминая, как я спрашивала что-то подобное у Юджина, когда мы вот так же летели в самолете в Берлин. Мне даже представилось, что все повторится, как уже было: мы с Дунским прилетим в чужой город, и он снимет номер в роскошном отеле с зеркальным лифтом и с одной кроватью на двоих.

Я закрыла глаза, чтобы стряхнуть с них этот кошмар, а когда открыла, увидела над собой стюардессу, подающую мне поднос с пластмассовым стаканчиком и тремя разноцветными пластиковыми коробочками — «Приятного аппетита!».

«Куда мы летим?» — спросила я ее.

«В Тель-Авив, конечно, куда же еще? — засмеялась стюардесса. — Или тебе приснилось, будто наш самолет захватили террористы и мы летим в Энтеббе?».

Чтобы не отвечать, я поспешно открыла желтую коробочку и набила рот густым хумусом, который терпеть не могу. Проклятый хумус застрял у меня в горле, и ни туда, ни сюда, даже закашляться не дал, и я застыла с вытаращенными глазами, потихоньку задыхаясь. Слава Богу, Дунский это заметил, больно хлопнул меня по спине и сунул мне в руку стакан с минеральной водой: «Пей!». Зубы мои зацокали о край стакана, но я все же глотнула воду и, вытолкнув хумус куда-то в глубь себя, заплакала.

«Поплачь, поплачь, — напутствовал меня Дунский — сегодня ты заслужила право плакать. А чтобы тебя развлечь, я могу рассказать, как я нашел тебя в огромном московском муравейнике. Хочешь послушать?».

Голос ко мне еще не вернулся, так что я смогла только молча закивать в ответ — хочу, мол, рассказывай.

«Когда Инес и Габи вернулись из Швеции, они не сразу поняли, что произошло. Юджин как-то сумел внушить Инес, что он скрывается от мафии, и она поначалу не связала с этим твое исчезновение. Она нашла несколько телефонных сообщений из твоего интерната и решила, что это твои очередные фокусы — ты, мол, нарочно сбежала и прячешься, чтобы ей насолить».

У меня от возмущения немедленно высохли слезы и прорезался голос:

«Узнаю свою мамашку! Вместо того чтобы испугаться, что ее единственную дочь похитили, она тут же взвалила всю вину на меня!».

«Она и по сей день не верит, что Юджин тебя похитил. Она считает, что все это твоя затея».

«Очень мило! Куда же я еду? Она сживет меня со свету».

«Не сживет, ей сейчас не до тебя».

«А до кого?».

«Приедешь — увидишь. А сейчас слушай — или тебе не интересно?».

«Интересно, интересно», — успокоила я его, хоть мне сейчас история его подвигов была до лампочки. Но я видела, что ему не терпится ее рассказать, и хотела сделать ему приятное — все-таки он меня спас.

«Мы обошли всех твоих подружек, но никто ничего о тебе не знал. А когда ты не появилась через неделю, Инес все же взволновалась, хоть мысли ее были постоянно заняты Юджином. И упросила меня отвезти ее в интернат. Как ни странно, никто не помнил, куда и с кем ты уехала — дело было в пятницу, все в тот день разъезжались по домам, вот тебя и причислили к уехавшим. Пришлось заявить в полицию, но и полиция никаких твоих следов не нашла. И только я вычислил, что тебя увез Юджин. Причем Инес и слышать об этом не хотела — она все время твердила, что Юджин скрывается где-то в Европе и в Израиль не приезжал. Представляешь, какой для нее был удар, когда полиция выяснила, что он не только приезжал, но и улетел в тот же день, прихватив с собой тебя. Мы с Габи почти силой вынудили ее сообщить полиции, что из ящика в ее тумбочке исчез твой заграничный паспорт».

«Значит, она все-таки заглянула в тумбочку, чтобы проверить, лежит ли там еще мой паспорт?».