Андрей Анисимов - Клуб любителей фантастики, 2014

• Название: Клуб любителей фантастики, 2014
• Автор: Андрей Анисимов
• Жанр: Научная Фантастика

В антологии собраны рассказы современных российских писателей, опубликованные в разделе «Клуб любителей фантастики» журнала «Техника — молодежи» за 2014 год.

В 2014 году выпущено 15 бумажных номеров. Нумерация дана в соответствии с ними.

_{Рисунки Николая ДОРОНИНА}

---

Вы только не подумайте, это я не для себя! Это для Фенечки. Фаины, то есть, секретарши командира нашего. До того как отряд на базу перевели, к ней сержант Гауф клеился. Да не обломилось ему. Вот и зол он на меня сейчас — за Фенечку.

Хорошая она девочка, ножки — загляденье, в глазах будто два озера, а носик — кнопкой и с конопушками. Как раз так. как я люблю. Давно я к ней подъезжаю — она же девушка серьёзная. Флористикой увлекается… Во-о-от… В общем, обещал я ей подарить местную розу. А может, и не розу. В общем, фигню какую-то колючую, которая только на этой планете и растёт. Уж Фенечка мне про эту штуку все уши прожужжала. И картинки даже показывала — по мне так чистый кактус. Видом будто жаба — весь в складочку и колючки в разные стороны. А раз в пятьдесят лет цветочек на этой фиговине вырастает аленький. Вот он роза и есть.

Ну, мне-то что. Коли девочка хочет — достанем и розу-кактус. Договорился с аборигенами. Долго переговоры вёл — всё никак найти не мог того, кто знает, где такие цветочки растут. Нашёл, наконец. Мы пальцами потёрлись — значит, железно. Принесут сегодня эту розу. А плата пять литров спирта. Кто ж знал, что с антифризом такая непруха выйдет. Сейчас то ли ребят без праздника оставлять, то ли Фенечку — без розы.

Ладно, до вечерней поверки время есть. Покумекаю ещё. Тренировочный полёт прошёл — загляденье. Без сучка, без задоринки. Приземлились, вырулили на стоянку. Встали тютелька в тютельку, точно в рамку зелёную, для полковника Цапика покрашенную, вписались. Мотор выключить не успели, а сержант Гауф — вот подлая душа! — уж тут как тут крутится — с двумя сопровождающими. Трезвенник-язвенник, мать его!

Действуем как обычно — я на капот, крышку откручиваю, крантик открываю. Серж канистру под струю подставляет, а сам взгляд мой ловит. Так и сверлит глазами — придумал я чего, али нет.

Вот последние капли упали. Крышку медленно завинчиваю, на Гауфа краем глаза кошу — а тот, подлюка, усмехается. Никаких поблажек, значит, не будет. Спрыгиваю вниз, руку к пилотке вскинул:

— Сержант Гауф, разрешите приступить к сливу антифриза.

— Разрешаю, курсант, — и зубы скалит, собака.

У Сержика прямо весь вид больной сделался и такая обида в глазах — будто у ребёнка, фантик без конфеты получившего. До последнего, видимо, надеялся, что я чего придумаю.

А я канистру в руки и, как положено по инструкции, будто на плацу, чёткие два шага вправо, поворот на девяносто градусов, два шага вперед. Вышел за зелёную окантовку, ещё раз на сержанта взгляд кинул. И в глаза печаль такую напустил — мёртвого проймёт. А Гауф усмехается да головкой так кивает — выливай мол, выливай… Ну, что делать, опустил я канистру пониже, чтобы ноги не забрызгать и полилась светлая жидкость тонкой струйкой в жёлтый песок… Хоть и не вижу, а точно знаю — Серж глаза закрыл, чтобы не смотреть такое непотребство. Канистра всё ниже наклоняется, струйка всё меньше. Перевернул до конца, тряхнул — последние капельки.

— Молодец, курсант, — жмурится Гауф довольно, словно кот. — Благодарю за службу, — говорит.

Эх, бывают же такие падлы и среди десантуры, думаю.

Ушёл Гауф. Смотрю на Сержа — у него руки плетьми повисли и в глазах тоска неземная.

— Братан, — пихаю его в бок, чтоб подбодрить. — Не журись, мало ли в жизни других радостей.

А у него даже сил ругаться нет. Плюнул только под ноги, да отвернулся. Смотрю на Семёнова, а у него хоть лицо строгое — а глаза на улыбке. Догадался. Не зря он командир группы — умный как чёрт.

— Серж, ну ты чего… — продолжаю.

— Без выпивки, что ли, не проживём?

— Без выпивки?! — не выдерживает он. — А как без неё? Что сейчас без неё?! Эх!

— Ладно, брат, — сжаливаюсь.

Достаю лопатку сапёрную и начинаю песочек в месте слива неторопливо раскапывать. Не выдерживает Серж:

— Ты чего роешь, а? Выпаривать что ли будешь? Так всё давно вниз ушло!

Не отвечаю, копаю осторожненько. Вот лопатка звякнула, я её отложил и руками начал разгребать. У Сержа глаза на лоб полезли, подумал, видно, шизанулся солдат от жары да от горя. А я рою аккуратненько себе. Вот тряпки уже, а вот и ободок показался… Подрыл я ещё по бокам, поднимаю взгляд, а Серж стоит — глаза как у рака выпучены и рот разинут, будто бомболюк у кота. Говорю невозмутимо так:

— Чего стоишь? Помогай!

Ну и вытащили мы с ним полнёхонько ведро спирта. Светлого, как слеза. А то! Как через песочек прошёл, да через тройную марлю — чистейший спирт остался.

— Ну что, господин курсант, — смеюсь. А Сержик ведро к груди прижимает, будто младенца, да рот у него по-рыбьи открывается — а слов нет.

— Готовьте стол. А у меня дело ещё есть — пойду цветочек аленький для любимой добывать. ТМ

Валерий Гвоздей КУКЛОВОД 10–11'2014

Зря я пошёл наискосок по дороге, желая срезать две сотни метров, от ворог к парковке.

Но день выдался трудный. Я слишком устал, ноги еле волочил.

От кирпичной стены, в свете фонарей, отделилась фигура.

Седые нечёсаные лохмы, седая нечёсаная борода. Красное, опухшее лицо. Грязные «бермуды» и линялая футболка.

Холли Ронсон, пьяный.

Хуже пьяного Холли только Холли трезвый.

Ронсон ветеран. Законченный алкоголик. Давно сидит на антидепрессантах. Хроническая бессонница. Любой резкий звук его пугает. А запах серы, пороха или подгоревшего на гриле мяса вызывает приступ. Но когда он пьян — реакции менее остры.

Чёрт… Увидел меня, узнал.

— Стой, ублюдок! — зарычал ветеран.

— Не уйдёшь!

Холли двигался проворно для пьяного, крепко схватил за лацканы форменного кителя — я не сумел освободиться. Ронсон дыхнул перегаром:

— Из-за таких война превратилась в кукольный спектакль!..

Охрана парковки, солдаты в касках, поспешила на выручку Оторвали ветерана, повели к застеклённой Я благодарно кивнул чернокожему сержанту, лихо отдавшему честь.

— На офицера напал! — говорил кто-то Ронсону. — Всё, упекут тебя, как в прошлый раз!..

Холли не очень-то вслушивался, Холли продолжал орать:

— Чтоб вас!.. Я кровь проливал!..

Да, это правда.

Он кровь проливал. И свою, и чужую. Был награждён. Сам рассказывал. Холли не всегда агрессивен. Порой его тянет поговорить, что называется, по душам.

Я тоже военный. Постоянно участвую в боевых действиях.

Но между нами есть разница, которая не даёт Ронсону покоя.

Ведь я воюю заочно.

Моя воинская специальность — оператор-сетевик. Я сижу перед экраном, поделённым на секции. Управляю боевыми клопами, за тысячи километров от линии фронта, находящегося далеко, на другом континенте. А связь — дистанционная, через спутники.

Моё рабочее место напоминает офис. В тесных выгородках сидят, пялятся в экраны люди в форме, коллеги, операторы-сетевики.

Мониторы, джойстики, переключатели.

В ходе учёбы сначала осваивают манипуляции одним клоном. Потом двумя. А потом и — десятью.

В общем, получается, я — кукловод.

На экране то, что видят клоны. Есть также общая картина боя.

Время от времени я получаю вводные через наушники — от вышестоящего начальства.

Решаю тактические задачи. А клоны бегают, стреляют. Порой — умирают.

Мы стараемся минимизировать наши потери.

Хотя производство клонов дешевле производства роботов-андроидов. Легко вырастить за неделю.

Болванчики лишены разума, сознания, личности. В голове чип с антенной. Можно сказать, функционируют на оперативной памяти. Им хватает.

Все двигательные функции — сто процентов. Навыки ведения боя — сто процентов.

Обучать, тренировать, затрачивая огромные средства, — не требуется.

После каждой операции мозг очищают полностью.

И перед каждой операцией — вводят новые сведения, программы.

Никаких воспоминаний о прошлом, никаких угрызений совести.

Можно заменить другими, которые наготове. Программу ввёл — и в бой. Трудности есть, конечно.

Прежде всего — нужно отрешиться, в них людей не видеть.

При этом помнить, что физические возможности клонов соответствуют человеческим.

Для нас происходящее на экране — в значительной мере абстракция, вроде компьютерной игры.

* * *

Воскресенье.

Закончив разминку, я вдохнул утренний воздух полной грудью.

Это зелёная парковая зона в окружении высотных зданий. Ухоженные деревья, лужайка, декоративные валуны, детские игровые площадки. Здесь же энтузиасты занимались йогой.

Сюда я наведывался подышать воздухом и поправить спортивную форму, с которой уже возникали проблемы. Сказывались и возраст, и сидячий образ жизни.

Кусты осыпаны крупными розовыми и белыми цветами.

Из зелёной травы кое-где выглядывали короткие чёрные штырьки, спринклеры поливной системы.