Октавиан Стампас - Цитадель (Тамплиеры - 3)

• Название: Цитадель (Тамплиеры - 3)
• Автор: Октавиан Стампас
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Возможно. Вполне вероятно, но смею заметить, что от многократного повторения истина не стирается, и стало быть мысль, что вы напрасно напали на караван с сестрою Саладина...

- Если вы не прекратите, - граф взял со стола огромную, тяжелую кость и погрозил ее старому госпитальеру.

- Но будет же война. Настоящая большая война. Вы можете дать гарантию, что мы в ней победим?! Ведь вполне может статься, что мы больше потеряем, чем приобретем, поймите хоть это. Скоро сто лет как кропотливым, каждодневным трудом христиане, шаг за шагом, поливая каждую пядь земли потом и кровью...

Отец Савари с трудом увернулся от пущенной в него кости.

- Филомен! - крикнул граф.

Мажордом появился мгновенно.

- Уведите этого благородного и высокоученого старца. Найдите ему место для ночлега, учитывая, по возможности, сан и возраст. А если отец Савари, так его зовут, начнет капризничать, вышвырните его вон из замка.

Филомен не успел подтвердить, что понял смысл приказания, как в трапезную влетел молодой парень с разгоряченным лицом, лихорадочным взглядом, и с боевым топориком в руках. Дыхание у него перехватывало.

- Говорите, Бильжо, ничем вы нас удивить не сможете. Что Ноев ковчег направляется к нам по сухому ручью?

- Они скачут!

Когда Рено поднялся на стену, то открылась ему странная картина. Он был готов увидеть тьмы и тьмы сарацинской конницы, перед воротами же гарцевало шесть-семь всадников. Один из них что-то выкрикивал.

- Бильжо, поезжайте и узнайте, кто это такие и что им нужно.

Возвратившись юноша сообщил следующее.

- Это Али, сын брата Саладинова Малека-эль-Адал-Мафаидина.

- Какого дьявола он притащился сюда?

- Он требует, чтобы ему выдали принцессу Замиру. В противном случае, он предлагает вам, мессир, биться с ним.

- Она ему кто, тетка? - спросил, неприятно усмехнувшись, Рено, забавно, право. Не слыхивал я, чтобы племянник из-за тетки выходил на бой, что-то новое в нашем рыцарском кодексе. Видно хмель ударил в молодые сарацинские головы.

Стоявшие с ним засмеялись.

- Что он из себя?

- Моих лет мессир, пожалуй, - отвечал Бильжо.

- Мальчишка, - недовольно пробормотал Рено, - пойдет слух, что Шатильон воюет только с женщинами и детьми.

Спасители принцессы Замиры, продолжали кружить перед стенами замка. Один из них, видимо бывший племянником Саладина, держался несколько впереди, на голове его красовался богатый тюрбан, с большим драгоценным камнем во лбу, он сверкал, когда солнце попадало на его грани. Али выкрикивал оскорбления в адрес бесчестного похитителя теток.

- Коня, - морщась, как от зубной боли, сказал граф.

Чтобы как-то уравновесить силы и придать поединку относительно благородный характер, Рено выехал в поле лишь с тремя спутниками, запретив остальным даже седлать коней.

Племянник Саладина оказался довольно крупным парнем, в седле держался здорово, что, правда, не было большим чудом по тем временам. При появлении графа в руке у него сверкнула сабля.

- Ты вор! - крикнул юноша бородатому мрачному человеку, кое-как держащемуся на лошадином крупе.

- Так ты хочешь непременно драться? - спросил тот, вытаскивая из ножен свой тяжелый, местами заржавевший меч. - А что, если я велю твою тетку выпустить? Поверь, она мне совсем не нужна.

Это заявление несколько смутило юношу, назорей вроде бы говорил примирительные слова, но все же речь его звучала оскорбительно:

- Ты лжешь, разбойник, - крикнул Али, в его магометанском воображении возникли жуткие картины самого грязного надругательства, произведенного этим животным над принцессою, после чего она стала "совсем не нужна".

- Видит бог, не я настоял на этом поединке, - вздохнул назорей.

Али отъехал шагов на сорок, лихо развернул коня и гибко поднявшись на стременах полетел на своего врага, размахивая саблею. Граф даже не пришпорил лошадь, она вперевалку бежала навстречу юному сарацинскому герою. Меч как-то косо, неловко торчал из руки Рено Шатильонского, и сам он сидел в седле кое-как.

Схватка получилась очень короткой, всего одно столкновение. Наблюдавшие даже не поняли, что именно произошло. Граф сделал короткое, не слишком воинственное движение, от которого саладинов племянник слетел с седла и грянул оземь. Сабля его отлетела весьма далеко. Если бы он был облачен в тяжелые латинские доспехи, смерть его была бы неминуема.

Слуги царевича кинулись было отбивать его тело, но не тут-то было. Двое сразу же были сражены арбалетными стрелами, остальные предпочли ретироваться в степь. Рено запретил их преследовать.

Тело Али, находящегося в беспамятстве, перенесли в крепость.

Когда графа кинулись поздравлять с победой, он так рявкнул на льстецов, что они разбежались, крестясь.

- Куда поместить раненого? - спросил Филомен.

- Куда хочешь. Да, хоть в башню. Пусть соплеменницы перевяжут ему раны, у нас тут нет других сиделок.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ЧЕГО ХОЧЕТ ЖЕНЩИНА

Маркиз Конрад Монферратский пребывал в полной растерянности. Мыслимое ли это дело, прибыть на призыв женщины, недвусмысленно и письменно выразившей желание выйти за него замуж, для чего, это другой вопрос, и за неделю совместного путешествия не получить ни одной возможности поговорить с нею на матримониальные темы. Изабелла так твердо и умело избегала всех сомнительных разговоров, что маркизу не оставалось ничего другого как удивленно подчиняться.

Странно выглядело и это торопливое отбытие из Яффы, люди не успели толком выспаться, а лошади поесть и отдохнуть. Принцесса очень просила не откладывать этот выезд, но не сообщила, что является его целью, маркиз решил удовлетворить этот каприз. Сначала он думал, что они направляются в Иерусалим. Если уж и проводить процедуру публичного бракосочетания, то делать это нужно в столице, пусть все сразу узнают обо всем. Изабелла кажется придерживалась такой же точки зрения. Внутри у нее происходила какая-то борьба. Она была то нервозна, то задумчива. Конрад относил это насчет переживаний чисто женского характера, вызванных приближением свадьбы. В эту сферу он не считал ни нужным, ни позволительным вникать. Но, вместе с тем, считал, что обсуждение политических последствий намечающегося союза было бы уместно в сложившейся ситуации. Надо было также выяснить, что они станут делать поженившись, где, например, жить. Принцесса вела себя крайне, по отношению к маркизу, легкомысленно и слишком не в соответствии со своим общепризнанным образом. Ни рассудительности, ни предусмотрительности особой Конрад в ней не заметил. Изабелла выглядела очень озабоченной и расстроенной. Трудно было не придти к выводу, что за этим кроется какая-то тайна. Такой вывод помогал маркизу некоторое время мириться со странностями ее поведения. В противном случае, ему пришлось бы признать Изабеллу вздорной, капризной девчонкой, с которою лучше не пускаться в серьезное предприятие.

В Иерусалим они въезжать не стали. Король мог болезненно отреагировать на появление в городе своего могущественнейшего вассала с несколькими сотнями вооруженных людей. Время ссор с Гюи еще не пришло. Два дня все это войско находилось в полной неподвижности и полной неопределенности. После этого Изабелла вдруг явилась к маркизу в шатер и заявила, что ей надобно совершить небольшое путешествие к северо-востоку, она интересовалась, не согласится ли жених сопутствовать ей.

То, что его считают все же женихом, несколько смягчило Конрада, уже начинавшего злиться.

- Разумеется, Ваше высочество, я буду вас сопровождать.

Следующим утром, все небольшое войско Монферрата снялось от северных ворот города и двинулось по Иерихонской дороге. Гюи и его приближенные недоумевали. Даже слепому было видно, чем может в будущем стать союз Конрада и Изабеллы и, поэтому, они находились под неусыпным вниманием. Иерусалимский двор ждал пышной свадьбы в одном из замков, принадлежащих Конраду и расположенных где-нибудь неподалеку от столицы, а вместо этого узнал о непонятной экспедиции на север. Неожиданное убытие конрадовой конницы произвело больший эффект, чем если бы он атаковал королевский дворец.

- Я не верю, что Конрад рискнет затевать серьезные династические дрязги в тот момент, когда королевство стоит на грани войны, - сказал Гюи.

- Иногда большая война наиболее удобное время для устроения личных дел, - ответил брат Гийом. Голос монаха при дворе был решающим, но, вместе с тем, оставался вежливым, что очень ценил молодой король, хотя догадывался, что все во дворце и почти все в столице знают, что он, вместе с богобоязненной Сибиллой это лишь ширма власти, но отнюдь не сама власть.

Граф де Ридфор напротив, при дворе почти не бывал, более того, он ни разу за последние месяцы не пожелал встретиться с братом Гийомом, дабы из первых рук узнать о настроениях, царящих вокруг трона. Иногда сведениям из вторых рук доверяешь больше. Граф большую часть времени проводил в своей резиденции, сменил там стражу, перевел охранявших его аквитанцев в отдаленную капеллу и выписал из Португалии, от своего младшего брата, полсотни молодых крепких рыцарей. Одним из их главных достоинств он считал то, что никого они в Святой земле и в Святом городе не знали, равно как и не знали языка здешних жителей, так что подкуп их был чрезвычайно затруднен. Хотя бы в первое время. Граф попробовал наладить свою шпионскую сеть, но вскоре понял, что дело это очень тонкое, здесь нужно много времени, и специальные люди. Это как возделывание оливковой плантации, надо быть готовым к тому, что первые десять лет никаких плодов она не принесет. Да к тому же человеку благородному противно шпионство, хотя бы и идущее ему на пользу. Дав себе такое объяснение своих неудач на этом поприще, великий магистр лишил образованную собственным радением тайную канцелярию благосклонности. Он вспомнил свое старое заявление, что для великого дела крестоносного братства опаснее скрип канцелярских перьев, чем звон сарацинских сабель. Он решил и впредь держаться того же мнения.