Николай Водовозов - Миклуха-Маклай

• Название: Миклуха-Маклай
• Автор: Николай Водовозов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1938

Книга про русского ученого-антрополога Н. Н. Миклуху-Маклая, исследователя берегов Новой Гвинеи, где он искал ответы на некоторые вопросы относительно эволюции животного мира вообще, а также хотел решить основную проблему, стоявшую в то время перед всеми антропологами, — проблему о происхождении и развитии человеческих рас. Анатом в юности, он сосредоточился затем на антропологии и этнографии, а под конец жизни думал только о судьбе берега Маклая, о своих друзьях-папуасах и об основании утопической колонии на островах Тихого океана.

---

В продолжение церемонии присутствовавшие сохраняли глубокое молчание, так что речи, произносившиеся не очень громко, можно было хорошо слышать. Любопытно, что невеста и жених все время оставались на втором плане; один из стариков, поучавших невесту, даже обратился к присутствующим и спросил имя ее жениха, что вызвало общий веселый хохот. Отец и мать невесты также не принимали никакого особенного участия в церемонии.

Деревня Гумбу (рис. М.-Маклая).

После того как старики произнесли свои поучения, основательно надергав волосы бедной девушки, отчего она под конец расплакалась, церемония кончилась. Пришедшие с невестой туземцы из Гумбу начали собираться домой. Женщины забрала все дары, сложенные около невесты, распределив их по своим мешкам, и стали прощаться с новобрачной, пожимая ей руку ниже локтя и гладя ее по спине и вдоль рук. Невеста, все еще всхлипывая, осталась в том же положении ожидать прихода своего будущего мужа.

Вещи, послужившие для покупки Ло, были розданы не только ее родственникам, но и всем членам рода Гумбу. Миклуха-Маклай легко мог сделать из этого заключение, что родовые отношения в семейном быту папуасов берега Маклая еще сохраняли свою силу.

Несколько позже Миклуха-Маклай наблюдал другой вид свадьбы — похищение девушки силой. Но похищение это было лишь инсценировкой, так как невеста и жених условились обо всем заранее. «Кража» произошла следующий образом. Днем часа в два или три в Бонгу послышался барум, призывавший к оружию. В деревню прибежал мальчик с известием, что несколько вооруженных людей из Каликум-Мана неожиданно явились на плантацию, где работали женщины Бонгу, и увели с собой одну девушку. Несколько молодых людей Бонгу отправились в погоню за похитителями. Произошла стычка, но также только для виду, после чего все отправились в Каликум-Мана, где было приготовлено общее угощение. Между людьми, принимавшими участие в погоне, находились отец и дядя уведенной девушки. Из Каликум-Мана все вернулись с подарками и очень довольные. Похищенная девушка, разумеется осталась женой похитителя.

Папуас из деревни Бонгу, играющий на флейте.

Миклуха-Маклай был не простым наблюдателем жизни папуасов, оставившим правдивые научные и художественные описания их общественных и семейно-бытовых отношений; он боролся с суевериями и дикостью, когда это грозило им большими несчастьями. Эта роль русского ученого особенно ярко сказалась в следующем случае. Один молодой туземец из деревни Горенду, по имени Вангум, здоровый и крепкий малый лет двадцати пяти, внезапно заболел и через два-три дня умер. Родственники умершего, не понимая причины его смерти, решили, что тут действует колдовство жителей одной из соседних деревень, с которыми у них уже давно были натянутые отношения. Так как они не могли установить точно, которая именно деревня повинна в колдовстве, то думали сначала напасть на одну из них, а потом на другую. К Миклухе-Маклаю явилась депутация папуасов с просьбой помочь им в войне. Ученый категорически отказался. Это произвело должное впечатление, и разговоры о войне на некоторое время прекратились.

Но через несколько дней произошел новый инцидент. Маленький брат Вангума, отправившийся с отцом и другими жителями Горенду на рыбную ловлю, был ужален в палец ядовитой змеей. Яд подействовал так быстро, что мальчик умер, как только его принесли в деревню. Теперь уже папуасы не сомневались, что против них действуют козни их врагов. Эта вторая смерть, случившаяся в той же деревне, даже в той же семье, произвела на туземцев; самое удручающее впечатление. Все они были крайне возбуждены от горя и страха, что могут последовать дальнейшие несчастья. Папуасы Горенду жаждали мести и единодушно утверждали, что, если они не начнут немедленно войну против деревень, откуда идет колдовство, их всех ждет неминуемая гибель.

Так как папуасы уже знали отрицательное отношение Миклухи-Маклая к войне, то решили ничего не говорить ему о своем намерении немедленно напасть на соседние деревни. Однако скрыть свои приготовления к войне они не могли, и Миклуха-Маклай сразу все понял. Он знал, что войны туземцев продолжаются чрезвычайно долго, принимая форму частных вендетт, то есть мести родственников за убитых. Во время таких войн на долгие годы прекращается всякое общение между деревнями, и цветущий мирный край превращается в страшную глухомань, где каждый житель ежеминутно может быть убитым. Кроме того, поскольку отрицательное отношение Миклухи-Маклая к войне было известно туземцам, он уже не мог молча ждать развития событий. Иначе папуасы перестали бы слепо верить каждому его слову, как это было до сих пор. Поэтому, несмотря на нежелание оказывать какое-либо давление на туземцев, он решил воспрепятствовать этой войне во что бы то ни стало. Сильному впечатлению, произведенному на туземцев смертью двух молодых людей следовало противопоставить другое впечатление, еще более сильное.

Папуас деревни Бонгу в праздничном наряде.

С этой целью ученый явился в обычное время в Горенду, делая вид, что ничего не знает о приготовлениях туземцев. Сейчас же начались разговоры о смерти двух братьев. Миклуха-Маклай понимал, что это делается умышленно, и что туземцы жаждут выслушать его мнение. Он не заставил долго ждать этого.

— Вангум и его брат, — сказал Миклуха-Маклай, — были молоды и здоровы. Старик-отец их остался теперь один. И все-таки я скажу то же, что говорил после смерти Вангума: войне не быть!

Столь категорическое запрещение немедленно вызвало общий ропот. Возле хижины, где сидел ученый, мгновенно собралась большая толпа. Все хотели лично убедиться, Что Маклай действительно запрещает войну. Из толпы выделилось несколько наиболее уважаемых стариков, они приблизились к русскому ученому и стали доказывать, почему война необходима. Он слушал очень внимательно и даже не пытался возражать. Он понимал, что при недостаточном знании языка его опровержения могут быть неправильно поняты и это приведет, пожалуй, к серьезным недоразумениям. Поэтому он терпеливо ждал, пока все старики выскажутся, а потом встал и сказал спокойным голосом, резко контрастировавшим с возбужденным говором толпы:

— Я сказал: войны не будет. Если же вы отправитесь в поход, с вами со всеми случится несчастье.

Наступило полное молчание, затем посыпались вопросы: «Что случится?», «Что будет?», «Что Маклай сделает? Для большего впечатления Миклуха-Маклай решил ничего не объяснять им, полагая, что в таком случае их воображение будет работать еще больше. Он только кратко сказал:

— Сами увидите, если пойдете.

Этот ответ был наилучшим. Решимость папуасов была парализована. Они терялись в догадках, что произойдет с ними в случае войны, но были уверены, что произойдет что-то страшное.

Буамрамра — общественная хижина.

Через несколько дней к Миклухе-Маклаю, нарочно не выходившему теперь из своего дома, пришел его старый приятель Туй и сообщил, что все жители Горенду решили выселиться навсегда из своей деревни.

— Что так? — с удивлением спросил Миклуха-Маклай.

—- Да мы все боимся жить там, — ответил Туй. — Останемся в Горенду — все умрем один за другим. Двое уже умерли, так и другие умрут. Не только люди умирают, но и кокосовые пальмы больны. Листья у всех стали красные и они все умрут. Мана-тамо зарыли в Горенду оним — вот и кокосовые пальмы умирают. Хотели мы побить этих Мана-тамо, да нельзя, — Маклай не хочет, говорит: случится беда... Вот мы и хотим разойтись в разные стороны.

Хотя Миклухе-Маклаю было очень жаль жителей деревни Горенду, готовившихся покинуть родные места, но он не изменил своего решения. Если нельзя было рассеять суеверных страхов, то лучше было допустить мирное переселение папуасов в новые места, чем подвергать берег Маклая разрушениям и бедствиям затяжной, мстительной, кровопролитной войны.

Авторитет русского ученого, завоеванный у папуасов, оказался достаточным, чтобы одним его словом была предотвращена неизбежная война и мир на долгие годы сохранился на берегу Маклая.

Спустя некоторое время произошел новый эпизод, характеризующий изумительную выдержку и непоколебимую прямоту русского путешественника.

Как-то, часу в шестом вечера, он отправился к своим соседям в деревню Бонгу. Там он надеялся встретить и жителей деревень Били-Били и Богатим, которых ожидали. Придя в деревню, он вошел в буамрамру (общественную хижину), где происходил громкий оживленный разговор; при его появлении разговор оборвался. Миклуха-Маклай догадался, что туземцы говорили или о нем самом, или о том, что хотели скрыть от него.

Заходящее экваториальное солнце красноватыми лучами освещало внутренность буамрамры и возбужденные лица жителей Бонгу, Били-Били и Богатим. Сборище папуасов было очень большое.