Юрий Тупицын - Инопланетянин (сборник)

• Название: Инопланетянин (сборник)
• Автор: Юрий Тупицын
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-218-00251-8

В романе «Тайна инженера Грейвса» Ю.Тупицын обращается к теме научных открытий XX века. Ученый-атомщик Вильям Грейвс, создав бомбу, обладающую огромной разрушительной силой, угрожает чудовищным взрывом, требуя от ядерных держав всеобщего и полного разоружения. Но оправдана ли катастрофа даже во имя наказания? Сюжет романа «Инопланетянин» связан с таинственным похищением золота из хорошо охраняемого банка и последующими поисками похитителя, принимаемого за инопланетянина. Рассказы сборника повествуют о приключениях космонавтов будущего.

---

— Врете вы, а не лжете! У Энди были не синие глаза, а светлые! Совсем светлые, как утренний туман, так говорил мне Берт. — Керол понемногу успокаивалась, правда, за этим спокойствием могли последовать и слезы. — Я хорошо помню. Берт говорил, что когда у человека темные глаза, то сразу можно догадаться — радуется он, печалится или злится. А вот у Энди, говорил он, глаза такие светлые, что никак не поймешь, о чем он думает и что чувствует.

— Вот в чем дело! — протянул Нигил и, попросив прощения, отвернулся.

Недоумевающая барменша видела, как ее незваный гость приложил пальцы левой руки сначала к левому глазу, затем к правому, производя при этом некие непонятные ей манипуляции. Эти операции заняли у него не более двух-трех секунд каждая, после чего он повернулся лицом к Керол и с мягкой улыбкой поинтересовался:

— Надеюсь, теперь я больше похож на Энди Клайнстона?

Керол ахнула, в ее возгласе прозвучал не испуг, а изумление, может быть, даже некое ребячье восхищение. Нигил смотрел на нее не теми синими, которые были ей хорошо известны, а серыми глазами, такими светлыми, что радужка их почти сливалась с белками глаз. И правда — глаза, как утренний туман! Предупреждая ее вопросы, Энди протянул ладонь, на которой лежало нечто прозрачное, слабо играющее отраженными бликами света.

— Цветные контактные линзы, — пояснил он со своей обычной вежливостью, — точнее, не линзы, а простые светофильтры для изменения цвета глаз.

— Вы опять взялись за свои фокусы. — Керол восхищенно качнула головой. — Здорово! Удивляюсь, почему женщины не носят такие? Цвет глаз на выбор! Модницы с ума сойдут!

Встряхнув линзы на ладони, Энди аккуратно положил их на журнальный столик и поднял свои светлые глаза на барменшу.

— Теперь вы верите, что я именно Энди Клайнстон, миссис Керол?

Оживление на лице барменши растаяло, уступив место настороженности, а потом и недоверию.

— А документы у вас есть? — с некоторым вызовом спросила она.

— Есть, миссис Керол.

— Покажите.

— Они лежат у вас в сейфе, миссис Керол, — заметив протестующее движение барменши, Клайнстон с некоторым нажимом уточнил: — В том самом сейфе, который руками Берта установлен в вашей спальне.

Сделав легкую паузу, чтобы Керол могла осмыслить услышанное, но не успела бы вмешаться, Клайнстон продолжал:

— Видите ли, прежде чем посетить бар, в котором вы работаете, я побывал здесь. Искренне прошу прощения за такую бесцеремонность, но обстоятельства заставили меня пренебречь приличиями.

— Да уж, — не удержалась барменша, — когда вламываются в квартиру, трудно говорить о приличиях.

— Еще раз прошу прощения. — Клайнстон был само терпение, как и тогда, во время беседы в баре с Бобом.

Вспомнив о случае с Бобом, Керол испугалась и наказала себе вести себя с этим удивительным человеком — не то Немо Нигилом, не то Энди Клайнстоном — осмотрительнее и осторожнее. Между тем Клайнстон продолжал

— Так или иначе я побывал здесь и оставил в сейфе свой атташе-кейс. Если вы разрешите мне взять его, я покажу вам свои документы… И кое-что иное.

Эту оговорку Керол пропустила мимо ушей, она размышляла. Керол полагала, что после смерти Герберта, который и правда собственными руками вделал в стену спальни плоский специальный сейф, никто, кроме нее самой, не знал о существовании этого тайника. Допустим, о существовании сейфа Энди Клайнстон узнал от Берта, но как он проник в него?

— А ключ? — вслух спросила она живо, точно уличая собеседника во лжи. — Где вы взяли ключ?

Клайнстон чуть улыбнулся.

— Я не нуждаюсь в ключах. Умение открывать замки без ключа входит в состав профессии хорошего клишника.

— Вы взломщик, специалист по сейфам? Как это, медвежатник?

— Нет, миссис Керол. Я не медвежатник. Я клишник.

— Как это — клишник?

— Это одна из цирковых профессий. Клишники освобождаются от веревок, которыми их связывают, оков, цепей, выбираются из ящиков, забитых гвоздями. Ну, а по совместительству умеют открывать замки без ключей.

— В общем, вы — фокусник, — не без облегчения подытожила барменша.

— Отчасти. Во всяком случае, если вы потеряли ключ от своего сейфа, то мы сможем обойтись и без него.

— Нет, я не потеряла ключ от сейфа, — с достоинством сказала Керол и направилась в спальню. Отсутствовала она довольно долго, за это время Клайнстон освободил журнальный столик.

— Ваш? — спросила барменша, появляясь в гостиной.

— Мой, миссис Керол.

— Тяжелый! Что в нем?

— Золото, — рассеянно ответил Клайнстон, вежливо помогая Керол водрузить в самом деле нелегкий атташе-кейс на журнальный столик. Приняв его ответ за шутку, барменша рассмеялась, но смех застыл на ее губах, когда, щелкнув замками, Клайнстон откинул крышку чемоданчика. В кожаных кармашках атташе-кейса, выставляясь из них наполовину, тускло блестели неповторимым и благородным, истинно золотым цветом аккуратные слитки. Глядя на золото широко открытыми глазами, Керол, беззвучно шевеля губами, машинально пересчитала слитки; пять — в нижнем ряду, пять — в среднем ряду и три — в верхнем. Всего — тринадцать! Глаза Керол бегали по лениво, солидно сияющим слиткам, как пальцы пианиста по клавишам при исполнении пассажей. Даже голова закружилась! И тонко зазвенело в ушах.

Клайнстон поднял голову, присмотрелся к барменше, и грустноватая улыбка тронула его губы.

— Нравятся? — спросил он вполголоса.

Его светлые глаза, в которых играли золотые искорки, казались теперь рыжими. «Как у кота», — подумалось Керол, и эта нелепая мысль помогла ей овладеть собой. Она присела на диван и самыми кончиками пальцев пугливо прикоснулась к одному брусочку, точно опасаясь ожога. Но металл был холодным. Холодным и гладким, точно кожа после утреннего купания в море.

— Савонетт, — все так же вполголоса проговорил Клайнстон и провел пальцем по среднему золотому ряду, — что по-французски значит — мыльце. В каждом таком мыльце — килограмм, чуть меньше двух фунтов с четвертью.

Быстрым, почти неуловимым движением сильных пальцев Клайнстон извлек из верхнего кармашка слиток и опустил на услужливо подставленную ладонь барменши. Ладонь потянуло вниз.

— Какой тяжелый! — уважительно прошептала Керол.

— Это золото, миссис Керол. — Клайнстон извлек еще одно золотое мыльце и положил его поверх первого. — Оно в двадцать раз тяжелее воды.

Ладонь ее совершала легкие движения вверх и вниз, впитывая в себя эту упоительную тяжесть потенциального богатства. Клайнстон чуть насмешливо, но более грустно наблюдал за ней. Вдруг ладонь барменши замерла, наклонилась, и слиток золотой рыбкой, только что не вильнув хвостиком, выскользнул на столик.

— Но это золото — краденое!

— Не совсем так, миссис Керол. Я выиграл его на пари.

— Нет! Вы украли, я знаю. Мне сказал этот тип, который меня допрашивал. Вы украли это золото в банке. Поэтому-то за вами и явилась полиция.

— Я не украл его, а похитил, миссис Керол, — спокойно возразил Клайнстон, укладывая слиток в свободный кармашек. — Похитил на пари, чтобы доказать, что нет на свете таких дверей, через которые было бы невозможно пройти.

Керол хмурила брови в непривычном для себя напряжении мысли. Не то чтобы она не привыкла или не умела думать, скорее наоборот. Если не умеешь ориентироваться в хаосе разных, удивительно не похожих друг на друга людей и событий, так лучше вовсе не становиться за стойку бара. Один знакомый бартендер, посмеиваясь, говорил Керол, что стойка — та же кабина реактивного самолета, только за ошибки приходится расплачиваться не жизнью, а монетами. Но мысли Керол всегда вращались в простом мире обыденных событии и привычных представлений. В этом мире Керол чувствовала себя уверенно и готова была обсуждать и спорить о чем угодно и с кем угодно. Но теперь ей предстояло заговорить о чуждых ей, непонятных, а поэтому страшноватых вещах, о которых, она знала об этом от мужа, даже самые умные люди не имели четкого представления. Керол чувствовала себя выбитой из колеи и словно поглупевшей. И потом… тут не было привычной стойки! Той самой стойки, которая отделяла ее в баре от собеседников, как-то нивелировала их — и умных и глупых, превращая в безликих, в общем-то зависимых от нее, барменши, клиентов. С любопытством и тайным страхом разглядывая склоненную голову Клайнстона, уверенные движения его сильных ловких пальцев, Керол нерешительно спросила:

— Скажите, Энди… ничего, что я вас так называю?

Клайнстон захлопнул чемоданчик, поднял голову и ободряюще улыбнулся.

— Я рад этому, миссис Керол.

Улыбнулась и барменша.

— Почему же тогда миссис? Зовите меня просто Керол. — Она помолчала, все еще не решаясь задать вопрос, который вертелся у нее на языке.