Майкл Суэнвик - Танцы с медведями

• Название: Танцы с медведями
• Автор: Майкл Суэнвик
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-76546-1

Отъявленные мошенники Даргер и Довесок отправляются в Московию вместе с караваном, везущим бесценный подарок от багдадского халифа московскому князю. Однако попасть в Московию так же непросто, как и жить там. Да и получить аудиенцию у князя кажется невозможным. Даргер с Довеском быстро оказываются втянутыми в трясину интриг и переворотов. Но еще опасней, чем политические хитросплетения, окружающие путешественников, был сам подарок халифа — Жемчужины Византии и их наставница Зоесофья, ревностно охраняющая добродетель девушек.

Впервые на русском языке!

---

Даргер снова мрачно уставился на карту.

— До сих пор умел.

Но, хотя день перешел в сумерки и воздух посвежел, Городишко не появился на горизонте.

Даргер нехотя признал поражение и принялся озираться по сторонам в поисках места для лагеря. Неожиданно он обнаружил слабую искру света у развалин древней церкви. По мере приближения свет рос и вскоре превратился в костер, сложенный на островке голой земли между храмом и дорогой. На камне понуро сидел человек в плаще с капюшоном. Он не пошевелился, когда караван приблизился.

— Эй, друг! — крикнул Даргер.

Тот не отозвался, и тогда Даргер поскакал вперед, оставив остальных позади. У огня он спешился и, разведя руки вверх, дабы продемонстрировать свои мирные намерения, подошел к сидящему.

— Мы ищем место под названием Городишко. Может, вы в силах нам помочь?

Человек мотнул головой, как будто изо всех сил рванул что-то зубами, но не заговорил.

— Милостивый государь, — не сдавался Даргер, выговаривая слова тщательно и медленно в надежде, что этот персонаж, несомненно, иностранец, немного понимает по-английски. — Нам нужна самая лучшая гостиница или в крайнем случае…

Человек бешено затрясся, и его плащ распахнулся, обнаружив веревки, опутывавшие его тело, руки и ноги. Даргер остолбенел и в тот же миг разглядел, что мужчина привязан к невысокому столбу. Вбитые в землю колышки, к которым крепились веревки, удерживавшие пленника в полной неподвижности.

Он был распялен, как козел на тигриной охоте.

Выплюнув остатки истерзанного кляпа, несчастный прохрипел:

— Киберволк!

Из церковных теней метнулось что-то серое и мохнатое, блеснув металлическими клыками. Тварь прыгнула прямо Даргеру на грудь. В изумленной панике тот развернулся, чтобы бежать, но запутался и упал на спину.

Это его и спасло.

Волкообразное туловище пролетело над Даргером, не причинив ему вреда. Одновременно он услышал тройной сухой треск — Довесок выстрелил из своего калаша. Из тела монстра забили струйки темной жидкости. Ему полагалось сразу умереть, однако киберволк лихо приземлился на четыре лапы и тотчас же с рычанием кинулся на коня Довеска. Тот забился в истерике, и хозяину пришлось его унимать. В этот момент принц Ахмед, которого при всех его недостатках нельзя было обвинить в трусости, выхватил свой скимитар и поскакал вперед, закрывая Довеска от нападающего.

Монстр прыгнул.

Они сплелись: волк и посол свалились со вставшего на дыбы жеребца.

Вдруг огромная ручища сунулась в клубок плоти и без малейшего усилия выдернула оттуда волка. Тот мотал головой, яростно щелкая челюстями, из пасти летели искры. Но Энкиду, самый большой и дюжий из неандертальцев, был неустрашим. Он схватил волка за горло, затем поднял бьющуюся тварь в воздух и резким движением свернул ей шею.

Энкиду швырнул врага наземь. Голова монстра безжизненно перекатывалась, но лапы еще скребли грунт, ища опоры. Кое-как ему удалось встать. Но тут подоспели второй и третий неандертальцы — Голиаф и Геракл — и принялись топтать ему хребет тяжелыми сапогами. Пять, шесть, семь раз опустились их ноги, и, наконец, тварь замерла.

Дохлое чудовище представляло собой противоестественную смесь волка и машины. Зубы и когти у нее были сделаны из заточенной стали. Там, где кусок шкуры оторвался, тускнели и гасли крохотные огоньки.

— Быстрый ум, да? — насмешливо произнес Энкиду. — Хрен тебе.

Он и его товарищи как по команде развернулись и зашагали обратно к фургонам. Кучка их братьев до сих пор стояла на страже бесценных сокровищ, заключенных внутри.

Весь бой, от начала до конца, занял меньше минуты.

Довесок спешился и занялся принцем Ахмедом, пока Даргер развязывал незнакомца. Веревки спали, и мужчина, шатаясь, поднялся. Одежда русского покроя и черты лица явно свидетельствовали о том, что мужчина не мог принадлежать к представителю иного народа.

— Вы в порядке, сэр? — спросил Даргер.

— Спасибо! Ты спас мне жизнь. Чудовище могло меня убить, — ответил тот и расцеловал Даргера в обе щеки.

— Что ж, весьма признателен, — сухо заметил Даргер.

Довесок поднял голову от распростертого тела.

— Даргер, с послом нехорошо.

Быстрый осмотр павшего не обнаружил ни сломанных костей, ни иных серьезных повреждений, за исключением четырех длинных царапин, которые киберволк оставил на щеках принца. Однако Ахмед был не просто в обмороке, но и смертельно бледен.

— Что еще за запах? — Довесок склонился над послом и глубоко втянул воздух. Потом он подошел к убитому волку и понюхал его когти. — Яд!

— Уверен?

— Точно, — Довесок с отвращением наморщил нос. — Так же как не вызывает сомнений, что волк был уже мертв, когда напал на нас, и давно. Его плоть начала разлагаться.

Даргер считал себя человеком науки. Тем не менее мурашки суеверного ужаса пробежали у него по позвоночнику.

— Но как?

— Не знаю, — Довесок поднял волчью лапу — из подушечек пальцев торчали странно коленчатые металлические косы — и уронил ее обратно. — Давай-ка позаботимся о нашем нанимателе.

Под руководством Довеска двое неандертальцев принялись за дело. Они извлекли из горы багажа, привязанной к крыше фургона, носилки и осторожно уложили на них бесчувственное тело принца. Затем старательно натянули на свои ручищи шелковые перчатки и отнесли носилки к заднему фургону. Довесок почтительно постучал. В двери открылось смотровое окошечко.

— Требуются ваши медицинские навыки, — быстро произнес Довесок. — Принц… боюсь, его отравили.

Глазок захлопнулся. Когда Довесок отступил, дверь отворилась, и неандертальцы внесли тело в открывшуюся темноту. Спустя секунду они спустились обратно и снова поклонились.

Дверь закрылась.

Неандертальцы сняли перчатки и снова заняли свои места в упряжке. Энкиду проворчал нечто вроде команды, и фургоны рывком вновь двинулись вперед.

— Как думаешь, он выживет? — с тревогой спросил Даргер у Довеска.

Геракл скосил на них глаза.

— Выживет, если не помрет, — буркнул он, а когда сосед одобрительно ткнул его в плечо кулаком, добавил: — Хау! — Затем он толкнул шедшего впереди неандертальца, дабы привлечь его внимание: — Слыхал? Он спросил, будет ли жить принц Ах-медь, а я сказал…

Тем временем спасенный ими русский нашел своего коня и отвязал его от последнего фургона. Он прислушивался к странным речам, но лишь недоуменно пожимал плечами. Внезапно он обратился к Даргеру:

— Ты не понимаешь, что я говорю?

Даргер беспомощно развел руками.

— Боюсь, я не знаю твоего языка.

— Тпру! — произнес русский, и лошадь опустилась перед ним на колени. Он пошарил в седельной сумке и извлек на свет серебряную флягу ручной работы. — Выпей — и сразу поймешь! — Он поднял емкость, потряс ей перед собой и протянул ее Даргеру.

Тот уставился на флягу.

Русский нетерпеливо отдернул сосуд, отвинтил крышку и сделал долгий глоток. Потом с искренним порывом ткнул ею вперед.

После этого отказаться было бы грубо. Поэтому Даргер пригубил темную жидкость.

Вкус был знакомый: ореховый, горьковато-пряный с намеком на дрожжи. Словом, разновидность обучающего эля, наподобие тех, которые использовались среди всех достаточно развитых народов для передачи из поколения в поколение эпической поэзии и практического опыта в различных областях.

Сперва Даргер ничего не почувствовал. Он уже собирался сообщить об этом, но неожиданно вздрогнул. Теперь он ощутил острую боль и внутреннюю дрожь, каковые неизбежно сопровождали проникновение нанопрограмм через стенки сосудов в ткань мозга, Даргер еще не успел ничего толком зафиксировать в сознании, а русский язык уже выстроился в его мозгу в четкую систему. Даргер покачнулся и едва не упал.

Он пошевелил челюстью и губами, распределяя лингвистическую кашу во рту, будто пробовал новую и удивительную еду. Русский на вкус отличался от всех языков, которые он до сих пор поглощал: скользкий от многочисленных Ш и Щ, гортанный от буквы К и жидкий от всевозможных смягченных согласных. Он влиял даже на способ мышления. А грамматическую структуру в основном заботило, кто куда пошел, куда конкретно человек направлялся и рассчитывал ли он вернуться. Язык уточнял, передвигался ли некто пешком или на транспорте, и имелись глагольные приставки, устанавливающие, двигается ли некто вверх по чему-либо, сквозь или вокруг. Кроме того, здесь сразу же различались действия, совершаемые привычно (скажем, заглядывать в паб по вечерам) или единожды (пойти в тот же самый паб, но с конкретной целью). Подобная ясность могла оказаться весьма полезной человеку Даргерова рода занятий при составлении планов. Многие ситуации язык воспринимал безлично и пестрел всякими «необходимо, возможно, невозможно, запрещено». Однако это тоже могло пригодиться Даргеру, особенно учитывая его профессию и вопросы, связанные с совестью.