Ямвлих - О Пифагоровой жизни

• Название: О Пифагоровой жизни
• Автор: Ямвлих
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-89321-093-Х

Книга знаменитого философа-неоплатоника Ямвлиха (ок. 242–306 гг.) посвящена жизни и учению Пифагора — одного из самых загадочных философов, мистиков и мудрецов Древней Греции. Ямвлих — автор трактата «О египетских мистериях», многих трудов, посвященных символике богов, и комментариев к работам Платона и Аристотеля.

---

(61) Увидев в Таренте на лугу быка, жевавшего зеленые бобы, Пифагор, подойдя к пастуху, посоветовал ему сказать быку, чтобы он не ел бобов[59]. Когда пастух посмеялся над его предложением поговорить с быком и сказал, что не умеет говорить по-бычьи, а если умеет он, то не нужно обращаться к пастуху, а лучше поговорить прямо с быком, Пифагор, подойдя к быку, что-то шептал ему долгое время на ухо, и бык не только сразу отказался от бобов, но и потом, как говорят, не ел бобов и жил очень долго, состарившись в Таренте при храме Геры, где все называли его священным быком Пифагора, и питался человеческой пищей, которую подавали ему посетители храма.

(62) Пифагор, как говорят, заставил спуститься к нему пролетавшего над ним орла, когда он беседовал с учениками на Олимпийских играх о гадании по полету птиц, о символах и небесных знамениях, говоря, что все это — послания от богов и видения орлов — предназначено для тех людей, которые наиболее любезны богам. Погладив орла, он отпустил его. Посредством этих и подобных случаев он показал, что обладает способностью Орфея повелевать дикими зверями, одновременно и очаровывая, и укрощая их силой своей речи.

ГЛАВА XIV

(63) За лучшую основу заботы о людях, которой должны овладеть те, кто собирается узнать истину также и о прочих предметах, он положил следующее. Он очень живо и ясно помнил многих людей, встречавшихся с ним в прежней жизни, которую прожила когда-то давно его душа перед тем, как была заключена в это тело, и он приводил доказательства того, что был Эвфорбом, сыном Панфоя, победителем Патрокла. Он особенно любил петь следующие стихи Гомера, мелодично аккомпанируя себе на лире, и часто повторял их, и эти стихи были его эпитафией:

Кровью власы оросилися, сродные девам Харитам,
Кудри, держимые пышно златой и серебряной связью.
Словно как маслина древо, которое муж возлелеял
В уединении, где искипает ручей многоводный,
Пышно кругом разрастается; зыблют ее, прохлаждая,
Все тиховейные ветры, покрытую цветом сребристым;
Но внезапная буря, нашедшая с вихрем могучим,
С корнем из ямины рвет и по черной земле простирает,
Сына такого Панфоева, гордого сердцем Эвфорба
Царь Менелай низложил и его обнажал от оружий.[60]

Рассказ о щите этого фригийца Эвфорба, который был пожертвован в храм Аргивской Геры в Микенах в числе троянской добычи, мы опускаем, так как он слишком хорошо известен. Но мы хотим показать всеми этими рассказами, что он знал свои прежние жизни и на этом построил заботу о других людях, напоминая им о тех жизнях, которые они прожили прежде.

ГЛАВА XV

(64) Он считал, что воздействие на людей сначала осуществляется посредством чувств: если кто-либо видит прекрасные образы и формы или слушает прекрасные ритмы и песни, то такой человек начинает музыкальное образование с мелодий и ритмов, от которых излечиваются человеческие нравы и страсти и устанавливается первоначальная гармония душевных сил. Он также придумал средства сдерживать и исцелять болезни души и тела[61]. И, клянусь Зевсом, еще более достойно упоминания то, что он для своих учеников упорядочил и привел в систему так называемые настройки и аранжировки, с божественным искусством придумав сочетания диатонических, хроматических и энгармонических созвучий[62]. С их помощью он легко изменял и приводил в противоположное состояние страсти души, если они только что беспорядочно возникли и усилились (печаль, гнев, жалость, глупую зависть, страх, различные влечения, приступы ярости, желания, чувство превосходства, приступы лени, горячность). Он направлял каждую из этих страстей к добродетели с помощью соответствующих мелодий, словно с помощью правильно подобранных лекарств.

(65) Когда его ученики вечером засыпали, он освобождал их от дневных волнений и впечатлений, очищал смятенный ум, и они спали спокойно и хорошо, их сны становились вещими. Когда они просыпались, он освобождал их от сонного оцепенения, расслабленности и вялости особыми напевами и простыми мелодиями, исполняемыми на лире, либо сопровождая игру на лире пением. Но для самого себя он не предназначал и не устраивал такой процедуры с помощью инструментов или голоса, но, используя некую невыразимую и трудно постижимую божественную способность, напрягал слух и вперял ум в высшие созвучия космоса. Он один, по его словам, слышал и понимал всеобщую гармонию и созвучие сфер и движущихся по ним светил[63], которые издают пение более насыщенное и полнозвучное, чем любые смертные, происходящее от движения и обращения светил, мелодичного и прекрасного в своем разнообразии, и это движение слагается из их неодинаковых и разнообразных шумов, скоростей, величин и констелляций, которые расставлены в некой исключительно музыкальной пропорции.

(66) Вдохновляясь этим движением, утвердившись в своих принципах и, если так можно выразиться, укрепив свое тело, он задумал открыть ученикам, насколько возможно, подобия этих звуков, воспроизводя их инструментами или одним пением. Он думал, что ему одному на земле понятны и слышны космические звуки, и от этого природного источника и корня он считал себя способным учиться и учить других и уподобиться небесным существам соответственно стремлению и способности подражания, поскольку он один был так счастливо наделен породившим его божественным началом. Он верил, что другим людям достаточно смотреть на него и от этого получать пользу и исправляться от его дара посредством образом и знаков, если они не способны правильно воспринимать первичные и чистые первообразы.[64]

(67) Он придумал все это точно так же, как мы для тех, кто не может прямо смотреть на солнце из-за слишком яркого света его лучей, придумываем показывать затмение солнца через толщу воды или через расплавленную смолу или с помощью темного зеркала, щадя слабость зрения этих людей и изобретая возможность равносильного восприятия для тех, кто должен довольствоваться им, даже если оно и не достоверно. Эмпедокл, как представляется, намекает на Пифагора, на его исключительные способности, данные от бога и превышающие обычные человеческие, когда говорит:

Жил среди них некий муж, умудренный безмерным
познаньем,
Подлинно мыслей высоких владевший сокровищем
ценным,
В разных искусствах премудрых свой ум глубоко
изощривший,
Ибо как скоро всю силу ума напрягал он к познанью,
То без труда созерцал любое, что есть и что было,
За десять или за двадцать провидя людских поколений.[65]

Слова «безмерное познание», «созерцал любое, что есть и что было», «сокровище мыслей высоких» и тому подобные выразительно указывают на исключительную остроту зрения, слуха и ума Пифагора, превосходящую способности других людей.

ГЛАВА XVI

(68) Итак, вот какое воспитание душ он осуществлял посредством музыки[66]. Другое очищение разума и одновременно всей души он осуществлял всевозможными средствами следующим образом. Он считал, что усилия, направленные на познание и ученые занятия, следует рассматривать как благородные, а в отношении свойственной всем от природы невоздержанности и жадности он определял и испытания, и разнообразные способы сдерживания и подавления их, действующие огнем и железом, которые дурной человек не способен ни выдержать, ни стерпеть. Кроме того, он проповедовал среди учеников воздержание от любого мяса живых существ, а также от некоторых видов пищи, препятствующих бодрости и чистоте ума. Он требовал сдержанности и полного молчания, которые в течение многих лет помогали ему мастерски владеть речью, и напряженного и неустанного исследования и повторения сложнейших положений.

(69) Поэтому он призывал к отказу от вина, к умеренности в пище и сне, к неподдельному презрению и отвращению к славе, богатству и подобным вещам, к непритворному уважению старших, а в отношениях со сверстниками — к искренней близости и благожелательности, к внимательному участию и поддержке младших без чувства зависти и к согласию всех со всеми: богов с людьми — через благочестие и умелое им служение, основоположений — друг с другом, и вообще души с телом и разумной ее части с неразумными[67]— через философию и согласное с ней умозрение, людей — друг с другом: сограждан — через разумное соблюдение законов, иноплеменников — через соблюдение естественного права, мужа с женой или братьев с домочадцами — через неиспорченный дух единения, — одним словом, к дружескому согласию всех со всеми и, более того, с неразумными животными — через справедливость, природную взаимосвязь и обходительность, и к согласию смертного тела с самим собой путем умиротворения и примирения скрытых в нем противоборствующих сил — через здоровье и способствующие здоровью образ жизни и благоразумие в подражание согласию космических элементов[68].