Николай Минаев - Нежнее неба. Собрание стихотворений

• Название: Нежнее неба. Собрание стихотворений
• Автор: Николай Минаев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91763-230-8

Николай Николаевич Минаев (1895–1967) – артист балета, политический преступник, виртуозный лирический поэт – за всю жизнь увидел напечатанными немногим более пятидесяти собственных стихотворений, что составляет меньше пяти процентов от чудом сохранившегося в архиве корпуса его текстов. Настоящая книга представляет читателю практически полный свод его лирики, снабженный подробными комментариями, где впервые – после десятилетий забвения – реконструируются эпизоды биографии самого Минаева и лиц из его ближайшего литературного окружения.

Общая редакция, составление, подготовка текста, биографический очерк и комментарии: А. Л. Соболев

---

Черная любовь («Взлетает кверху хлопнувшая пробка…»)

Взлетает кверху хлопнувшая пробка,
Струится тук шипучего вина;
Я не один, со мною эфиопка,
Она черна, но все же недурна.
Ее привез из знойного Судана
Гуляка-парень, пьяница-матрос,
И отдал мне по просьбе капитана
На сутки за коробку папирос.
Наивная бессмысленна улыбка,
Приподнята лоснящаяся бровь;
Но кровь бурлит и сердце бьется шибко,
Испытывая черную любовь.

1921. 20 апреля. Среда. Москва

Corona amoris. Венок сонетов

I. «Кому дана блаженная награда…»

Кому дана блаженная награда
Тот знает непечальную печаль;
Ему покинуть влажный сумрак жаль,
Нет сил уйти из блекнущего сада.

Замшенный грот, осенняя прохлада,
Сквозь ветки розовеющая даль,
Его зовут: К безмолвию причаль,
Оно одно – влюбленному отрада.

В глуши аллей, вздыхая, бродит он,
Шурша листвой и вдоволь упоен —
В который раз? – все теми же мечтами,

О том, что скоро минет срок разлук
И снова он почувствует устами
Мед знойных уст и свежесть нежных рук.

II. «Мед знойных уст и свежесть нежных рук…»

Мед знойных уст и свежесть нежных рук,
Зарницы глаз и облако-улыбка,
В вас явь и сон, правдивость и ошибка,
Туман и свет, молчание и звук.

Как лоно вод волнует стройный струг,
Вы мысль волнуете легко и зыбко,
И вот она – трепещущая рыбка —
Метнулась в сеть, отбившись от подруг.

Ах, кто пронзен Эротовой стрелою,
Чья грудь таит как уголь под золою
За каждый час, за каждый миг испуг,

Тот, дружеской не внемля укоризне,
Уходит прочь от шумных торжищ жизни,
Тот замыкается в чудесный круг.

III. «Тот замыкается в чудесный круг…»

Тот замыкается в чудесный круг
Своей любви, кто нежным болен бредом,
Знакомый путь ему теперь неведом,
Не верит он в незыблемость порук.

Ни славы, ни богатства, ни заслуг
Не ищет он, не тянется к победам,
И никаким случайностям и бедам
Не охладить в нем сердца жаркий стук.

Что радости, невзгоды и печали,
Когда в душе все струны зазвучали,
Когда мечты безудержно поют?

А больше ничего тому не надо,
Кто ласковый нашел себе приют,
Где милый образ – верная ограда.

30 апреля 1921 г. Суббота. Москва

IV. «Где милый образ – верная ограда…»

Где милый образ – верная ограда
Там воздух синь и лучезарен день,
Журчит ручей и рядом, скрывшись в тень,
Спят пылкий фавн и робкая дриада.

Звенит бубенчиками козье стадо,
Полдневную не нарушая лень,
Мелькнет в кустах застенчивый олень
И через миг вновь скроется от взгляда.

Зной не томит, и ветер словно брат
Целует дев и юношей, он рад
Их освежить, а в пору листопада

Шипучий кубок поднося к устам,
Невольно восклицает каждый там:
О, сладкий сок хмельного винограда!..

1 мая 1921 г. Воскресенье. Москва

V. «О, сладкий сон хмельного винограда…»

О, сладкий сок хмельного винограда,
Ты взбудоражил сонные мечты,
Твоя струя лазурней высоты,
Пьяней вина и гибельнее яда.

Как в душный день хотя бы с дробью града
Дождь радует зачахшие кусты,
Обрадовал безрадостного ты,
Твой пламень в жилах – жгучая услада.

Я долго шел по рытвинам дорог,
Я жаждал, я устал, я изнемог
В тисках тоски отчаянной и мрачной,

Не верил в сон, не ждал отлива мук,
Но, хмель любви глубокой и прозрачной,
Ты опьянил негаданно и вдруг.

1 мая 1921 г. Воскресенье. Москва

VI. «Ты опьянил негаданно и вдруг…»

Ты опьянил негаданно и вдруг,
Любви благоухающий напиток,
Ты пробудил дремавших сил избыток
И сделал все прекраснее вокруг.

Ты снял с души сомнения недуг,
Извлек ее из плена нудных пыток,
И пухом серебристых маргариток
Покрыл проснувшегося сердца луг.

О, тишина – живительная влага!
Ты мне теперь единственное благо,
Тобой одной наполню свой досуг…

Как спорить нам с насмешницей-судьбою?
Сегодня счастлив дружбою с тобою,
Еще вчера я был веселью друг.

2 мая 1921 г. Понедельник. Москва

VII. «Еще вчера я был веселью друг…»

Еще вчера я был веселью друг,
Мой светлый смех звенел друзьям и девам,
И как стрелой стремительным напевом
Моей души натягивался лук.

Еще вчера, наивно близорук,
Я предан был минутным королевам
Встречающим то милостью, то гневом,
Познавшим смысл единой из наук.

Не замечая гибельной рутины,
Я жил во тьме, сегодня паутины
Любовью словно ветром сметены;

Вчерашнее мне – горькая досада.
Вчера я так боялся тишины,
А нынче сердце тишине лишь радо.

3 мая 1921 г. Вторник. Москва

VIII. «А нынче сердце тишине лишь радо…»

А нынче сердце тишине лишь радо,
Той тишине, которая одна
Дает познать глубины чувств до дна,
Очистив мысль от приторного чада.

Светильник снов, провидений лампада,
Маяк предчувствий брезжущих, она —
Прославленная издавна страна
Чудес в действительности – Эльдорадо.

Меня любовь к ней быстро привела,
С ее полей – прилежная пчела —
Я доверху наполнил медом соты,

И умилен смиренностью благой,
Я наяву узрел ее красоты,
Воскресший, просветленный и другой.

4 мая 1921 г. Среда. Москва

IX. «Воскресший, просветленный и другой…»

Воскресший, просветленный и другой,
Сегодняшний, не прежний, не вчерашний;
Моя душа взрыхленной стала пашней,
Вспоенной всласть разлившейся рекой.

Не скрытая ни мглою, ни пургой
Мне даль ясна; гляжу вперед бесстрашней,
И кровь звенит по жилам бесшабашней
Чем колокольчик в поле под дугой.

С отвагою немыслимою прежде,
Доверясь обольстительной надежде,
Не пасынок, не пленник, не изгой,

Согрет и бодр, под небом бирюзовым,
Весне вослед, навстречу летним зовам,
Я путь начну уверенной ногой.

5 мая 1921 г. Четверг. Москва

X. «Я путь начну уверенной ногой…»

Я путь начну уверенной ногой,
Не затеряюсь в праздном разговоре,
Не запылюсь в презрительном укоре,
Миную пруд с гниющею тоской.

С заботою и ласкою какой
Мне поутру затеплят небо зори,
А ночью звезды в бдительном дозоре
Постерегут мой праведный покой.

Кто всем родной, всему по-детски верит,
Не верстами, а чувствами измерит
Тот скудные житейские пути;

Черти спираль, стрижей горластых стая,
Ржаная нива, зыбься и цвети,
Мне суждена дорога золотая.

6 мая 1921 г. Пятница. Москва

XI. «Мне суждена дорога золотая…»

Мне суждена дорога золотая,
Сама судьба со мною заодно;
Моя любовь не лунное вино,
А влага солнца изжелта-густая.

В лучах светил сияющих не тая,
Не отраженным светом ей дано
В душе ко всходу пробуждать зерно,
А собственным, немеркнущим, блистая.

Не алый дым, не розовый угар,
Она мне тот благословенный дар,
Не уберечь которого не смею

От суеты неугомонных дней,
И, нежная и в ненависти, ею
Моя душа теперь еще нежней.

7 мая 1921 г. Суббота. Москва

XII. «Моя душа теперь еще нежней…»