Авторов Коллектив - Философия Науки. Хрестоматия

• Название: Философия Науки. Хрестоматия
• Автор: Авторов Коллектив
• Издательство: 5-89826-208-3 (Прогресс-Традиция); 5-89502-775-Х (МПСИ); 5-89349-796-1 (Флинта)
• Жанр: Прочая справочная литература
• Год: 2005
• ISBN: 5-89826-208-3 (Прогресс-Традиция); 5-89502-775-Х (МПСИ); 5-89349-796-1 (Флинта)

Хрестоматия, предлагаемая вниманию читателей, ориентирована на изучение курса по философии и методологии науки и соответствует программе кандидатских экзаменов «История и философия науки» («Философия науки»), утвержденной Министерством образования и науки РФ. В книге представлены тексты по общим проблемам познания, философии науки, методологии естественных наук и социогуманитарного знания. Каждый тематический раздел хрестоматии структурирован по хронологическому принципу и содержит тексты как мыслителей прошлого, так и современных российских и зарубежных авторов: философов, методологов, ученых.

Книга предназначена студентам, аспирантам, преподавателям и исследователям, интересующимся философско-методологическими проблемами научного знания.

---

В силу того что очевидное достоинство познания выступает в то же самое время как специфический недостаток понимания, возникает риск парадокса. С одной стороны, для науки индивидуум — это лишь абстрактная, бесконечно повторимая единица, обозначаемая любой буквой; с другой — для понимания уникальный индивид является как раз благороднейшим и единственно реальным предметом, отодвигающим на второй план все эти милые научному сердцу закономерности и регулярности. <...> (1, с. 115-117)

Синтетический, или конструктивный, метод

<...> Прежде всего мне пришлось прийти к основательному пониманию того, что за «анализом», поскольку он есть только разложение, необходимо должен следовать некоторый синтез и что существуют душевные материалы, которые почти ничего не значат, если они только подвергаются разложению, но развертывают полноту смысла, если их не разлагать, а давать им подтверждение в их смысле и еще расширять всеми сознательными средствами (так называемая амплификация). Дело в том, что образы или символы коллективного бессознательного лишь тогда выдают свои ценности, когда к ним применяется синтетический метод. Если анализ разлагает символический материал фантазий на его компоненты, то синтетический метод интегрирует его во всеобщее и понятное выражение. <...> (2, с. 124-125)

Я поэтому ввел следующую терминологию: всякое истолкование, в котором выражения сновидения можно идентифицировать с реальными объектами, я называю истолкованием на уровне объекта. Этому истолкованию противостоит такое, которое каждую часть сновидения, например, всех действующих лиц, относит к самому видевшему сон. Этот метод я обозначаю как истолкование на уровне субъекта. Истолкование на уровне объекта аполитично: ибо оно разлагает содержание сновидения на комплексы воспоминаний, которые соотносятся с внешними ситуациями. Истолкование на уровне субъекта, напротив, синтетично, так как оно отделяет лежащие в основе комплексы воспоминаний от внешних причин, понимая их как тенденции или моменты субъекта, и снова включает их в состав субъекта. (В переживании я переживаю не просто объект, но прежде всего самого себя, однако лишь тогда, когда я отдаю себе отчет в своем переживании.) В этом случае, таким образом, все содержания сновидения понимаются как символы субъективных содержаний.

Синтетический, или конструктивный, метод интерпретации состоит, таким образом, в истолковании на уровне субъекта. (2, с. 128-129)

<...> Поскольку мы через наше бессознательное причастны к исторической коллективной психике, мы, конечно, бессознательно живем в некоем мире оборотней, демонов, колдунов и т.д.; ибо это вещи, которые наполняли все прежние времена мощнейшими аффектами. Таким же образом мы причастны к миру богов и чертей, святых и грешников. Но было бы бессмысленно стремиться приписывать себе лично эти заключенные в бессознательном возможности. Поэтому, безусловно, необходимо проводить как можно более четкое разделение между тем, что можно приписать личности и сверхличным. Тем самым, разумеется, ни в коем случае не следует отрицать порой весьма действенное существование содержаний коллективного бессознательного. <...> (2, с. 139-140)

Единственная возможность состоит в том, чтобы признать иррациональное в качестве необходимой — потому что она всегда наличествует - психической функции и ее содержания принять не за конкретные (это было бы шагом назад!), а за психические реальности, — реальности, поскольку они суть вещи действенные, т.е. действительности. Коллективное бессознательное как оставляемый опытом осадок и вместе с тем как некоторое его, опыта, a priori есть образ мира, который сформировался уже в незапамятные времена. В этом образе с течением времени выкристаллизовывались определенные черты, так называемые архетипы, или доминанты. <...> (2, с. 141)

СЕРГЕЙ ЛЕОНИДОВИЧ РУБИНШТЕЙН. (1889-1960)

С.Л. Рубинштейн — известный отечественный специалист в области философии и психологии, в 1913 году окончил философский факультет Марбургского университета (Германия), там же защитил докторскую диссертацию по проблемам методологии науки, решая вопрос: какова специфика метода познания гуманитарных наук в отличие от метода наук о природе. О представителях неокантианства позже им написаны статьи «О философской системе Г. Когена», «Психология Шпрангера как наука о духе» (опубл. в «Человек и мир». М., 1997). В 1935 году за монографию «Основы психологии» получил степень доктора наук по психологии. Много лет читал лекции в вузах России, руководил кафедрами психологии в Ленинграде и Москве, был директором Института психологии. Чл.-корр. АН СССР, академик Академии педагогических наук. Его фундаментальные труды — «Основы общей психологии» (М., 1940, 1946, 1989), «Бытие и сознание» (М., 1957), «О мышлении и путях его исследования» (М., 1958), «Проблемы общей психологии» (М., 1973) — посвящены психологии, ее онтологическим и методологическим проблемам; в них также разработаны гносеологические аспекты категорий сознание и бытие, субъект и объект. В последние годы жизни вернулся к своим идеям 20-х годов, когда в онтологическую концепцию бытия он включал субъекта, не сводя его к гносеологическому, но понимая как высший структурный уровень организации бытия. На место сознания и бытия приходит проблема «человек и мир» и создается оригинальная философская антропология, где восстанавливается в своих правах человек, исчезнувший из философии и ее категорий, и осуществляется определенный отход от марксизма. В основе познавательного отношения человека к бытию в этой концепции лежит практическое действие, опосредствованное отношением к другим людям.

Л.А. Микешина

Ниже приводятся отрывки из неоконченной работы С.Л. Рубинштейна «Человек и мир», опубликованной уже после его смерти (М, 1997).

Познавательное отношение человека к бытию

В познании, в отношении к истине открывается этический аспект отношения человека к бытию. Как говорилось, софистика субъективного идеализма заключается в снятии всякого бытия, в растворении его в кажимости, но отсюда появляется возможность этического переформулирования этого вопроса: все — кажимость, ничего подлинного, всамделишного, все — тлен и суета сует, жизнь не всерьез. В этом смысле существует определенное закономерное соотношение утверждения существующего как настоящего, подлинного, аутентичного в онтологии и восприятия, познания его человеком без «фальши», без подстановки, таким, каким оно есть на самом деле. Это есть связь отношения к бытию как независимому от нас и духа «правдивости», объективности истины, которая обращена против субъективного произвола и личного своеволия.

Таким образом, так же как в эстетическом отношении к бытию, в соотношении бытия и познания его человеком нами подчеркивается момент созерцательности, по не в обычном смысле пассивности созерцательного материализма, а в смысле объективности истины, в смысле роли факта против произвола, в смысле заинтересованности человека в познании мира таким, каков он есть на самом деле. Здесь можно говорить и о героизме и о мужестве познания (Джордано Бруно). Здесь обнаруживается активность мышления, которое соотносит явное и тайное, лежащее на поверхности и глубинное и обнаруживает скрытое сущее, истину. Здесь одновременно выступают дух факта и истины и дух исследования, творчества и переделки мира. Здесь вскрывается диалектика познания как деятельности и как созерцания.

В отношении бытия и его изменения в конечном итоге выступает активность человека, включающегося в становление, разрушение старого, бренного, нарождение нового, по предпосылкой ее и в жизни человека должен быть не субъективный произвол, а объективная закономерность, познаваемая человеком. Практическое значение истинного познания — открытие действительности такой, как она есть на самом деле, создающее возможность более адекватного природе объекта действия. Отсюда возможен и этический, а не только гносеологический смысл не-истины как лжи, как введения в заблуждение себя и других людей. Отсюда открывается познание истины человеком как содержание и смысл его жизни, смысл, который дает человеческой жизни это искание истины.

Другой смысл и значение, которое придает человеческой жизни искание истины, — познание законов и тайн природы, проникновение познания во Вселенную, проникновение человека в космическое пространство, — это осознание, ощущение мощи познания и потому величия человека. Такая идеальная цель выключает человека ил борьбы за своекорыстные интересы, развивает возвышенное начало в отношении к собственной жизни.