Станислав Долецкий - Мысли в пути

• Название: Мысли в пути
• Автор: Станислав Долецкий
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Медицина
• Год: 1974

Автор книги — Станислав Яковлевич Долецкий, детский хирург — делится воспоминаниями, опытом и мыслями, накопленными за двадцатипятилетний стаж работы по специальности военно-полевого хирурга, детского хирурга, заведующего кафедрой детской хирургии Института усовершенствования врачей, а с 1961 года — в качестве Главного детского хирурга МЗ РСФСР.

---

Так вот, здоровый пациент, пришедший к тебе через много лет, вливает силы и бодрость в твою, порой утомленную, душу. Он как бы напоминает тебе: тогдашние трудности, переживания и муки ты перенес совсем не для того, чтобы я поправился и выписался из больницы. Ты терпел их ради вот этого, сегодняшнего радостного часа. Когда, спустя много лет, встречаешься со мной, изменившимся, порой неузнаваемым, другим человеком, который жив, здоров, работоспособен и радуется тому, что его окружает.

Но бывает и иначе. Об этом ниже — коротенькая история.

«Жив, жив!»

В начале пятидесятых годов в детское хирургическое отделение поступил мальчик лет тринадцати. Во время купания он обнаружил у себя под ложечкой уплотнение. Оно перемещалось при давлении и не болело. Его тщательно обследовали и поставили диагноз: «Рак желудка». У детей рак настолько редок, что мы не поверили своим специалистам и проконсультировали снимки в Институте рентгенологии. Но диагноз подтвердили. Большого опыта в удалении желудка ни у кого из нас не было. Несколько таких операций в Таганской больнице мне пришлось провести под руководством Елены Флоровны Лобковой. Но сколько же времени прошло… Однако в ту пору в нашей клинике лечились разнообразные онкологические больные — с опухолями почек, костей, кожи. Оснований для перевода мальчика в специализированное отделение не было. Начались волнения и заботы: ознакомление с литературой по опухолям желудка у детей и подростков, оперативная хирургия, онкология.

Операция проходила медленно, но гладко. Опухоль располагалась в области выхода из желудка, была довольно больших размеров, подвижная. Мы удалили три четверти желудка, сальник, лимфатические узлы — так, как в то время было принято. Мальчик сравнительно легко перенес послеоперационный период и выписался домой. Мы посылали два или три раза открытки, но он не появлялся. Прошло шесть или семь лет.

Однажды в троллейбусе один из наших врачей встретил мать этого мальчика. Они разговорились.

— Жив, жив! — сказала она. — Но разбаловался. Учиться бросил. Стал слесарем и выпивает.

— А как у него желудок? Не жалуется? — спросил врач.

— И думать забыл. Открыточки ваши получал, да недосуг ему зайти.

Когда на следующий день мы узнали об этой встрече, то долго спорили. В чем причина такого отношения к заботе, которую не только по обязанности, но и по чувству долга мы проявляем?

Один из врачей сказал:

— Некоторые люди стараются жить, получая возможно больше удовольствий. Достигается это, как при мытье под душем. Или завернуть кран холодной воды, или отвернуть кран горячей. Парень этот не предвидел от встречи с нами особых радостей. Жив, здоров. Что еще нужно?!

Другой доктор добавил:

— Просто он знает своего хирурга. Начнет спрашивать: «Как ты живешь? Чем питаешься? Что читаешь? Ну-ка, дыхни!» Зачем ему такие переживания?..

На испытаниях

История, которую я расскажу, не имеет ничего общего с прекрасной повестью И. Грековой, кроме разве что названия. Вспомнил я о ней по странной ассоциации. В Центральном доме литераторов, что на улице Герцена состоялось обсуждение этой повести, в котором, кроме профессиональных Критиков и писателей, принимали участие коллеги автора, в основном инженеры. С поразительной агрессией они выступали против своего товарища «по оружию», осмелившегося описать не одни лишь радужные стороны испытательской работы, но и взаимоотношения людей в этих трудных условиях. Не помогло ничего: ни мотивированное заступничество мастеров слова, ни горячее и одобрительное письмо тяжело болевшего в то время Корнея Ивановича Чуковского, ни великолепные слова летчика-испытателя М. Л. Галлая. Обида была кровной…

Соприкосновение с людьми подобной специальности, но в более чем неожиданных условиях произошло совсем недавно. К нам в клинику привезли малыша, который затолкал себе в рот небольшой металлический винтик и вдохнул его в легкие. Попал он в бронхи третьего порядка, и удалить его через верхние дыхательные пути даже руками наших мастеров анестезиологов не представлялось возможным. Через дыхательный бронхоскоп было видно, что где-то на большой глубине маячила шляпка винтика, вклинившаяся в слизистую оболочку бронха.

Дедушка мальчика оказался крупным инженером. Он со своими помощниками быстро сконструировал мощный магнит, фиксированный к торцу металлического щупа, которым через трубку бронхоскопа мы попытались прикоснуться к шляпке винтика. Но сцепления между магнитом и шляпкой было недостаточно, чтобы преодолеть силу вклинения. Пришлось ребенка оперировать: вскрывать грудную клетку. Может быть, и к лучшему, ибо закупоренная часть легкого превратилась в гнойник. Часть пораженного легкого вместе с винтом я удалил, и мальчик поправился.

Именно в это время мы вместе с нашими анестезиологами бились над разрешением важной проблемы. Дело в том, что после организации в нашей больнице отделения интенсивной терапии и реанимации к нам начало поступать значительное число маленьких детей с разными видами нарушения дыхания. Возникали они в результате гриппа, воспаления легких и других подобных заболеваний. Мы возродили старинный метод лечения, который применял замечательный русский педиатр Нил Федорович Филатов в инфекционных бараках Девичьего поля, — паровую баню. Но эта, казалось бы, простая процедура осложнилась необходимостью точного расчета оптимальных для больного параметров. Проблема получения насыщенного парами воздуха необходимой температуры с определенной концентрацией кислорода казалась неразрешимой. Правда, кто-то недавно в связи с успехами науки и техники в космосе, телеметрии, электронике сказал, что «разрешение любых проблем в области обеспечения медицины перестало быть технической задачей. Это — задача экономическая».

И вот перед нами появился добрый гений в лице энергичного седого человека с густыми черными бровями — дедушка нашего бывшего пациента. Он принадлежал к тем людям, которые понимают, что помощь детям по своему значению не намного уступает другим важным вопросам, и решительно взялся за дело. Через два месяца тяжелого труда перед нами стояло чудо современной техники. Внешне оно выглядело довольно скромно, но атрибуты автоматики и полуавтоматики в виде мерцающих оранжевых лампочек, самостоятельно отключающихся и включающихся приборов были налицо. Самописцы наконец зарегистрировали устойчивые показатели температуры и влажности. На барабанчиках, обернутых подобием миллиметровой бумаги, помечены были даже «заглядывания» внутрь агрегата любопытных ночных сестер.

Требовалось проверить работу новой «парилки» на себе, хотя применять ее будут для детей в возрасте до 1 — 2-х лет, параметры дыхания которых весьма отличаются от взрослого человека. А поэтому потребление кислорода, накопление углекислоты, изменения влажности нуждались в последующих существенных коррективах. Особый интерес представляли те ощущения, которые испытывает пациент в замкнутом пространстве объемом всего 0,25 кубических метра. Сам ведь он об этом рассказать не сумеет.

Дискуссия была непродолжительной. Решил все насморк у девочки, которую в тот день мне следовало оперировать. Операцию пришлось отменить, и я забрался на постель, в изголовье которой находился прибор. Ширина его 75 сантиметров, глубина 70, а высота 50. В коробку вошла голова и частично плечи. Наверху горели две электрические лампочки. Около плексигласового окошечка стояли самописцы. Через отверстие в стенке была введена резиновая трубка, чтобы брать на анализ воздух. Наш анестезиолог Зина измеряла пульс, давление, частоту дыхания. Владимир Яковлевич (инженер) и Валерий Михайлович (шеф анестезиологов) вели эксперимент.

Немного об ощущениях. Давно уже я заметил, что существуют обстоятельства, которые властно пробуждают, казалось бы, нацело забытые воспоминания. Так вот, первое ощущение было несомненным. Когда я учился во втором классе школы, мне дали на один вечер тонкую книжку замечательных рассказов Конан-Дойля. Читать в постели у нас дома было не принято. Но соблазн был велик. И с помощью карманного электрического фонарика я дочитывал потрясающую повесть.

В нашей камере было точно так же душно и жарко, как когда-то под одеялом.

Мои коллеги «гоняли» разные режимы. С вентилятором и без него. С двойной подачей кислорода (поток в шестнадцать литров в минуту) и с одинарной (то же, деленное на два). Когда концентрация углекислого газа приближалась к двум процентам, меня одолевала сонливость. Плач ребенка, разговоры сестер и врачей затухали, как будто поворачивали рычажки магнитофона. Через два с половиной часа оказалось, что основная прикидка завершена и в понедельник можно все начинать сначала…