Артур Гафуров - Пока не проснулись сомнамбулы

• Название: Пока не проснулись сомнамбулы
• Автор: Артур Гафуров
• Жанр: Юмористическая проза

После событий, описанных в «Глубинке», прошло полтора года. Филипп Лазарев живет своей жизнью, которая ничем не отличается от жизни окружающих его людей. Возможно, его это не очень устраивает, правда, пока не настолько, чтобы высказывать подобные мысли вслух. Но в один прекрасный день все меняется, и наш герой… Точнее, не так. Все поменялось гораздо раньше, просто нашему герою об этом не сообщили. Не посчитали нужным. Почему? Может, он уже и не главный герой вовсе? А кто же тогда главный? Надо разобраться.

---

Крик.

Громкий крик.

Вопль, чуть ли не визг, прямо за стеной.

Да, людей не видно, но в определенные моменты их можно услышать. Вот как сейчас. Только тогда понимаешь, что на самом деле ты не один. Судя по силе крика, в тот момент не одинокими себя почувствовала добрая половина жильцов дома. Но как отчетливо все слышно, как будто прямо за стенкой. Черт, уж не в квартире ли Светланы кричали? Уж не сама Светлана ли?

Не успел я даже подняться с дивана, как в дверь стали яростно барабанить, затрезвонил звонок. Агат подорвался с места, заворчал. Я, как был, в старых шортах и дырявой футболке кинулся к глазку. И вправду Света. Что случилось?

— Что случилось?

Едва я успел открыть дверь, как рыдающая и трясущаяся, как осенний лист, девушка повисла у меня на шее. Она не могла вымолвить ни слова, только что-то нечленораздельно мычала, не отрывая лица от моего плеча. Казалось, она смертельно напугана. Не порешили ли часом кого-нибудь в соседней квартире? Зная образ жизни моей соседки, а также ее неразборчивость в выборе ухажеров, такой вариант нельзя исключать.

Наконец Света выдала что-то более-менее внятное…

— Там… В комнате… Глаза… И еще…

— Что еще? Какие глаза, Светочка? Тебя кто-то напугал?

Она только коротко кивнула и вновь залилась слезами. Большего добиться не удалось. Ну, вроде бы, есть шанс, что все обойдется без трупов. Если, конечно, пресловутые «глаза» не отделены от чьей-либо головы.

Тем временем в «тамбуре» стали собираться остальные соседи. Посмотрев в глазок, я увидел прибывающий народ. Настроение у всех боевитое, как на митинге против сноса гаражей. Возглавлял процессию лысый усатый дедок с верхнего этажа, известный в узких кругах как ярый борец за моральное здоровье нации. По всему, уже и полицию вызвали… Надо разогнать их, пока не поздно.

Я отвел соседку на кухню.

— Так, Светик, ты пока посиди здесь, — Света вцепилась мне в руку, не желая отпускать, но я тактичным приемом вывернулся из ее объятий. — А я схожу побалакаю с соседями. Чтобы тебя больше никто не напугал, с тобой останется Агат. С ним не так страшно?

— Не та-ак… — всхлипнула она.

— Вот и славно, — девочка выглядела жалко, но сейчас не до сантиментов: если приедет полиция, кто-то по-любому обзаведется проблемами. Возможно, как раз Света. Как минимум, из-за криков после одиннадцати вечера.

За время моего кратковременного отсутствия возле дверного глазка народу возле дверей ощутимо прибавилось. Похоже, с каждого этажа человека по два-три, не меньше. И все очень возмущены и жаждут расправы.

— Ни стыда, ни совести нет! Так орать посреди ночи! Внуков мне перебудила! — вещала высокая пожилая женщина со следами хронического недосыпа на лице.

— Я битый час дочку укладывал! — вторил ей сутулый лысеющий очкарик, в котором я опознал своего соседа по парковке. — А эта ненормальная так визжала, что теперь ее до утра не успокоить.

— А мы вообще уже спать легли, — внесла свою лепту соседка тетя Оксана. — Я уж сколько ее терпела, из уважения к родителям… Хорошие люди… И Света хорошей девочкой была. Но теперь просто караул. Вы бы видели, кто к ней ходит.

— Да мы видели, — хором отозвались несколько голосов.

— Милицию уже вызвали? — громко осведомился дедок, тот самый, который борец за нравственность.

— Сейчас, сейчас… — низенькая щуплая бабуля, которая приходилась дедку женой, подслеповато щурясь, наугад тыкала в кнопки мобильного телефона. Причем, натыкала она уже столько, что цифр хватило бы на вызов всех экстренных служб столицы, а не одной лишь «02».

Я решил, что пора вмешаться.

— Господа, господа! Прошу меня простить, но дело в том, что вы зря здесь собрались.

Толпа тут же возмущенно загалдела.

— Как это зря?

— Мы тоже здесь живем!

— Ты вообще кто такой?

— Светкин хахаль очередной, вон кто!

— Может, он ее того?

— Да ну! Убил, что ли?!

«Да уж… Вот тебе и здоровайся с ними в лифте после этого. Уже три года здесь живу, все туда же — незнакомец, чужак. Вы бы так свои гражданские права отстаивали, когда вскрывается очередная миллионная афера очередного проворовавшегося чинуши. С девочками воевать много смелости не надо».

К счастью, за меня вступилась тетя Оксана.

— Да свой он. Из сто пятой. Верин муж.

— А что тогда защищает ее? — ощерился дедок, которого, как я к месту вспомнил, звали Семеном Ивановичем.

— Потому что живу ближе всех и знаю ее лучше. Да, к ней ходят разные… люди, но скажите честно, кому из вас они навредили? — тут я невольно покривил душой: не так уж давно жертвой царящих в соседней квартире страстей чуть не стал кузен моей жены. — Ну да, шумели, бывало. Но поднимите руки те, кому Света или ее друзья навредили лично?

— А как же, еще как вредили, — подхватил очкарик, впрочем, не очень уверенно. — Детей страшно выпускать одних.

— А что, кто-то жаловался?

— Да нет, пока не жаловались… Неприятно просто…

— Дверь тут недавно ломали, — вспомнил кто-то.

— Год назад Мягков из восемьдесят девятой тоже ломал посреди ночи, — парировал я. — Никто даже посмотреть не вышел, не говоря уже о полиции.

— Шумят еще… — добавил невысокий плотный мужчина в тельняшке.

— Дядя Мить, вы тоже шумите на день ВДВ, — возразил молодой парень, его сосед, и многие его поддержали.

— Эх…

Жильцы стушевались. Возможно, в другое время мне не удалось бы так просто их смутить (хотя, конечно, в большей степени они смутили сами себя), но на дворе уже ночь, все сонные, усталые… Кроме того, лестничная площадка просто не рассчитана на одновременное пребывание такого количества народа: теснота, жарко, душно. По одному, по двое, люди стали возвращаться в свои квартиры, даже не дожидаясь окончания дебатов. Бабка, так и не вызвав никого, засунула телефон в карман фартука. Ушли и тетя Оксана с мужем, и Женя Кондратенко из сто четвертой, который за все время разборок, кажется, не проронил ни слова.

— Еще раз услышу что такое — вызову милицию, — пригрозил лысый дед, последним покинув «майдан». — Тоже мне удумали… Орать посреди ночи… Свиньи.

Сам ты старый хрен, мысленно попрощался я с ним. Кто мне грозился колеса проколоть, когда я две минуты подогнал машину к самому подъезду, чтобы выгрузить новые табуретки? Ладно, можно возвращаться домой. Надеюсь, Света хоть немного пришла в себя.

Света, как оказалось, все еще была далека от спокойствия, но хотя бы больше не кричала и не билась в истерике. Я застал ее на кухне, она сидела на полу в обнимку с Агатом и просто плакала. Слезы двумя нескончаемыми потоками текли из глаз, щедро орошая ее белую футболку и темно-серую, с вкраплениями черного, собачью шкуру. Интересно, давно она так? Меня не было минут пятнадцать, за это время можно успеть наплакать чертову уйму слез. Я молча достал из шкафчика валерианку, капнул несколько капель в стакан, разбавил водой и протянул девушке.

— На, выпей. Должно помочь.

— Спа… Спасибо, — слабым голосом отозвалась она и, всхлипнув, приняла питье. Пила осторожно, маленькими глоточками, боясь расплескать: руки ее тряслись, да и все тело иногда подергивало легкой судорогой. Еще бы — разве можно столько плакать?

Допив, Света попыталась подняться, но ноги не слушались. Я помог.

— Тебе бы умыться… Выглядишь ужасно, если честно. Пойдем, провожу тебя в ванную.

— Хорошо…

Такое послушание мне было в новинку. Например, с Верой в моменты, когда она не в себе, вообще невозможно договориться. И не важно, напугана она, расстроена или зла. На нее нападает какое-то непробиваемое упрямство, и все, на что она становится способна — это просто мотать головой, отвергая любую просьбу или предложение. Раньше меня это доводило до белого каления, потом ничего, привык. А вот Света, казалось, вообще не могла заупрямится, в нее на генетическом уровне не было заложено слово «нет», особенно в отношении мужчин. И этим часто пользовались, в том числе не очень порядочные люди. Вот и сейчас, наблюдая, как покорно она исполняет все мои просьбы, я лишний раз убедился в чудном складе ее характера. Интересно, смог бы я встречаться с ней? Едва ли. Любые отношения — это диалог, а тут какой-то театр марионеток получается. Найти бы ей хорошего парня, который не знает о ее прошлом или примет ее такой, какая она есть. Но с хорошими парнями Свете скучно. Что ж, может, со временем что-нибудь изменится.

Но я отвлекся.

Приняв успокоительное, умывшись и выпив чашку горячего чая, Светлана, наконец, смогла говорить.

— Филипп, ты решишь, что я чокнулась или накурилась, но клянусь тебе, ничего такого я не принимала.

— Я тебе верю, — как можно более спокойным голосом ответил я.

— Я видела такое… Такое.

— О чем ты? — глядя на ее лицо, я испугался, что сейчас она снова заплачет. — Что ты видела?