Григорий Ландау - Сумерки Европы

• Название: Сумерки Европы
• Автор: Григорий Ландау
• Жанр: Политика

---

Можно ли считать Германію достаточно обезсиленной намѣченной системой мѣръ, дѣйствительно ли она стала слабѣе своего побѣдителя, а главное, дѣйствительно ли обезпечена ея слабость. Въ исторической перспективѣ отвѣты на подобный вопросъ едва ли могутъ быть даны съ безспорной опредѣленностью; и тяга къ дальнѣйшему обезсиливанію и самообезпеченію остается.

Какъ часто бываетъ, этой тягѣ отвѣчаютъ ц осуществляемые ею же жизненные факты; своимъ самодовлѣющимъ движеніемъ они влекутъ къ ея дальнѣйшему закрѣпленію и удовлетворенію.

Части германской территоріи и населенія отданы другимъ народамъ, такъ сказать, погружены въ нихъ. На востокѣ Германіи большія территоріи были переданы или обѣщаны Польшѣ. Обѣщаніе и обнадеживаніе должны быть исполнены; исполненіе вызываетъ трудности, — какъ сопротивленія мѣстнаго характера, такъ и затрудненія въ международномъ масштабѣ. Для осуществленія своей политики Франціи становилось неизбѣжнымъ поддерживать стремленіе Польши къ пріобщенію возможно большей части Германіи. Но и помимо этихъ дальнѣйшихъ приращеній, самый фактъ уже осуществленныхъ — естественно вызывалъ озлобленіе Германіи; озлобленіе было тѣмъ большее, что отторженія производились не въ процессѣ борьбы, не въ столкновеніи силъ, обосновывающихъ и тѣмъ въ нѣкоторой степени оправдывающихъ передвиженіе, а происходили въ пользу неборовшагося, падая на него благодѣтельнымъ отраженіемъ чужихъ бореній, жертвъ и успѣховъ. Польша созидается заново; созидается не сама, слѣдовательно не въ соотвѣтствіи со своими силами и способностями пріобщенія, использованія и удержанія, а вырастаетъ она, какъ даръ, если не боговъ, то Антанты. При этомъ она растетъ съ двухъ сторонъ и въ сторону побѣжденной Германіи, и въ сторону распадающейся Россіи. Съ неба побѣдителей на нее пали территоріи, населеніе, задачи, трудности, съ которыми и не справиться. Не приложивъ къ тому никакихъ усилій, она получаетъ объемъ, который нормально и естественно могъ бы быть достигнутъ лишь рядомъ могучихъ и успѣшныхъ поколѣній, руководимыхъ большими людьми, осчастливленныхъ удачными побѣдами и широкимъ созиданіемъ. Это положеніе естественно, а слѣдовательно устойчиво — можетъ быть достигнуто лишь въ концѣ цѣлой подъемной исторической линіи народнаго движенія, при томъ совпадающей и сплетающейся съ линіями упадка сосѣдей; такъ постепенно пластически оно врастаетъ въ новое сосуществованіе, а отнюдь не ломаетъ его благодаря посторонней неудачной коньюнктурѣ. Свалившееся съ пиршественнаго стола Антанты громадное государство только съ ея помощью — военной, финансовой, организаціонной — и можетъ сохранить устойчивость; иначе, оформленное въ размѣрахъ, не соотвѣтствующихъ наличнымъ внутреннимъ силамъ сцѣпленія, оно рискуетъ подвергнуться разрушенію извнѣ или даже обвалу изнутри. Антанта — и въ первую голову Франція — тѣмъ самымъ возлагаетъ на себя обязанность его и охранять. Такъ создается для Франціи одновременно задача и гарантія, протеже и союзникъ на Востокѣ отъ Германіи. Поддерживая Польшу, она получаетъ новое орудіе противъ Германіи, возлагая на себя и новую тяжесть. Союзное укрѣпленіе Франціи противъ Германіи, которое оказалось столь затрудненнымъ на почвѣ военной Антанты, немыслимымъ на почвѣ романской идеи, получаетъ основу на почвѣ государственныхъ новообразованій Восточной Европы. Польша даетъ Франціи поводъ и путь отторженія земель и населенія отъ Германіи, даетъ ей союзника, пока еще однако требующаго поддержки. Значитъ, надо его усиленна поддерживать въ разсчетѣ, что постепенно онъ и внутренне окрѣпнетъ и станетъ серьезной вспомогательной силой. Но и теперь уже онъ, если и не вполнѣ силенъ, то все же представляетъ человѣческій, территоріальный и сырьевой матеріалъ для силы. И вотъ намѣчается опредѣленная линія французской политики. Если континентальная политика Ан-гліи сводится къ тому, чтобы искусственно сдѣлать сильныхъ слабыми, то политика Франціи прибавляетъ къ этому и второй самостоятельный принципъ: искусственно сдѣлать слабыхъ сильными.

Но дѣлать искусственно слабыхъ сильными, поддерживать свыше мѣры притязанія слабыхъ, предоставляя имъ неиспользуемыя ими возможности — задача не менѣе разрушительная, чѣмъ искусственно ослаблять сильныхъ. Во второмъ случаѣ уничтожаются цѣнности и — что гораздо вредоноснѣе — уничтожаются потенціи цѣнностныя. Еще съ полъбѣды — съ общей точки зрѣнія совокупности человѣческихъ напряженій — если цѣнности только отбираются отъ одного для того, что бы быть переданными другому. Но арифметическаго переноса слагаемыхъ здѣсь не бываетъ, и перенесеніе сопровождается естественно незалѣчиваемыми, или трудно залѣчиваемыми ранами. И если раны заживаютъ, то лишь въ тѣхъ случаяхъ, когда присвояющее государство находится въ расцвѣтѣ, на своей подъемной линіи и слѣдовательно обладаетъ свободными силами и не использованными возможностями, которыя на присвоенномъ и получаютъ поприще проявленія; это бываетъ въ тѣхъ случаяхъ, когда теряющій народъ слабѣетъ и все равно всѣхъ своихъ цѣнностей въ полной мѣрѣ использовать не можетъ. Но чистымъ и общезначимымъ ущербомъ является отнятіе цѣнностей, людей и территорій у народа, находящагося на подъемной линіи своего развитія; и сугубое уничтоженіе, ни для кого не полезное и ни на что не нужное, когда отнимаемое передается не могущему имъ воспользоваться.

Вотъ почему ослабленіе, уничиженіе и расчлененіе Германіи изъ самосохраненія слабѣйшей Франціи — это чистый ущербъ, великій подрывъ не только народу, находившемуся въ творческомъ расцвѣтѣ, это сильный ударъ человѣчеству, у котораго отнимается одна изъ его творящихъ силъ — это прежде всего роковой ударъ по Европѣ. И такимъ же, хотя и меньшимъ, ударомъ является искусственное взращиваніе; слабыхъ: передаваемыя цѣнности неиспользуемыя обрекаются на упадокъ, а народъ, на который взвалили, или который самъ на себя взвалилъ преувеличенную ношу, не можетъ понести и той, которая безъ того была бы ему по силамъ. Дѣло не такъ обстоитъ, что, напрягаясь на осуществленіе непосильнаго, народъ попутно осуществитъ доступное ему, — этого то именно онъ и не осуществитъ. Чрезмѣрныя территоріи и притязанія приводятъ къ сверхсильному военному напряженію; оно вызываетъ и сверхсильное финансовое напряженіе; это послѣднее приводитъ къ разстройству хозяйства, вносящему разстройство и во весь бытъ, въ отношенія классовъ и даже въ личную жизнь. Да и помимо этого матеріальнаго ряда, аналогичны послѣдствія и духовныхъ измѣненій. Организація, приспособляемая къ непосильнымъ задачамъ (военная, чиновничья), разрастается слишкомъ поспѣшно безъ мѣры и традиціи; отсюда ея слабость, отражающаяся и на ея дѣятельности въ предѣлахъ для нея естественныхъ и законныхъ. Приспособляемая къ исторически необоснованнымъ и неперевареннымъ территоріямъ и функціямъ, она проникается особенностями своей навязанной й навязывающейся, искусственной и насильственной дѣятельности, которая неизбѣжно переносится на весь аппаратъ; насиліе и гнетъ со сверхнормальнаго переносится на законное, съ окраинъ на коренную страну. Тоже происходитъ и въ духовномъ отношеніи; народный духъ приспособляется къ захвату и къ насильственному удержанію; чрезмѣрная экстенсивность мѣшаетъ интенсивности, задача переварить инородное препятствуетъ задачѣ оплотнить родное. Конечно, гибка народная оболочка, но, чрезмѣрно натянутая, она утончается и грозитъ разрывомъ. Расплескавшіяся силы становятся слишкомъ жидкими и, не будучи въ состояніи обработать чужого, запускаютъ и свое. Государственныя новообразованія естественно болѣютъ многими болѣзнями и слабостями, но сверхъ-разросшееся — становится сплошнымъ больнымъ мѣстомъ. Оно не только не способно дать того, что могла бы дать данная государственность, сохраненная въ болѣе адэкватномъ размѣрѣ, оно становится больнымъ мѣстомъ и для другихъ. Сверхсильное напряженіе малыхъ народовъ создаетъ лихорадку и болѣзненность всей Европы.

III

На почвѣ давленія на Германію появляется у Франціи возможность, какъ бы обрасти зависимыми отъ нея и слѣдовательно на нее опирающимися, частью же и живущими ею, союзниками, союзниками-вассалами; прежде всего таковой является Польша, но, пожалуй, можетъ приблизиться къ такому положенію и Бельгія. Естественной становится задача и дальше повести это обрастаніе. Германія расчленена только частью; но бывшая Австрія расчленена цѣликомъ. Маленькая привѣнская Австрія и урѣзанная Венгрія остаются преемницами старо — германской союзницы; остальныя вновь созданныя, или возросшія государства — Чехія, Сербія, Румынія — создались или разраслись за счетъ тѣхъ и тѣмъ самымъ въ борьбѣ съ ними. Австрія правда слишкомъ слаба даже для того, чтобы съ кѣмъ бы то ни было враждовать, но она цѣликомъ льнетъ къ Германіи, стремясь даже не столько опереться на нее, сколько съ ней слиться. Такое движеніе противорѣчитъ политикѣ расчлененія и ослабленія Германіи, и слѣдовательно необходимо во что бы то ни стало ему воспрепятствовать. Таковой и становится задача Франціи. Венгрія могла бы мечтать опереться на Антанту, но это становится невозможнымъ, разъ ея территоріи заняты и пріобщены къ бывшимъ союзникамъ этой послѣдней; естестественно, что здѣсь сохраняется почва для тяготѣнія къ Германіи. И этому необходимо помѣшать угрозами или соблазнами. Отсюда возможность колебаній политики по отношенію къ Венгріи, возможность отпугиванія и обольщенія, — и Франція все глубже должна погружаться въ мелкогосударственныя политическія отношенія средне-европейской мелкой государственности.