Олег Шишкин - Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж

• Название: Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж
• Автор: Олег Шишкин
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Эзотерика
• Год: 1999
• ISBN: 5-224-00252-4

В 20-е годы советские секретные спецслужбы готовят экспедицию в Тибет, в мистическую страну Шамбалу. Здесь они намерены раздобыть древнейшие знания о телепатии и парапсихологии. Комиссаром экспедиции назначается международный террорист, сотрудник политической разведки Яков Блюмкин. В результате интриг среди руководителей ОГПУ экспедиция срывается, но Спецотдел, руководимый Глебом Бокием, не намерен отменять свои планы. Блюмкин под видом буддиста проникает в Северную Индию и вливается в экспедицию Н. К. Рериха, тоже стремящегося в таинственную Шамбалу.

Издание, приоткрывающее малоизвестные страницы отечественных спецслужб, снабженное уникальными документами и фотографиями, безусловно будет встречено читателями с большим интересом.

---

«Ни один боевой офицер не смог бы хладнокровнее распорядиться перед очевидной возможностью боя, — вспоминал после атаки полковник Кордашевский. — Решение сразу обеспечило нам связь с тылом, прикрыло левый фланг и создало перекрытый отход к реке. Нападавших же это ставило под огонь, создавало опасность быть самим отрезанным от путей отхода. Это распоряжение посла, настолько ясное и противнику и нам, предупредило кровопролитное столкновение, в котором мы конечно же взяли бы верх, но которое могло повлечь за собой осложнения дипломатического характера по прибытии миссии в Тибет»[212], — восхищался полковник Кордашевский.

Почуяв превосходство противника, голоки спешились и в знак примирения закурили трубки. Подъехавшим парламентерам экспедиции они сообщили, что приняли караван за грабителей, но из разговора стало ясно— кочевники вели за экспедицией наблюдение с 11 сентября. Прохаживаясь между голоками, Рерих заметил у одного из аборигенов копье и хотел было его купить, но тот отказался, сославшись, что это символическое оружие — знак войны. В толпе испуганных туземцев появился Чимпа. Он сообщил голокам, с интересом разглядывавшим оружие иноземцев, что у европейцев есть и пулеметы[213].

Ночь с 13 на 14 сентября прошла для членов каравана в тревоге. Не было никаких гарантий, что голоки не нападут снова. Поэтому в трех местах пришлось устроить ложементы для стрелков и выставить дозоры. Собаки настороженно рычали, чуя близость врагов, но те не рискнули подойти ближе и лишь несколько дней, прячась, сопровождали караван в тщетной попытке повторить атаку. Все попытки «команчей» закончились, как только в конце сентября караван встретил первые посты тибетской милиции, впрочем внешне мало чем отличающейся от голоков. Они так же мазали лица смесью крови и жира.

Остановившись в долине Шенди, экспедиция вошла в контакт с передовыми тибетскими постами. Здесь знали о прибытии каравана, и вскоре был послан вестовой в ставку Верховного комиссара области Хор и Кхам, главнокомандующего всеми вооруженными силами на Востоке. Вспоминая те дни, Юрий Рерих сделал многозначительную запись в своей книге: «Мы решили остановиться, потому что намеревались войти в страну мирно, не прибегая к применению силы в регионе, охраняемом заставами милиции»[214].

А три недели спустя политический резидент Британии подполковник Бейли получил срочное сообщение от агента, которого, грешным делом, считал трупом. Надежный источник сообщал Бейли в шифрованной телеграмме, переданной по лхаскому телеграфу, что партия американцев и двадцать монгол прибыли в Нагчу.

Надежным источником английского политического резидента являлся начальник охраны экспедиции Рериха полковник Кордашевский. Его завербовала британская разведка еще тогда, когда он служил в качестве переводчика в английской миссии генерала Нокса, состоявшей при штабе Колчака.

Глава 27. Тридцать три несчастья

1

Обвал в горах начинается с одного маленького камня. Падая, он увлекает за собой целый поток — так разрушаются горы. Примерно так же происходят катастрофы. И они посыпались в 1927 году на экспедицию и на все, что с ней было связано.

Началось с того, что 6 апреля 1927 года в 11 часов утра в Пекине, находившемся под контролем войск правого китайского генерала Чжао Цзолина, произошло экстраординарное событие. Вооруженный отряд китайской полиции, поддержанный солдатами, ворвался на территорию Советского посольства— точнее, в его западную часть, где располагались квартира и служебные помещения военного атташе. Сотрудники этого учреждения были застигнуты врасплох и не успели уничтожить секретную переписку и шифровки. Многие находившиеся в тот момент на территории атташата были арестованы и избиты, а затем препровождены в неизвестном направлении.

Уже при первом обыске в руки чжао-цзолиновских полицейских попали ценнейшие материалы разведки, стенограммы закрытой Китайской комиссии, листовки и пропагандистские плакаты. Документы свидетельствовали, что войска левого генерала Фын Юйсяна действительно снабжаются оружием из СССР, поступавшим к Фыну из Монголии с секретных складов, разместившихся на территории, прилегавшей к Урге.

Многочисленные шифровки и донесения находились в советском учреждении не случайно. Согласно пункта 10 «Положения о военном атташе и службе военных работников в Китае», главе советской военной миссии «в оперативном отношении подчиняется резидентура Разведуправления в Китае, которая выполняет его задания и обслуживает в отношении информации»[215]. Свое принципиальное согласие с подчинением резидентуры Разведуправления военному атташе Ян Берзин выразил еще в начале 1926 года.

Уже в мае 1927 года тянцзинский журнал «Норт Чайна Стандарт» опубликовал на русском языке с параллельным английским переводом часть материалов, обнаруженных в апартаментах атташе. Это была лишь малая часть конфискованного. И многое остальное попало не только в сейфы китайской разведки Чжао Цзолина, но и по определенным каналам в английское посольство. Синхронно с событиями 6 апреля 1927 года, но несколькими днями спустя, английский посол в Пекине Лэмпсон (считавшийся тайным вдохновителем нападения на советского атташе) отправляет в Форин Офис сообщение о движении в сторону Тибета экспедиции Рериха и предлагает ее срочно задержать. Тайна движения каравана была раскрыта уже тогда, когда экспедиция двигалась на автомобилях по территории Монголии.

2

Следующий прокол случился в Урге и, возможно, был самым неприятным. В Монгольской армии, кроме советников из СССР, служили бывшие белогвардейцы. Одним из них был Нестеров — секретарь издательского отдела Военсовета. И все несчастья начались из-за него, точнее из-за его ареста. Блюмкин получил шифрограмму из Центра, в которой ему приказывалось арестовать бывшего офицера, так как он будто бы связан с японской разведкой, и препроводить его в пределы СССР. В ночь с 15 на 16 октября Блюмкин и новый начштаба Шеко, сменивший ненавистного Григорию Блюмкину Кангелари, явились на квартиру к монгольскому главкому Чойбалсану и заявили о получении сообщения из Москвы от руководства Иностранного отдела ОГПУ. В нем им предлагалось отконвоировать Нестерова в СССР. Главком был ошарашен этим известием и еще больше тем, что руководство ОГПУ так свободно распоряжается гражданами Монголии, то есть другого для него государства. Чойбалсан сослался прежде всего на то, что Нестеров находится в подчинении Военного Совета Республики и только Совет может санкционировать его депортацию.

Через день Чойболсану доложили — Нестеров арестован Блюмкиным и Шеко и связанным насильно отправлен самолетом в Верхнеудинск. 18 сентября состоялось заседание ЦК МНРП, принявшее резкое постановление: «Шеко и Блюмкина снять с занимаемых должностей и выдворить их обратно на родину»[216]. Копия документа была вручена монгольской делегацией, прибывшей в Москву на празднование 10-летия Октября, Сталину, Бухарину, возглавлявшему тогда Коминтерн, и начальнику Иностранного отдела ОГПУ (разведка) Трилиссеру. Вскоре виновные были отозваны. Блюмкин оказался в Москве в тот пиковый момент, когда экспедиция Рериха уже продвигалась по контрабандистским тропам к Лхасе.

Информационный поток, приходивший из Тибета в Ургу, оставался без ответа. Действия по оказанию поддержки экспедиции были на некоторое время парализованы, а Центр судорожно искал замену Блюмкину и, кажется, нашел ее в лице Быстрова, сидевшего резидентом в Урумчи. И все же его назначение было пожарной мерой и едва ли могло смягчить удар, нанесенный отзывом неврастеничного профессионала. Так директива, присланная из Москвы, осложнила ход операции. В конце концов Нестерова могли просто выкрасть. Он мог просто пропасть— и дело с концом. Начальник ИНО ОГПУ Трилиссер пилил сук, на котором сидел. Он подставил резидента. И это ему еще вспомнят в 1937 году[217].

Но если не везет, так не везет по-настоящему. Различные сводки уже сообщали о возможном скором движении делегации Таши-ламы на запад Китая с целью посещения монгольских монастырей[218]. Впрочем, для спецслужб его истинный маршрут не был тайной. И вскоре произошел случай, о котором в экспедиции, ждавшей сообщений от Панчена, узнали значительно позднее.

Караван «Бога», груженный провиантом и различной утварью, двигался через провинцию Алашань в сторону монастыря Гумбун. Великий святой пока оставался в безопасном месте в Маньчжурии и напряженно следил за известиями, приходившими от собственного каравана, и ожидал сообщений из Лхасы. На восьми верблюдах везли канистры с бензином для автомобилей, которые доставили бы его к священному городу. Но неожиданно караван был остановлен войсками Народно-Революционной партии Внутренней Монголии. Они находились в подчинении маршала Фына, с которым у Панчена была тайная договоренность о пропуске каравана. Но на местах обстановка не контролировалась. Солдат заинтересовал именно бензин, и он был конфискован[219]. И хотя вскоре топливо по приказу китайского маршала Фына было возвращено, Панчен отложил свою поездку через опасные районы, так как его неприкосновенность не была гарантирована.